Серж Брюссоло - Глаз осьминога
Но ее признание не вызвало никакой реакции. Теперь капитан старательно пытался приделать брашпиль, ручную лебедку, не туда, куда нужно, и от усилий пыхтел, как тюлень. Его слюна поднималась и опускалась в мундштуке пустой трубки, издавая неприятное бульканье.
— Капитан, смотровое окно… — стала настаивать Зигрид.
Но только тут поняла: капитан глух, как швейцарский сыр.
На этот раз ее охватил настоящий ужас, и она попятилась от стола. Командир «Блюдипа» даже не посмотрел в ее сторону. Полностью занятый своим маниакальным занятием, он перебирал различные детали парусного судна, бормоча:
— Фигура на носу… Ведь была же на носу корабля фигура, черт побери!
Когда Зигрид покидала зал с перископом, она увидела под столом мужские носки. Один — синий, другой — красный.
Девушка поспешила уйти.
Шум приборов смешивался в ее ушах с храпом заснувших офицеров-стариков. Вся эта часть подводной лодки, казалось, больна сонной болезнью. Там, где вообще-то должна кипеть работа, была какая-то уютная богадельня, где каждый убивал время за жалкими занятиями.
На капитанском мостике и не заметили вторжения Зигрид! Она смогла везде пройти, и никто не призвал ее к порядку. Даже Каблер, снова встретившись на пути, так и не обратил на нее внимания. Скользнув по фигуре дозорной мрачным взглядом, старший помощник капитана, выглядевший как лунатик, хромающей походкой больного артритом старика двинулся дальше. Последним, что бросилось Зигрид в глаза на капитанском мостике, был лысый картограф, который сидел посреди кипы пожелтевшей бумаги и листал с бесконечной медлительностью огромный альбом с фотографиями улыбающихся младенцев.
Было ли впадение старших в маразм прямым следствием синдрома сильного давления? Такое бывает, если слишком долго оставаться на глубине океана — «в самом низу морской бездны», как говорил Гюс. Еще тот же Гюс со слов какого-то санитара объяснял: черепная коробка уменьшится, сдавливая мозг, и может даже расплющить его.
— Нервные центры зажимаются, и человек в конце концов теряет возможность говорить. Глупеет до такой степени, что тупо смотрит в одну точку прямо перед собой. Живет, как кретин. Потом, по мере того как черепная коробка продолжает сжиматься, мозг превращается в паштет.
Неужели так и произошло с командованием «Блюдипа»?
После того как Зигрид ушла с капитанского мостика, ей захотелось непременно пойти и поведать о своих приключениях Гюсу. Рыжеволосый парень, едва она заговорила, широко раскрыл изумленные глаза. И челюсть у него отвалилась от удивления.
— Ты хочешь сказать, что осмелилась зайти на капитанский мостик? — спросил он, прерывисто дыша. — И никто тебя не остановил? Ты смеешься?
Зигрид рассказала в подробностях все, что увидела в зоне управления подводной лодкой. Гюс слушал ее молча и все сильнее бледнел.
— Если все это правда, то мы пропали, — прошептал парень наконец. — Значит, капитан уже выжил из ума. Вот почему его давно не видно. В таком виде командира нельзя показывать экипажу, и Каблер прячет его. Но сам Каблер тоже состарится, как остальные. Тупицы-офицеры держали нас на расстоянии — нас, подростков, новую смену. Отказывались признать, что однажды им придется передать командование более молодым. Они думали, что очень умные. А вот теперь выжили из ума! Понимаешь, что это означает? Даже если они и захотят передать нам свои знания, то уже не смогут. Потому что все забыли. Руку даю на отсечение, что «Блюдип» уже больше года находится на автоматическом пилотировании.
Зигрид задумалась, рассказать ли Гюсу и о смотровом окне, но тот казался таким раздраженным, что она решила ничего ему не говорить.
— В Адмиралтействе их наверняка предупреждали, — ворчал ее друг, — а они, несмотря ни на что, решили, что неуязвимы. Вообразили, что закончат плавание до того, как состарятся. Глупцы!
Вернувшись в свою каюту, Зигрид бросила взгляд на висевшее над умывальником зеркало, ища признаки преждевременного старения на своем лице. Но на нее по-прежнему смотрела девочка лет двенадцати-тринадцати.
Вдруг дверь за ее спиной резко распахнулась — вошел Давид, одетый в форму прапорщика. И его явно душил гнев.
— Что ты там делала? — заорал он. — Ты не имела права без разрешения проходить в капитанский отсек!
— Не кричи, — сказала Зигрид. — Никто меня не видел. И потом, там все в таком состоянии, что мое присутствие не такой уж и риск.
Лицо Аллорана исказила ярость, но молодой человек сжал губы, сдерживая себя.
«Давид изменился, — подумала девушка. — Это уже не тот мальчик, с которым я играла в прятки в трюме. Он выглядит намного… старше».
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — задыхаясь, процедил парень. — Ты обязана с уважением относиться к тем, кто нами командует. Они принесли себя в жертву ради нас. На протяжении долгого время офицеры пили таблетки молодости, чтобы быть в форме и замедлить старение, но теперь платят за это сторицей. Время выставляет им свой счет. Возраст разом обрушивается на их плечи. Они подвержены приступам мгновенного старения. Это длится несколько дней, а потом они, поскольку они принимают много лекарств, приходят в себя. Моя работа заключается в том, чтобы заставить их пить таблетки. Без меня старость поглотила бы их. Наши командиры мученики, герои… Тебе не понять.
— Кто будет управлять подводной лодкой, когда они умрут? — спросила Зигрид.
Давид опустил глаза и отвернулся.
— Тебя это не касается, — прошипел он. — Все продумано.
Но девушка была уверена: ее бывший друг врет.
— В любом случае, — проворчал Аллоран, выходя из каюты, — никогда больше не ходи туда. Или… Или же я буду вынужден принять по отношению к тебе карательные меры.
Добрую часть ночи Зигрид вертелась в койке. А когда удалось наконец-то сомкнуть глаза, ей приснилось, что она превращается в воду. У нее вдруг не стало больше сердца, не стало легких — ее внутренние органы растворились. Тело было как сосуд, наполненный морской водой.
Воспоминание об этом сне преследовало девушку весь следующий день. Она вздрагивала от малейшего журчания в животе. Нужно было как-то собраться и взять себя в руки, но получалось с трудом.
А ближе к вечеру Гюс позвал ее на склад под предлогом инвентаризации карманных фонариков. А там зашептал ей на ухо:
— Мы с несколькими ребятами решили действовать. Ведь и речи не может быть о том, чтобы оставить все, как есть! Мы связались с одним из младших офицеров с капитанского мостика, он согласен показать нам, как управлять подводной лодкой. Потому что понял: дело идет к катастрофе. Тот парень будет обучать нас тайно, в зале для бокса. Хочешь пойти с нами? Столько всего надо выучить! И лучше сразу распределить обязанности.
