Андрей Валерьев - Форпост. Право победителя
Шлёп!
— Маша… — голос Вани сипел, — ты чего?
— Пойдём.
«Пойдём».
Маленькая ладошка взяла Ванину руку и куда-то повела за собой. Маляренко шёл, не чуя под собой ног. В голове стучалась только одна мысль.
«Всех убью!»
— Олег! — Хозяйка затолкала мужа в дом и обернулась. — Никого не отпускать! Сюда, — она резко показала на дверь, — никого не впускать! Ис-пол-нять!
Подкорка служивого отдала команду, инстинкты заставили щёлкнуть каблуками, и, на ходу успокоив встревоженную супругу, Олег отправился исполнять приказ.
— Ванечка.
— А?
«Почему у неё такой дрожащий голос?»
— Ванечка, помнишь, ты меня просил, если вдруг…
Маша зажмурилась и изо всех сил влепила мужу сильнейшую оплеуху.
— Сначала, млять, головой думай, а потом — делай!
«Ё!»
Иван «проснулся», помотал звенящей головой и обмяк. Ноги подкосились, и Маляренко повалился на лавку, следом, к нему на колени, с плачем уселась Мария. Муж напугал её до смерти. Теперь она понимала, почему все окружающие ТАК смотрят на хозяина.
«Сначала думай, потом — делай!» Маляренко припомнил одного знакомого, тоже, не подумав, рванувшего мстить, и ему стало плохо. Он посмотрел в чистые, небесно-голубые глаза жены и прочёл в них полное понимание. «Умница. Какая же она умница».
— Как ты думаешь, кто?
— Думаю, как минимум — не мои.
— Гонцы?
— Может быть. Они же из бывших пленных. Семей нет. Домов нет. Терять им, в общем, нечего.
— Но это же не всё? — Глаза Маши стали знакомо жестокими. За своего будущего ребёнка женщина была готова драться насмерть.
— Светлана. Вот кто мне покоя не даёт. Прислали её именно потому, что я к ней хорошо отношусь, это факт. Значит, кто-то за всем этим стоит точно. Это точно не семейные мужики, работающие здесь. Тот, кто всё это провернул, должен был постоянно всё координировать на месте.
— Ваня, зачем? Почему всё опять начинается?
— Жадность, зависть, злоба. Я не знаю, милая. Это точно не Звонарёв, — сердце Маляренко на миг покрылось инеем: а вдруг? — нет, точно не он. Светка говорит, Ксюшу тоже поранили, а ведь она снова беременная.
Маша удивлённо подняла брови.
— Мама Надя сказала. Нет, Серому ввязываться в это дело не с руки. Он и так очень жирно живёт.
— И это не Лужины.
— Да. Это может быть… Док?
«Я параноик или нет? На посёлок налетают, всех бьют и ранят… но не до смерти, а так, позлить, бьют баб, некоторых трахают, потом исчезают. А потом сюда прибегает Светка, и все срываются мстить. И я тоже. Я же не дал Стасу пистолет. Ну да. Логично. Здесь двое-трое мужиков, и нападения они не ждут. И полный дом добра. И Маша. Так я параноик или нет?»
Словно читая его мысли, Мария отрицательно покачала головой.
«Нет, не параноик. Будем делать перебздеть!»
Мужики ушли через час. Иван толкнул речь, предложив одиноким парням остаться и поработать здесь. Неженатики разделились. Большая часть порысила вслед за семейными, а четверо решили остаться. Маша незаметно наступила мужу на ногу.
«Сам вижу. Гонцы тут. Оба».
— Как думаешь, когда? — Олег был очень озабочен. Новости, которыми его огорошил шеф, многое объясняли — отказ прийти на помощь Бахчисараю теперь выглядел совершенно логичным.
Несмотря на царящую вокруг мрачную атмосферу, Олег не мог не восхититься.
«Ну, шеф! Ты или псих, или гений!»
— Железно отряд можно проконтролировать только на перевале. Там одна-единственная дорога. Это ближайшая к нам точка. Мужики там будут к вечеру, и оттуда идти ещё часов шесть-семь. Вот и считай.
— Завтра на рассвете?
— Ага! — Ваня беззаботно зевнул. — Вот тогда-то мы и выясним — параноик я или нет.
К обеду пришла «Беда». Иван, ничего не объясняя, велел Сашке снова уйти в море и проболтаться там ещё сутки. А завтра, в это же время, подойти к берегу и в бинокль высмотреть лично его. Ивана.
— Уяснил?
На лодку погрузили Франца, туда же сели все женщины и дети, и Сашка отчалил.
«Олег, Борис, Агрономыч, Юра, Семёныч, я. Негусто. И четверо гавриков. Из которых, возможно, кто-то — „казачок засланный“. А может, и все. А может — и никто».
Вариант, при котором, гонцов использовали «втёмную», Маляренко не исключал. Юрка попробовал было канючить, чтобы он, значицца, остался героически защищать свою фазенду, но мужики ему популярно объяснили, что на ферму никто не полезет, пока не разберутся с портом. Юрка задумался и успокоился. К драке он был готов. Жена и ребёнок в безопасности, а остальное — ерунда!
— Шеф, все четверо смылись! — У Олега вид был — как у побитой собаки.
Маляренко довольно сощурился.
— А ты сомневался! Увидели, что ни лодки, ни баб нет. Сообразили, что всё пошло не по плану, и сдёрнули. Ну что. Они знают, что мы знаем, и наоборот. Лепота! Всё! Нехрен тут сидеть. Подымай народ, выходим.
Всё оказалось значительно проще. Налётчики НЕ ЗНАЛИ, ибо действительно засланный казачок (а это был, как правильно догадалась Маша, один из гонцов) просто струсил в последний момент и уговорил остальных парней пойти «на выручку» Лужиным, а не отсиживаться «позорно» в тылу.
В серых предрассветных сумерках замаскировавшиеся в ближайшей к усадьбе «клумбе» мужики прекрасно видели приближавшихся к ним врагов. Видок у них был откровенно жалкий. Ободранные, все в лохмотьях, тощие как скелеты, семеро налётчиков лёгкой трусцой двигались к своей цели. До порта оставалось около километра. А впереди них… Иван протёр глаза. Отряд вела Ольга? Ольга?!
«Быть того не может!»
Женщина, одетая, словно мужик, коротко стриженная, ничем не напоминала прежнюю красавицу. И всё же это была она.
«Ну, тля!»
— Живьём брать демонов! — Услыхав страшный шёпот Ивана, мужики дружно хрюкнули. Мандраж прошёл, и бойцы Ивана заметно успокоились. Олег украдкой показал шефу большой палец.
Дальше было шоу. Омоновец просто вылез во весь свой богатырский рост, просто навёл на доходяг автомат и просто велел всем валиться на землю. Самого прыткого пришлось пристрелить, остальные, видя такую незавидную судьбу товарища, махом побросали самодельные луки и повалились на землю. Налёт закончился.
«Дурачьё. Лучше бы вы пулю просто словили… Подыхать вы будете долго и затейливо».
— Доброе утро, Оленька. Какими судьбами?
Пленных отвели на ферму, покормили и заперли в погребе. Ольга, с удовольствием помывшаяся в знакомой баньке под присмотром Ивана, теперь сидела за знакомым кухонным столом и неторопливо рассказывала свою историю.
