Танит Ли - Владыка Ночи
Однажды ночью Зораяс захотелось, чтобы к ней пришел Азрарн. Она закурила редкие травы и произнесла особые слова. На этот раз она не решилась прямо вызвать его. Возможно, князь демонов и пришел бы. Но либо он сомневался в искренности Зораяс, либо просто чем-то увлекся. Лишь на несколько дней или месяцев по меркам Нижнего Мира — но на земле за это время прошел не один век.
Время изнашивало Зораяс. Хотя ее лицо и тело оставались по-прежнему юными, она чувствовала себя пожилой, уставшей от жизни женщиной. Ее могущество не знало границ, но она уже и так достигла всего, о чем мечтала. Ни один враг не мог противостоять ей, ни один любовник не посмел бы отвергнуть ее, ни одно королевство не могло разбить ее армии. Вечный успех сопутствовал ей. Отныне тихий голос сомнений больше не призывал к победам, чтобы успокоить боль, он лишь шептал: «Что стоят все эти труды, если они не могут утешить меня?»
Она разлюбила жизнь. По существу, королева могла бы удовольствоваться малым, ведь борьба и горе закалили ее дух. Но могущество пресытило ее.
Вспыхнувшее было желание развлечься утонуло в колдовском сумасшествии разгульного банкета, которое закончилось тем, что ночное небо позеленело, голубые холмы покраснели, у людей же отросли обезьяньи хвосты. В путь вышла странная сухопутная экспедиция на судне с колесами, и по морю отправилась такая же экспедиция в большой колеснице под парусами, которую тащили дельфины. Наконец скука окончательно овладела Зораяс.
Королева словно умерла. Семь дней лежала она на кровати. Но память вдруг оживила ее.
Зораяс послала трех великанов-слуг к медной башне и приказала взломать дверь.
На это не потребовалось много времени. Зораяс всегда знала, что взломать дверь будет пара пустяков. Выброшенный ключ ничего не изменил.
Когда дверь раскрылась, Зораяс отослала слуг и вошла в комнату.
Зеркало открылось. Зораяс больше не сомневалась. Отражение неподвижно стояло обнаженным, завернувшись в темно-красные волосы. Глаза его были закрыты. Оно не подало никакого знака, не сделало ни одного движения. Отражение казалось удивительной иконой, казалось, что оно умерло.
— Я здесь. Мне нужна только ты, я хочу только тебя, — сказала Зораяс.
Королева расстегнула свою мантию и осталась обнаженной, как и женщина в зеркале.
Глаза отражения медленно раскрылись. И магическое лицо засияло. Отражение подняло руки, руки Зораяс.
— Тогда иди ко мне.
На этот раз Зораяс не отпрянула назад. Она твердым шагом направилась к зеркалу, пока ее грудь не встретилась с грудью отражения, руки с руками, ладони с ладонями. На какое-то мгновение она почувствовала холодное прикосновение стекла, а затем оно будто бы потеплело и растаяло. Горячие ищущие руки обняли ее, прижимая к страстно трепещущей фигуре. Зораяс протянула руки и жадно обхватила гладкое стройное тело. Губы слились с губами, бедра с бедрами. Зораяс отказалась от себя ради постижения Окончательной Истины несравненного экстаза, который растворил ее в своем огне…
Рабы в саду увидели необычное сияние. Розовое солнце зажглось внутри верхней комнаты медной башни. Оно увеличивалось и становилось ярче, пока не ослепило всех, кто его видел. Потом раздался взрыв.
Грохот утих, ужасный свет поблек. Те, кто подошел затем к тому месту, где прежде была медная башня, нашли только кусочек обожженного металла. Больше ничего не осталось. Ни футляра, ни бриллианта, ни даже кусочков стекла, кости или женских волос.
Мираш подошел к дворцу, где еще недавно правила таинственно исчезнувшая королева Зояда. Некоторые говорили, что ее унесли дрины, другие утверждали, что она устала приносить людям Зло и стала странствующей монахиней.
В городе и во дворце начались ссоры. Короли многих стран собрались выступить в поход, чтобы ослабить гнет Зояда. Начались волнения, поскольку однажды ночью король, присвоивший себе один из больших бриллиантов, которые Зораяс получила от Журима, был найден мертвым со следами ужасных побоев на теле.
Пока министры ссорились у подножия высокого трона, где еще совсем недавно толпились, затаив дыхание в страхе перед своей королевой, темный суровый человек вошел в зал. Как он прошел мимо охраны, никто не знал, но, видимо, это было нетрудно сделать, так как дисциплина ослабла и большая часть стражников разбежалась.
— Меня зовут Мираш, — заявил незнакомец. — Я слышал, что кто-то уже умер от проклятия бриллиантов. Это будет не последняя смерть, если вы не послушаетесь меня.
И Мираш напомнил им о проклятии, которое несли бриллианты, рассказав о том, что лишь получившие эти бриллианты честным путем могут безопасно ими владеть.
— Мой брат подарил бриллианты Зораяс, но она пропала. Если те из вас, кому они не были подарены, попытаются присвоить их, то все они погибнут.
Конечно же, нашелся тот, кто засмеялся, сказал, что не верит в проклятие, взял бриллиантовое ожерелье и надел себе на шею. Мираш только пожал плечами. Вскоре человека этого нашли мертвым, с посиневшим лицом.
После этого случая камни стали возвращаться их законному владельцу. Бриллианты рекой полились в бочонки и сундуки, которые Мираш привез с собой. Все драгоценности были погружены на колесницы, запряженные мулами, и под охраной всадников отправлены ко дворцу Мираша.
Сам же Мираш, вернув фамильные драгоценности, сел на новую лошадь, которую настоятельно рекомендовал ему дворецкий Зораяс, и, мрачно улыбаясь, направился в сторону пустыни.
Часть пятая
Глава 1
Бизунех была так прекрасна и нежна, что ее называли Медово-Сладкой. У нее были длинные зеленовато-желтые волосы цвета примулы. Вместе со своим отцом — бедным ученым — она жила в городе у моря. Медово-Сладкая Бизунех собиралась выйти замуж за прекрасного юношу — сына другого бедного ученого. Пока отцы тихо шептались в библиотеке над древними фолиантами, их дети бродили в тенистом саду среди роз под блестящими листьями древних фиговых деревьев, где впервые соприкоснулись их руки, губы и юные тела, а теперь звучали в унисон их сердца и мысли. Они поклялись друг другу в верности и обменялись кольцами. Поскольку для свадьбы нужно было много денег, хитрые ученые задумали использовать свои познания. Один из них сочинил траурную оду на смерть короля, вызвавшую слезы слушателей и принесшую изрядное количество серебра; а второй перевел стихи древнего поэта и посвятил их князю, жившему в белом дворце, который отплатил ему за это золотом. Жены обоих ученых уже давно умерли. И теперь они с нежностью смотрели на своих детей, радуясь тому, что их пахнущие пылью и книгами дома наконец-то посетили юность и молодая страсть. До свадьбы оставался один месяц. Прекрасная Бизунех и две ее подружки сидели в сумерках в саду под старым фиговым деревом. Над их головами разгорались яркие звезды, а далеко внизу шумело море, ребристые волны которого напоминали спины крокодилов.
