Дмитрий Казаков - Герой высшего качества
— Всего одного, зато сильно крутого, — сказал Егор.
Рассказ о Трех Пальцах меч не впечатлил, он со старческим дребезжанием пробормотал нечто вроде «Ох, в древние-то времена не только девушки были красивее, а трава — гуще, но и черные маги — чернее». Зато в процессе побудки Бешеного Сони показал себя на удивление полезным — заорал так, что Махот прекратил храпеть и вскочил, будто его ужалила оса.
— А? Кто напал? — воскликнул он, вращая красными спросонья глазами.
— Никто, — ответил Егор. — Просто мы добыли то, что искали, и пора убираться из Некрополя.
Взгляд Бешеного Сони сфокусировался на Яхироне, но тот в этот раз ничего не сказал. Должно быть, решил, что разговаривать со всякими «амбалами» — много ниже его достоинства.
Сегодня Егор залезал в седло уже вполне уверенно, как и держал поводья, но вот пускать малорослого скакуна в галоп ему совершенно не хотелось. По городу мертвых двигались шагом, а ехавший впереди Ганди-Ла сокрушенно бормотал насчет того, что с удовольствием провел бы тут еще денек-другой.
— Ведь столько всего интересного! — восклицал он, покачивая безволосой головой. — Если разобрать хотя бы одну из гробниц по камушку, то сколько знаний можно извлечь из этого и сделать мир лучше!
— А себя — мертвее, — со смешком добавил Аладдин, чей комментарий услышал только Егор.
Радужный «мыльный пузырь», окружавший скопление гробниц со всех сторон, обнаружился на том же месте. При приближении к нему всадников он стал более плотным, по его поверхности поплыли багровые и зеленые пятна с оранжевой оторочкой.
— Теперь надо подумать, как пройти через эту преграду, — рахива со скрежетом почесал в затылке.
— А чего тут думать? — вмешался Яхирон. — Надо рубануть посильнее! Меня для того и создали, чтобы разрезать все на свете! Поверь мне, все будет в лучшем виде, клянусь папашей-горном!
— Э… ну давай попробуем, — сказал несколько оторопевший Ганди-Ла, а Бешеный Соня спросил:
— Оно что, разговаривает?
Егор выдернул гневно зазвеневший меч из «чулка» и с трудом удержал оружие от выпада в сторону Махота. Подъехал вплотную к радужной преграде и, замахнувшись изо всех сил, рубанул сверху вниз. Раздался пронзительный визг, «мыльный пузырь» заколебался и лопнул, разлетелся на тысячи крохотных ошметков, напоминавших клочья пены на поверхности воды.
— Вперед, пока он в нестабильном фазовом состоянии! — прокричал рахива, толкая своего скакуна пятками в бока.
Двое остальных пони сообразили все сами, их даже не потребовалось понукать.
Граница Некрополя Петрона осталась позади. Егор обернулся и увидел, как громадное кладбище принимает облик «для наружного употребления»: ряды гробниц, гладкие стены, пустые улицы.
— Выбрались, — сказал он.
— Я бы не стал утверждать это так смело, — произнес кто-то низким, смутно знакомым голосом.
Егор обернулся: ельник высился сплошной темно-зеленой стеной, но ветви колыхались, а на открытое место выходили люди, жилистые и загорелые, одинаково снаряженные, с готовыми к стрельбе луками, и один из них был высок и могуч, с плетеным кожаным ремешком на лбу и старым шрамом от когтей на правой щеке.
Слуги Пожирателя настигли того, с кем впервые столкнулись в лесной корчме.
— У нас нет вражды ни к тебе, чешуйчатый маг, ни к тебе, Бешеный Соня, — продолжил обладатель кожаного ремешка. — И это несмотря на то, что от ваших рук пострадали наши братья. Но этого молодого человека мы должны убить, и иного пути у нас нет.
Махот зарычал и нахмурился, рука его потянулась к дубине.
— Отступите в сторону — останетесь в живых, — предводитель слуг Пожирателя выглядел расслабленным, с запястья его свисала тяжелая секира на цепочке, но даже Егор понимал, что эта расслабленность обманчива. — Останетесь рядом с ним — погибнете. Ну, решайте!
— Ох, сейчас мы покажем этой падле! — кровожадно завопил Яхирон. — Давай, сади, пархатый!
И прежде чем Егор успел пискнуть «нет!», меч рванулся вперед с такой силой, что выдернул хозяина из седла. Захлопали тетивы, и несколько стрел пролетели через то место, где только что находился вчерашний студент. Испуганный пони скакнул в сторону, а сегодняшний герой, дико вереща, ринулся в достойную берсерка атаку.
В этот момент не он управлял извлеченным из подземелья клинком, тот повелевал человеком.
На лице обладателя ремешка отразилось удивление, секира взлетела, точно взошедшая с необычайной скоростью луна. Раздался протяжный звон, визг Яхирона, и тяжелое полукруглое лезвие разлетелось на куски.
Соскочивший с седла Бешеный Соня вступил в бой, круша направо и налево дубиной. Ганди-Ла швырнул в замешкавшегося лучника огненный шар и мигом сотворил другой, чуть поменьше.
— Нет! Не надо! — только и орал Егор, в то время как его тело жило само — кололо, рубило, подпрыгивало и скакало, уклоняясь от чужих выпадов, а не привыкшие к подобным нагрузкам суставы надрывно скрипели.
Предводитель слуг Аш-Райтана успел вытащить кинжал, но тот помог ему как утопленнику — галстук. Яхирон с хрустом врубился в чужую шею и сладострастно запульсировал, когда по лезвию побежала кровь.
Через миг Егора развернуло в другую сторону, он отбил чей-то выпад, сделал собственный, и волшебный клинок прорезал человека легко, точно сугроб. В лицо брызнуло теплым и соленым, но чем именно — задумываться оказалось некогда, поскольку пришлось сражаться с очередным врагом, бородатым, огромным и громогласным, с топором в руке.
Загоревшийся лучник кинулся в сторону Некрополя и без следа сгинул в его пределах, только рябь пошла по воздуху. Другой, с обугленным до кости лицом, упал на живот и затих, царапая землю скрюченными пальцами. Очередная жертва Бешеного Сони отлетела прочь с раздробленным черепом, и тут выяснилось, что сражаться больше не с кем.
Опушка выглядела так, словно тут порезвился Джек Потрошитель с приятелями: всюду трупы и кровь.
— Очень славно, — удовлетворенно проскрипел Яхирон. — Не могу сказать, что они хорошо сражались, но для разминки сойдет. А из тебя, парень, мы еще сделаем героя высшего качества!
Егор, к которому относилось последнее замечание, нервно икнул и попытался вытереть лицо. Когда провел по щеке, на ладони остались красные полосы, и он сообразил, чем забрызгана физиономия. Стало дурно, захотелось немедленно отшвырнуть клинок и как следует вымыться.
Но и то и другое было невозможно.
— Это великолепно! Замечательно! Я в нем не ошибся! — голос Аладдина полнило ликование, а сам он ни секунды не находился на месте: возбужденно кружил над трупами, словно особо крупная, отожравшаяся на падали муха. — Как ты их крошил! Точно капусту! Прав меч — мы сделаем из тебя героя!
