Андрэ Нортон - Сказания Колдовского мира
— Ну, как тебе мята? — она допила свою чашу и отставила в сторону.
— Вкус приятный и освежающий. Должно быть, у вас на юге сильные травы. А теперь, если вы не возражаете, я дам указания служанкам. Господин так расстроился, что позабыл о пире… Но завтра мы постараемся…
— Это весьма любезно с твоей стороны и свидетельствует о расположении ко мне нашего господина. Да, можешь идти, Нинкве. Я сегодня лягу пораньше. Что-то спать хочется…
Была ли она права, правильно ли ведет она себя, усыпить ли ее должен был напиток? Бесстрастное выражение на лице Нинкве ничего не подсказало Исмей.
Когда та ушла, Исмей вновь расстегнула рукав и заглянула змейке в глаза. На сей раз они безмолвствовали.
— Я не знаю, что делать, — шепотом сказала она резной фигурке. — В Куэйте столько тайн и опасностей. У меня нет меча, но я не из покорных, и что бы ни было мне суждено, пусть все начнется прямо сейчас. Лучше глядеть в лицо опасности, чем трусить в ожидании ее прихода.
Она умолкла, и в наступившей тишине ей вдруг стало ясно, что делать. Исмей встала, сняла нарядное платье, отыскала юбку для верховой езды, в которой ей было свободнее, а сверху накинула серый плащ.
На лестнице она настороженно прислушалась, внизу было тихо, и она решилась. Исмей сумела высмотреть, что люди в капюшонах жили как раз между двух башен, и, если ей повезло, Нинкве и служанки уже разошлись по своим комнатам.
Тяжелую входную дверь пришлось открывать двумя руками. Остроугольная башня была совсем рядом, но перебежать через двор она не решилась. Окон было так много, и кто-нибудь мог невольно выглянуть во двор… Осторожно, вдоль стены, ометая сугробы плащом и юбкой, кралась Исмей к двери обители Хилле. И протянула к ней руку, ту, что со змейкой.
Замка не было. Дверь распахнулась легко, даже слишком.
5
Остроугольная комната была едва освещена. Исмей вздрогнула: впереди возникла фигура в плаще. Исмей подняла вверх схваченную змейкой руку, фигура повторила ее жест. Перед ней было зеркало.
Только зеркала и две лампы в нишах высоко над полом, больше в зале не было ничего. Странные запахи клубились здесь, в ноздрях пощипывало. Иногда пахло чем-то приятным, но тут же накатывала кислая вонь, природы которой она не знала.
Исмей медленно оглядывалась по сторонам. Теперь только она поняла, что странная остроугольная башня была построена в форме пятиконечной звезды. Она смутно припомнила, что в тайных науках с такой звездой нечто связано. Но ей нужно было идти дальше, в этой пустой темной комнате не было тех, кто ей нужен. Исмей заметила лестницу в одном из лучей и стала подниматься. Каменные плиты были глубоко истерты за минувшие столетия. Впрочем, печать столетий была здесь на всем.
Теперь Исмей попала в комнату, где трудно было даже пройти из-за обилия всяких вещей. Столы в ней были завалены змеящимися металлическими трубками, ретортами, бутылями, флаконами, какие используются при перегонке травяных отваров. Многому здесь она не знала даже имени.
Она боялась случайно прикоснуться к чему-нибудь. Запахи сливались, смесь их таила в себе неясную угрозу. Исмей потерла пальцами браслет. Здесь было посветлее, по крайней мере она смогла в конце концов разглядеть лестницу. Осторожно пробиралась девушка по комнате, стараясь не задеть уставленные столы, придерживая плащ, чтобы неловкими движениями не свалить что-нибудь на пол.
Так пришла она в привидевшуюся ей палату. Здесь колонны складывались сперва в большую звезду, внутри которой была другая, поменьше. У дальней стены стояли два стола. В вершинах лучей каждой звезды стояли высокие подсвечники, в них были свечи в кулак толщиной. Не привычным оранжево-красным огнем горели они, а синеватым, — в этом свете собственное тело показалось ей неприятным и нездоровым.
Сама собой поднялась ее рука. Словно была привязана к запястью цепочка и кто-то потянул за нее, не предупредив Исмей. Меж двумя колоннами внешней звезды она прошла к центру.
Перед нею предстали узники из видения: женщина и Хилле, который не был Хилле. Из глубин янтарных столбов взгляды их кричали, приказывали что-то делать. Пусть и была у них сила — ведь не сама же собой она пришла сюда, — не хватало ее и не понимала Исмей, что надо делать. Одно было ей ясно — свободы они жаждали. Но разве живого человека можно заточить в колонну? Про подобное волшебство слыхала она только в легендах.
— Что же мне делать? — молила она их; прикоснулась к столбу, в котором была заточена женщина… Твердый! Разбить его? Разрезать? Янтарь мягок, его нетрудно резать. Может быть, попробовать расковырять столб ножом?
Достав из-за пояса нож, Исмей с размаху рубанула по колонне. Добрая сталь, зазвенев, отскочила, словно удар пришелся по камню. Она ушибла руку, а на поверхности столба не осталось и царапины.
Узников можно было выпустить на свободу, она не сомневалась, но могла освободить их только магия. Исмей отступила на шаг и, повернувшись, попыталась рассмотреть остальные колонны обеих звезд. Голубоватый свет придавал кошмарный вид очертаниям тел и голов. Но она заставила себя все-таки разглядеть всех, кто был заточен в колоннах.
Во внешних столбах были заточены не люди — странные, непонятные существа. Существа в колоннах малой звезды напоминали людей: все они были небольшого роста, приземистые и в туниках. Толстые, широкоплечие, длиннорукие, приземистые. Пальцы рук и ног заканчивались длинными изогнутыми когтями, более похожими на звериные или птичьи, чем на человеческие ногти, а лица… несомненно, они были в родстве с Нинкве!
Низкорослые, с когтями… Исмей вздрогнула, осознав это. Ей на память пришли люди Хилле в капюшонах и перчатках, державшиеся поодаль от народа Долин. Так вот, значит, какие они! Но по какой причине заточил их в колонны лорд замка? С облегчением вернулась она к безмолвным мужчине и женщине. Глаза их жгли ее, говорили что-то… Если бы она только могла понять!
И вдруг глаза обоих стали закрываться. Глубочайшая отрешенность появилась на лицах. Исмей непроизвольно отдернула руку, чтобы змейка оказалась на виду, и вновь заглянула в ее золотистые глаза.
Глаза увеличивались… увеличивались… наконец словно желтый шар возник перед ней, окруженный голубоватыми отблесками. На сей раз шар не показывал, он говорил, что-то шептал ей. Понимала девушка, как это важно, и пыталась уловить звуки, связать их в слова, но напрасно. Шепот смолк…
Она пошатнулась. Ноги и спина болели, голова разламывалась. Не только усилия тела утомили их, но и непосильная духовная нагрузка. Исмей со вздохом уронила онемевшую руку.
