Constance_Ice - Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Эльф осторожно повел плечами, сбросил широкую белую рубашку, и спустя секунду Гарри уже удивленно разглядывал невероятно мощный и гибкий для такого невысокого мужчины торс, сильные руки и чуть коротковатые крепкие ноги. Если бы не тот факт, что Эльф был ниже самого Гарри, он бы казался идеально сложен. Быстро свернув длинные волосы в замысловатый жгут, Глориан приветливо сверкнул Гарри своими фиолетовыми глазами, медленно вошел в воду и исчез в волне. Появился он уже рядом с Валери. Они быстро поплыли в сторону океана, о чем-то переговариваясь друг с другом.
Гарри поглядел на волшебную палочку Валери, лежавшую на полотенце. У него возникла мысль попробовать какое-нибудь заклятие помогающее читать мысли, и он с надеждой посмотрел на далекие палатки туристов. Нет, слишком далеко, он не услышит. Тогда он расположился на солнышке, обложившись книгами, яблоками, домашним печеньем Винки и остатками торта, чувствуя себя на седьмом небе. Уже припекающее солнце наводило на него сон. Гарри знал, что нельзя засыпать на солнцепеке, но в тени машины было темновато и довольно прохладно. Тогда он встал, подошел к воде и плеснул немного себе на лицо. Помогло. Очнувшись, Гарри решил немного погулять по пляжу, не отходя, впрочем, далеко от машины. Он натянул джинсы, засунул палочку Валери за пояс и отправился на прогулку.
Он весело шлепал по воде, изредка отпрыгивая от хитрых волн, норовящих намочить ему штанины, и собирал раковины, как шестилетний мальчишка. Сейчас Гарри действительно чувствовал себя маленьким мальчиком, внезапно получившим в жизни все, что он хотел, и даже еще больше. Нет, жить с Валери Эвергрин было действительно здорово, а Глориан в самом деле удивительно искренний и приятный челове... то есть, эльф. Даже несмотря на странную суровость, которая в ним иногда чувствуется. Сегодня, думал Гарри, самый счастливый день в моей жизни, вот еще бы сюда Рона и Гермиону. Тогда было бы совсем весело.
И еще маму с папой.
Гарри вздохнул и присел у кромки воды. Он машинально пошарил рукой в чистом песке, разыскивая целые раковины, но вместо этого его рука наткнулась на что-то твердое, длинное и холодное: какой-то камень, весь обросший водорослями и ракушками, в глубине сверкнувший зеленым отблеском. Гарри пошевелил упрямый камень, но тот поддавался с трудом. Ах, ты, значит, упрямый, распалился Гарри, так я тебя переупрямлю. Он быстро ссыпал собранные кусочки раковин в воду, вооружился лежащим неподалеку длинным сучком, как рычагом, и осторожно потянул упрямый предмет на себя. Предмет неожиданно поддался, и отдачей Гарри отбросило назад. Он упал на песок, и обнаружил, что держит в руках не камень, а сильно заросшую и почти целиком окаменевшую бутылку.
Это становилось интересным. Гарри читал, что в бутылках моряки, потерпевшие кораблекрушение, часто отправляли послания с просьбой о помощи. Бутылка была совсем замшелая, но было заметно, что она далеко не обычной формы, скорее, старинная, и несчастный моряк, избравший ее для своего трагического послания, явно давно умер, но любопытство подсказывало Гарри, что внутри может оказаться что-нибудь интересное. К тому же бутылка была необычной формы, а мисс Эвергрин любила подобные необычные вещи, у нее на шкафу в комнате стояла целая выставка странных предметов: камешки, похожие на людей и животных, коряги, красиво оплетенные сухим плющом и, среди прочего, пара оригинальных декоративных бутылок, которые она использовала в качестве вазочек. Еще одна, ей будет приятно, решил Гарри, отколупывая склизкие отложения на старинном стекле. Очистив горлышко, Гарри обнаружил, что оно плотно закупорено, и, похоже, камнем, а сверху еще и залито каким-то липким и противным зеленым воском, совершенно окаменевшим. Гарри задумчиво встряхнул бутылку, и в ней что-то отчетливо плюхнуло. Точно, что-то есть внутри! Но если бутылку не открыть, то и содержимое не увидеть. К тому же, как можно отмыть ее, если она закупорена?
Гарри потыкал длинным камнем в горлышко. Нет, так нельзя, разобьется, если сильно ударить, похоже, стекло хрупкое. Интересно, почему она тогда осталась целехонька, проплыв в океане столько времени? Повозившись с бутылкой еще немного, Гарри оставил свои попытки. Черт, где же мисс Эвергрин и Глориан Глендэйл? Уже должны были давно вернуться. Гарри прищурился и рассмотрел две крошечные точки у горизонта. Далеко. Может, самому попробовать? Как это она говорила?.. Еще профессор Люпин, Римус, помнится, тоже использовал это заклинание... Гарри поднял палочку на уровне груди, приставил кончик к горлышку бутылки и произнес:
- Ваддиваси!
Реакция бутылки на одно из самых простых заклятий превзошла все ожидания.
Каменная пробка вылетела из горлышка с бешеной скоростью, чуть не разбив Гарри лицо, бутыль, как живая, зашевелилась у Гарри в руках, стала горячей и выпрыгнула из его ладоней на песок с такой резвостью, что Гарри, не ожидавшего от неодушевленного предмета такой прыти, больно отбросило назад, на камни. Из горлышка повалили клубы черного дыма с отвратительным затхлым запахом, точно от сжигаемых старых тряпок, и в облаке огненных искр перед обалдевшим Гарри явился незнакомец. Автоматически Гарри оглянулся на далекие палатки, понимая, что происходит что-то странное, что-то настолько волшебное, что он боялся не за себя, а того, что кто-то сможет увидеть этого невероятного человека.
Он был смугл, черноглаз, и один глаз у него был кривой. Крупный, мясистый хищно изогнутый нос радостно зашевелился, впитывая запахи моря. Почему-то Гарри сразу решил, что неизвестный - скорее, житель востока, все в нем выдавало, прикинул парень, наверное, араба. Правда, смутил Гарри костюм пришельца - совсем не арабский. На незнакомца был боком нахлобучен напудренный парик, приблизительно, по прикидкам Гарри, эпохи Реставрации, костюм его отличался радужным разнообразием пуговиц и их общим количеством, явно переваливавшим за сотню. Благородные шелка и бархат старинного лапсердака совсем не сочетались с голыми ногами и отсутствием штанов. Кстати, Гарри только сейчас обратил на это внимание, ноги у незнакомца были совершенно удивительные. Ступней у него не было вовсе: смуглые голени, обильно покрытые жесткими черными волосами, таяли в пространстве, не доходя до земли, так что этот загадочный человек просто парил над пляжем.
Но человек ли он?
Незнакомец пошевелил кривым носом, заморгал кривым глазом и громко чихнул. Затем полез в карман своего камзола, достал чистейший шелковый платок и так радостно в него высморкался, точно не делал этого много лет. Затем решительно оправил на себя парик, предварительно приподняв его и остервенело почесавшись. Обнажился лысый череп, загорелый и блестящий. - Это что за страна? - оглядываясь спросил он. - А-англия, - пробормотал Гарри. - Великобритания. - И который час? - строго спросил его незнакомец. Гарри глянул на часы. - Два часа пополудни. Поправив на себе шелка камзола и тщательно проверив свежесть кружев на манжетах, незнакомец откашлявшись, пал перед Гарри на полупрозрачные колени, заставив парня отползти еще дальше по песку. - О великий господин, чья власть не имеет себе равных, а мудрость служит опорой твоему народу, подобно столпам, подпирающим небесную твердь! Твой презренный раб Джамаледдин Кудама ибн-Омар ибн-Алим абд-аль Азим слушается тебя и повинуется твоим божественным приказам! Повелевай! Прикажи, и я исполню три любые твои желания! Хочешь, - он возлетел с колен и приблизился к Гарри на опасно близкое, как тому показалось, расстояние. - Я разрушу город или построю дворец в твою честь? Хочешь, я добуду тебе в жены принцессу Срединной Империи? Только скажи - я возведу для тебя несокрушимую крепость или выращу сады, не имеющие себе равных по красоте! Повели - и я повергну всех твоих врагов! Если они не слишком сильны, конечно, - добавил незнакомец с некоторым сомнением, говорящим о его врожденной практичности. Он с надеждой ждал ответа от Гарри, онемевшего от изумления. Так с ним еще никто никогда не говорил. Даже называвший его "сэром" Глориан перед ним не преклонялся так... рабски. Что происходит? Гарри осторожно притянул к себе заросшую бутылку и посмотрел внутрь. Бутылка была пуста. У него тут же возникло одно подозрение, тем более что в прошлом году, копаясь в книжках по вампирологии, он случайно набрел в библиотеке на раздел, как ему теперь казалось, посвященный именно таким существам, как его сегодняшний собеседник. - Вы - джинн? - хрипло пробормотал Гарри, уже почти уверенный в своем предположении. Незнакомец с невероятно длинным именем просиял. - Воистину так, мой господин! Джамаледдин Кудама ибн-Омар ибн-Алим абд-аль Азим, уроженец Кордовы, пятый сын Омара Великого, внук Алима Премудрого, светлейшего звездочета и великого визиря султана Махмуда Мавританского! - похвастался джинн, вынимая из кармана крошечное зеркальце и придирчиво оглядывая в него косым глазом ту поверхность лица, которая была доступна взору в зеркальце размером дюйм на дюйм. - А могу ли я узнать прекраснейшее имя моего нового пресветлого господина, на службу к которому я поступаю? - спохватился джинн и спрятал зеркало. - Гарри. Гарри Поттер. Но вы вовсе не обязаны... - Как, о мой повелитель? - переспросил джинн, прикладывая ладонь к уху. - Простите, о великий, но имена неверных даются мне с трудом, иначе бы твой раб не посмел бы переспросить... - Гарри! - Гази? Гарри замотал головой. Ну и ну! Никогда не думал, что его имя столь трудно для понимания! - Хамза? - раб винной бутылки явно не отличался хорошим слухом. - О, простите, повелитель! Не будет ли вам угодно разрешить презренному рабу Джамаледдину звать своего господина благородным именем Малик-бей ибн-Асад? Имя это как нельзя больше подходит моему повелителю! - восхищенно закончил джинн. Гарри не возражал: все сгодится, лишь бы джинн утихомирился. - А как вы оказались в бутылке? - в свою очередь заинтересовался Гарри. Он подтянул под себя колени и сел поудобнее, чтобы слушать рассказ джинна. Он уже не казался ему ни пьяной фантазией, ни страшным чудовищем, уж больно был похож на тех хитрого вида арабских эмигрантов, торговавших тряпками, коврами и подделками под золото на Портобелло-роуд. Если бы не прозрачные ноги и замечательный шелково-бархатный наряд, джинн показался бы обычным человеком. - О, повелитель! - джинн просиял от такого вопроса точно Миртл, которую спросили о ее смерти. - Да будет тебе известно, о прекраснейший мой господин, что Джамаледдин ибн-Омар ибн... нет-нет, не буду утомлять тебя всеми именами, которые носит твой презренный раб!.. Итак, тебе угодно знать о преступлении, которое послужило причиной столько жестокого заключения несчастного раба твоего в границы этого презренного сосуда? Изволь: собака Джамаледдин был проклят и заточен в заговоренные глубины этой бутылки за убийство неверного! Что есть величайшая несправедливость, не находишь ли, мой господин? - уныло спросил джинн, ковыряя в носу. - Этот неверный был хитрый и могучий колдун, притворяющийся простым маглом на службе у короля Испанского. Маскируясь под монаха именем Доменико Сордо, нечестивый пес проник под видом посланника к моему султану и пытался залучить его на путь зла, совратив с пути истинной веры. Твой раб Джамаледдин тогда служил начальником охраны великого султана и однажды, когда подлый пес опаивал моего господина своими снадобьями, отнимающими разум, правоверное сердце Джамаледдина не выдержало, и он поднял саблю на преступника. К сожалению, он скрылся, змеей уполз из покоев господина, а пресветлый султан, очнувшись, за оскорбление посла милостиво пожаловал меня смертью через сдирание кожи. К счастью, Джамаледдин сумел бежать в ту же ночь. Он пробрался в покои неверного и заколол его заговоренным кинжалом. Но прежде, чем умереть, собака Сордо проклял Джамаледдина страшным проклятием, понуждавшим его служить хозяину бутыли, в которую его заточил негодяй испанец, исполняя три его желания. Как только желания будут выполнены, Джамаледдин должен сменить господина и служить уже новому повелителю. Твой презренный раб, о повелитель, - вздохнул джинн, уныло подпирая локтем смуглую щеку. - Служил уже более чем тридцати господам. В последний раз это было так давно... я не угодил тогда своему господину, и он, в ярости, что его желание не сбылось, выбросил бутылку вместе со мной в воды великого океана. Я томился, заточенный в зеленое стекло, почти триста лет, пока твои мудрые руки не освободили меня из трехвекового плена, за что собака Джамаледдин будет тебе обязан по гроб своей никчемной жизни! - и джинн предпринял очередную попытку пасть ниц перед Гарри. - Значит, вы - колдун? - уточнил Гарри. - О, да, повелитель! - закивал джинн лысой головой, с которой вновь съехал парик. Он стащил его с головы, чтобы немного остудить на воздухе пропотевшую под париком лысину, и объяснил. - Мы, джинны, рабы предметов, в которые нас заточило колдовство великих волшебников, у которых нам не посчастливилось встать на дороге, все колдуны! Кто-то сильнее, кто-то слабее. У каждого есть предел, о прекраснейший мой хозяин! Не скажу, что раб твой Джамаледдин может многое, но если твои желания будут разумны и умеренны, ты не будешь разочарован таким слугой, как Джамаледдин! Позволь лишь один скромный совет от своего преданного раба, господин: когда будешь желать чего-либо, формулируй свои мысли аккуратно, чтобы собака Джамаледдин не смог неверно истолковать их и выполнить совсем не то, что хочет от него повелитель! - невинно захлопал черными глазками джинн. Гарри сразу подумал, что этот Джамаледдин - тот еще хитрец. - Итак, каково же будет первое пожелание великого и мудрейшего Малик-бея ибн-Асада? - деловито осведомился джинн, доставая из кармана внушительную золотую чернильницу. Он заправски извлек из-за уха здоровенное павлинье перо и вытащил длиннющий пергаментный свиток из рукава, точно фокусник, извлекающий у себя из кармана бесконечную ленту. Край свитка упал на песок и развернулся на несколько метров. Джинн отчеркнул пером предыдущую надпись и накорябал что-то арабскими закорючками, а потом на чистейшем английском написал: "Малик-бей ибн-Асад", поставил арабскую цифру 1 и жадно впился в Гарри глазами. Гарри задумался. Какое у него может быть желание? Только одно... - А вы можете... сделать так, чтобы мои родители, которые умерли много лет назад, снова ожили и вернулись? - дрожащим голосом спросил Гарри, бросая мимолетный взгляд на кромку моря у самого горизонта, где были еле видны очертания двух плывущих назад силуэтов. Джинн пригорюнился. Он присел на корточки и вытер набежавшую слезу краем пергаментного свитка, размазав на нем чернила. - Как благороден мой господин! - подвывал он. - Как бескорыстен! Вместо того, чтобы пожелать себе богатства и славы, безграничной власти и поклонения миллионов подданных, он хочет вернуть к жизни своего отца и мать! Как мудр мой господин, как благороден и мудр! Нет, - решительно сказал Джамаледдин, скатывая свиток и пряча перо. - Этого я не могу сделать. Мертвых к жизни не вернешь, о мой повелитель. Они уходят навсегда, - грустно добавил он и виновато поглядел на Гарри. Парень вздохнул. Почему я знал, что это невозможно? Что же тогда можно пожелать? Кроме этого, у него все есть: друзья, любимая школа, почти настоящая семья... Что же ему не хватает? Нужно пожелать чего-то, что принесет пользу многим другим, не только ему. Он знал, что, кроме того, первого заветного желания, у него есть еще одно, но не знал, что ему на это ответит джинн. - А вы можете... - начал он неуверенно и замолчал. Джинн преданно смотрел ему в глаза, машинально почесывая волосатую ногу, и ждал, что пожелает Гарри. - Есть один... челове... В общем, один сильный черный колдун хочет покорить весь мир. Он убил уже многих моих друзей - и моих родителей, - при этих словах Гарри джинн вновь извлек шелковый платок и трагически высморкался в него. - Он бессмертен, и его ничего не может одолеть, но, может быть можете... Гарри запнулся, увидев, как сочувственно джинн качает лысой головой. Неужели, это значит "нет"? - Бедный, бедный мой юный повелитель! - драматично всхлипнул Джамаледдин. - Твой презренный раб был заключен в стекло этого мерзкого сосуда за убийство колдуна! - он в ярости пнул бутылку, и она покатилась по песку. - Поэтому, на мне лежит зарок - я не могу своими руками убивать людей! О, как такое
