Наталья Бульба - И осталась только надежда
Возмутиться я не успела. Сизов медленно, слишком медленно, чтобы это выглядело естественно, поднялся.
Между ними были не более двух шагов, да только смотрелись они бездонной пропастью. Один оказался больше чем на голову выше, да и значительно шире в плечах, но второму это не мешало выглядеть столько же неприступным.
Для бывшего ялтара стоявший напротив человек не был противником, лишь помехой, пожелай он избавиться от него. И Андрей это знал еще тогда, когда столкнулся с дарианцем в первый раз. Вот только его это не смущало. Он не пытался казаться спокойным, он им был. Впрочем, я этому не удивлялась. Даже я воспринимала видящих, как существ не от мира сего.
— Не знал. Вычислил. Я видел эту базу в своих видениях, бродил по ее ярусам, слышал разговоры на незнакомом мне языке.
— И его тоже?
Сизов не стал уточнять, кого именно имел в виду дарианец. Подтверждая, кивнул. А спустя секундную паузу добавил:
— Мне показалось, что и он меня видел….
….Все это происходило вчера. Сегодня же идея отправиться вместе с группой Архангела, чтобы посмотреть на место своими глазами, уже не казалась мне удачной.
Глава 8
Это было странное ощущение. Я словно смотрел на свой мир чужими глазами. Мое сознание находилось в чужом теле, я знал, что мои воспоминания не являются полными и все это добавляло новизны тому, что я видел.
— Сравниваешь?
Я не стал оборачиваться, его появление ощутил. Да он и не скрывался, трудно скрыть что-либо от самого себя.
— Стараюсь этого избежать.
Он подошел вплотную, остановился за правым плечом. Оглянись я сейчас, увидел бы айлара Дарианы-2, Альтерры[3], как мы её называли. Вот только в знакомом каждому жителю этого мира теле, сейчас находилась душа совершенного иного Вилдора. Вместо меня — Владыки последние две луны им правил нареченный Закиралем Защитник, мой первообраз.
— А вот я не удержался.
В его голосе мне послышалась горькая усмешка. Уточнять не стал, его память была при мне, и я мог без труда понять, к чему именно относилось пробившееся сквозь барьеры выдержки чувство. Одно единственное событие резко развело наши миры в разные стороны.
За прошедшие две тысячи лет нам удалось достичь того, что только предстоит сделать его сыну.
Но я не торопился спрашивать, готов ли он был потерять надежду ради того, чтобы добиться подобного. Я пришел сюда, чтобы задать другой вопрос. Но, неожиданно для себя, растерялся. Впервые за свою жизнь.
— Олейор нарушил договоренность. Он был на Земле.
Его ответ прозвучал беспощадно:
— Он ее любит, как и она его. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Изменить это может только одно, та встреча.
Слова ранили, будоражили память, которую я обрел, но теперь мечтал потерять. А еще они наводили на мысль, что из нас двоих он знает больше, чем я. И чтобы это случилось, я должен был на это согласиться.
Сейчас я об этом жалел.
— Я не позволил ему поговорить с ней.
С ответом он не задержался:
— Я бы тоже не позволил. Но это не значит, что мы бы поступили правильно. Когда все закончится, ей будет трудно.
Отстегнув лицевой платок, я откинул капюшон на спину. Мне было тесно. В непонимании, заставлявшем сомневаться, в рамках обстоятельств, в набиру, в каждом из миров, где я был вынужден рыскать голодным хасаром. Хотелось вырваться, выпустить на свободу своего зверя, дав ему утолить жажду крови, ощутить свою мощь, вновь поверить в то, что именно я контролирую ситуацию.
Я резко обернулся. Не знаю, что я надеялся увидеть на лице того, кто сумел обмануть собственную смерть. Если только рассмотреть в глазах ответ раньше, чем он его произнесет.
— Ты ведь помнишь все?
И я его получил:
— Это было твое решение. Себе ты не доверял.
— У меня были для этого причины? — уточнил я, предполагая все, что он скажет.
Но прежде чем удостоверился в этом, был вынужден последовать за ним. Разговаривать стоя он не захотел.
Встреча с Олейором вызвала у меня странные чувства. Не я вел игру на Дариане, пытаясь заставать Леру ощутить единство предназначения, не я, осознав, что невозможно возродить обратившееся прахом, разыграл ее фигуру, уходя с арены, но именно я видел в нем соперника, отнявшего у меня самое дорогое.
— Скорее, — он, сбросив маску бесстрастности, усмехнулся, став похожим на того ялтара, каким видела его Лера в редкие мгновения их взаимопонимания. У двух Вилдоров: меня и того, каким он был до своего триумфального ухода, было одно лицо, — тебе последние лет триста не хватало моего Совета. Твои подданные позволили тебе потерять звериную хватку, признав, что их устраивает жизнь под твоей властью.
Мне ничего не оставалось, как соглашаясь кивнуть. Теперь, когда у меня был доступ к его воспоминаниям, я имел возможность сравнить его жизнь и свою. Да, мне пришлось очень тяжело, пусть я и стал правителем своего мира четко в соответствии с Кодексом. Тот день, когда я произнес клятву айлара Альтерры, был первым, который мне позволили увидеть выставленные блоки. Но мне еще не дано было узнать, почему в то утро я метался по собственным покоям, не в силах усмирить свою ярость.
— Потому ты и согласился сыграть мою роль?
Мы остановились на краю уступа. В отличие от ялтара, любившего тихие и покладистые озера, меня привлекало буйство воды. С той стороны ущелья обрушивал свою мощь на каменное дно красивейший в нашем мире водопад. Это потом, спустившись в низину, он обернется широкой и вальяжной рекой, здесь же он был неукротим.
— Кто-то из моих предков совершил ошибку, породив вас. Почему бы не помочь ее исправить?
— Не хотел бы я стать палачом собственному сыну, — озвучил я то, что он не посмел сказать.
— Надеюсь, мне и во второй раз удастся избежать этой участи.
Когда-то мы были с ним не просто похожи, мы с ним были одним целым. В момент корректировки наши миры на мгновенье слились, чтобы вновь пойти каждый своим путем. Разрушенным оказалось все, что мы создавали. А самое главное, перестали существовать те, кем мы были до этого мига, вынужденные снова начинать новую жизнь отнюдь не с чистого листа — с их прошлого.
И я благодарил Хаос и свой первообраз, что за время моего правления такого больше не повторилось. Само осознание факта, что это может произойти вновь, способно было лишить сил идти дальше.
Это уже позже, когда меня посетила неожиданная идея попытаться не только отыскать источник этой напасти, но и научиться прогнозировать подобные события, я нашел Сартариса, загоревшегося подкинутой мной идеей.
