Джейн Уэлч - Плач Абалона
Каспар подумал, что лёсик просто сумасшедший. Та кого абсурдного сна он никогда еще не видел.
– А, вот она, у тебя! – Существо повернулось к Брид и облегченно вздохнуло, увидев у нее в руках дубовую свирель. – Ну, так чего же мы ждем?
Лёсик нырнул под бревно и секундой позже показался на другой стороне прогалины, где вскарабкался на пригорок и принялся лихорадочно махать им ручкой. Брид бросилась туда, пригибаясь под ветками и стараясь не отставать, а Каспар в полном замешательстве побежал за ней. Когда пение наконец сделалось едва слышным, существо остановилось, сорвало пучок травы и принялось задумчиво жевать.
– Давай сюда свирель, – сказало оно, протягивая ручку к Брид. – Она мне нужна.
– Сам знаешь, лучше не надо, – ответила запыхавшаяся жрица, пряча инструмент за спиной. – От нее одни неприятности.
– Давай сюда, говорю! – Лёсик топнул раздвоенным копытцем.
Каспар решил, что требуется вмешательство.
– Слышишь ты, мелкий, в чем дело? Раз Брид сказала, что не отдаст…
– Я тебе уже говорил, что невежливо вступать в беседу, не представившись, – прервал его мохнатый коротышка и стал жевать побыстрее.
– Ты ведь с Брид разговариваешь без знакомства, а почему со мной не можешь?
– Ну, с ней-то мы знакомы, – фыркнул лёсик. – Ее все знают. Она Дева. Птицы ее знают, зайцы ее знают, в общем, мы все ее знаем. – Он неуверенно оглядел свое тельце. Даже волки помельче.
– Но черномордые волки нет, – заметила Брид.
– Нет, злые волки нет, – согласился крошка лёсик. – А остальные все знают. И мы, конечно. Она Дева, Одна-из-Трех. Он взглянул на Брид, склонив голову на сторону.
Та засмеялась, а Каспар нахмурился.
– Кто это мы?
Лёсик буквально спал с лица.
– Мы больше не мы. Раньше мы ходили стадом, а теперь у Петрушки шерстка блестит, как полированный каштан, а глаза темные, будто глубокое лесное озеро. Я что же, никогда к ней не вернусь? – Он посмотрел на Брид молящим взглядом. – Пожалуйста, отдай мне свирель, пока не поздно.
– Уже поздно, – ответила жрица твердо, но ласково. – Слишком поздно. Смирись. Ты ничего не можешь поделать и ничего не должен. Это против Природы.
– Мне надо вернуться к крошке Петрушке. Волки! – воскликнул он. – Дай мне свирель.
– Ну-ка не смей! – Каспар ухватил лёсика за руку. Тот вырвался и отскочил.
– Не говори со мной, пока не представишься!
– Спар, – назвался юноша, протягивая ладонь. Лёсик искоса на него поглядел.
– Это мне ничего не говорит. Из какого ты стада?
– Он из Торра-Альты, – объяснила Брид. – Мой самый дорогой друг.
Сердце у Каспара забилось под самым горлом. Ничего подобного Брид никогда не говорила. С той самой минуты, как они повстречались, Каспар полюбил ее всем телом и душой. А теперь она называет его своим самым дорогим другом! Стало быть, он ей дороже, чем Халь?
– Любой твой друг… – начало существо, подступая поближе. – Папоротник, – поклонилось оно, – из стада Лешей реки. Это самое старое стадо в лесу. Рад познакомиться. – Лёсик резко обернулся к Брид: – А теперь можно мне свирель?
– Нет, – отрезала девушка. – Она не твоя. Ты ее взял у них и лезешь в дела, к которым не должен и прикасаться. Они ее ищут.
– Пожалуйста, – вскинул руки Каспар, – пожалуйста, объясните мне кто-нибудь, что тут происходит. Брид, что случилось с волками?
При упоминании о волках лёсик побледнел, перестал жевать и уронил изо рта комок травы.
– Их тут нет, – успокоила его Брид.
– Прошу тебя, – взмолился Каспар, не в силах больше терпеть. – Мне надо знать, в чем дело.
Было тепло, в воздухе приятно пахло колокольчиками, что росли в тени деревьев огромными множествами, похожими на волнующееся море. Дубы покрылись раскрывающимися почками, а на ветвях буков уже трепета ли на ветру зеленые листочки. Точно, сон.
Брид села среди цветов, внимательно следя, чтобы заплаканный лёсик не приближался к свирели, глубоко вздохнула и посмотрела на Каспара.
– Садись, я все тебе объясню.
– Некогда рассиживаться. Надо найти Пипа и Брока. Я первый раз повел отряд и потерял двух человек. Что отец обо мне подумает?
– Спешить некуда. Такова природа этого места. Здесь время идет по-другому.
– Брид! – воскликнул Каспар в отчаянии, чувствуя, что скоро окончательно свихнется.
– Мне кажется, это Свирель с большой буквы, – начала она. – Теперь садись, Спар, и не смотри больше, как загнанный заяц. Все не так сложно, только дай мне объяснить. Свирель обладает силой, несколько напоминающей Некронд, она может открывать врата между жизнью и Иномирьем. Должно быть, когда Папоротник на ней играл, такие врата ненадолго открылись, и нас затянуло в Иномирье.
– И мне надо вернуться обратно, пока я окончательно не изменился, – встрял Папоротник.
Каспар все равно ничего не понимал.
– Ты хочешь сказать, что мы в Иномирье? – Брид кивнула. – Так значит, мы мертвы?
– Папоротник мертв, – спокойно ответила жрица. – А мы сюда попали потому, что музыка Свирели перенесла нас через границу между мирами.
– Нам надо вернуться! – Каспару тут же перестало тут нравиться. Вокруг мир мертвых!.. И все-таки все казалось таким безопасным и спокойным, а Папоротник не выглядел ни гниющим трупом, ни привидением, хоть Каспар и заметил у него вокруг шеи пропитанный кровью платок. Наконец юноша опустился рядом с Брид и стал слушать дальше. Он ей доверял. Раз Брид сказала, что спешить некуда, значит, так оно и есть.
– Итак, мы в Иномирье.
– В Ри-Эрриш, – поправил лёсик. – Певцы это место называют Ри-Эрриш.
Брид кивнула.
– Это земля истины, где мы все лишаемся лжи и притворства, очищаемся перед вступлением в блаженство и всепрощение Аннуина, чтобы слиться с Великой Матерью.
– А откуда это известно? – недоверчиво спросил Каспар. В другой раз он придержал бы язык, но сейчас почему-то вынужден был говорить откровенно.
– Оттуда, что раз примерно в тысячу лет перерождается кто-нибудь, кто это помнит.
Каспар стал моргать, пытаясь осознать сказанное Брид, а та продолжала:
– К тому же порой по земле ходят духи, привидения, если угодно, образы мертвых. Это души умерших, так отчаянно желающие вернуться к жизни, что они сопротивляются преобразованию и уходят в мир, как тени. Иногда они тоже об этом рассказывают.
Каспар так до конца и не понял. Он осмотрел свои руки и убедился, что они по-прежнему состоят из плоти и крови, а когда Каспар задел пальцем за колючий куст, из царапины выступили капельки крови.
– Папоротнику надо вернуться, но уже слишком поздно, – продолжила Брид.
– Не может быть слишком поздно. Я еще не до конца изменился. На нас напали волки, я хотел их отвлечь, а Примула осталась с малышкой. А они… они поймали Примулу, и пока она лежала и умирала, я пообещал ей смотреть за Петрушкой. Волки вернулись. Я увел их, но, в конце концов, они меня догнали. Кто теперь будет ее защищать? Не важно, что я изменяюсь. Я все равно могу о ней заботиться. Я ведь обещал ее маме. Мне надо вернуться. Отдай Свирель!
