Андрей Белянин - Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)
— Кроту удалось ускользнуть из церкви до нашего прихода, — сказал бывший инквизитор. — Только вот забыл свою обувь — и это дорого ему обойдётся!
В его вкрадчивом голосе прозвучала такая недвусмысленная угроза, что Дэй испугался.
Келья, отведённая Дэю для ночлега, оказалась без ванной комнаты и туалета, однако ему было не привыкать к средневековым условиям. Он разделся и обтёрся влажным полотенцем, которое затем засунул вместе с сегодняшним бельём в мешок для грязной одежды. В этот миг в дверь постучали.
— Сейчас! — Дэй быстро напялил на себя пижаму и распахнул дверь, но тут же, спохватившись, осознал, что допустил оплошность, — ждущий на пороге молодой монах удивлённо уставился на его одеяние.
— От… от его преосвященства, — запинаясь, выговорил монах, протягивая поднос с кувшином и стеклянным бокалом. — Велел передать, что это особое вино для приятных сновидений. Монастырская амброзия — так и сказал.
Дэй с усилием подавил улыбку. Неужели аббату недостаточно чистой совести для обеспечения гостю приятных снов?
Однако когда Дэй попробовал вина, то решил, что его насмешка была незаслуженной. Ничего удивительного в том, что такое вино называли амброзией: его благоухание было божественным.
Сны Дэя, впрочем, были не столь приятными, а пробуждение — и того хуже.
Что-то болезненно упиралось в его спину, а нечто другое мешало повернуться, чтобы поудобнее устроиться. «Сколько же сучков на этих монастырских нарах!» — мелькнуло в его сознании спросонья. Но вместе с тем, надо признать, вчерашний кофе был прекрасен.
— Окати его! — надтреснуто прозвучал чей-то знакомый голос.
В следующее мгновение действительность вылилась на Дэя вместе с ведром ледяной воды. Он инстинктивно дёрнулся, пытаясь прикрыть лицо руками, однако его кисти лишь натянули шероховатую пеньковую верёвку. Верёвка ободрала привязанные к балке над головой руки. Дэй с опаской открыл глаза.
Над ним нависло ухмыляющееся до ушей лицо хромого Сальваторе. Вопреки улыбке его пугающий взгляд подсказывал, что ведро с водой вовсе не было дурацкой шуткой.
— Очнулся, — прокаркал Сальваторе, поворачивая голову в сторону.
Дэй, насколько это было возможно, проследил за его взглядом и справа от себя увидел свои вещи, разбросанные на грубом столе внушительных размеров. За столом стоял аббат, сосредоточенно закрывая и открывая кошачий язычок одного из потайных карманов костюма. Из-за окна за его спиной доносилось тревожное блеянье и мычание монастырских животных.
— А не растянуть ли ему кости? — произнёс Сальваторе, и верёвка болезненно впилась в кисти Дэя, сильно вытянув его руки кверху.
— Только посмей — и поменяешься с ним местами! — ледяным тоном промолвил настоятель. — Ты, кажется, забыл, что когда-то тоже лежал здесь.
Сальваторе сник, его голова медленно втянулась в плечи. Аббат отодвинул в сторону костюм и, многозначительно посмотрев на Дэя, добавил:
— Вначале попытаемся разговорить его по-хорошему.
Дэй осознал, что если он сейчас и молчит, то только потому, что онемел от ужаса. К тому же, несмотря на пробегавшие по каменным стенам красноватые отблески огня, в помещении было очень холодно, и зубы уже стучали от холода.
Но самое плохое заключалось в том, что он не мог двигаться. С трудом приподняв голову, Дэй взглянул на свои вытянутые ноги. Как и ожидалось, они тоже были привязаны верёвкой, другой конец которой был намотан на большой деревянный барабан с двумя крестовидными держателями, закреплёнными по сторонам. «Дыба, — подумал Дэй, и от этой мысли его прошиб пот. — Меня будут пытать».
В надежде на спасение он снова повернул голову направо. С благостного и добродушного лица аббата на него смотрели глаза безжалостного убийцы.
— Что это такое? — резко спросил аббат, подняв пустой ранец.
— Ранец, — несколько удивлённо ответил Дэй.
— А из чего он сделан? Лёгок как перышко, а крепок как… как… — И аббат изо всех сил задёргал ранец в разные стороны, пытаясь его разорвать.
— К-к-к… — Дэю удалось остановиться, перед тем как произнести «кевлар». — Кожа бегемота. Лалибельские женщины мнут, дубят и строгают кожу, пока она не станет тонкой, как пергамент.
Настоятель недоверчиво кивнул и, отбросив ранец на пол, поднял использованное накануне Дэем влажное полотенце.
— А это что?
— Вчера мне сообщили, что в монастыре нет тёплой воды для купания, а день был тяжёлым. Вот я и использовал полотенце, чтобы обтереться.
От этого простого объяснения аббат неожиданно разъярился не на шутку:
— Благочестивый христианин не купается каждый день!
Полотенце полетело вслед за ранцем, а святой отец поднёс к носу дезодорант. Лицо его искривила такая гримаса, что вопреки своему жалкому положению Дэй едва не прыснул со смеху.
— Скажешь, что это мыло?
— Не мыло, а аромат, который прикрывает телесные запахи, — спокойно объяснил Дэй. — Я прибыл из жаркой страны, где человек постоянно потеет.
— А может ли он прикрыть запах серы?
Дэй внутренне сжался, услышав обвинение, которое могло стоить ему жизни. Но пока он лихорадочно обдумывал подходящий ответ, внезапно появилось неожиданное подкрепление.
— Думаю, что, несмотря на свои необыкновенные гигиенические навыки, брат Дэй всё-таки не дьявол, — произнёс кто-то из дальнего конца помещения.
Все повернули головы на этот голос. В дверь вошёл бывший инквизитор.
— Только вот прибыл он из более отдаленного места, чем говорит. Ты ведь едешь не из Лалибелы, не так ли? — продолжал брат Уильям, приблизившись и наклоняясь над распятым пленником. На его губах играла странная улыбка.
Дэй утвердительно кивнул. Тёмные зрачки профессионального инквизитора впились в его лицо, и каждая попытка солгать могла привести к ужасным последствиям.
— Думаю, что нам следует его отпустить, — обернулся бенедиктинец к аббату.
Похоже, находясь перед насмешливым взглядом инквизитора, настоятель тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Он хрипло распорядился:
— Отпусти его!
В руках Сальваторе блеснул нож, и Дэй сел на дыбе, растирая ободранные кисти.
— Перекрестись! — приказал аббат. Дэй торопливо выполнил приказание.
— Ну вот, — сказал брат Уильям, — если бы он был дьяволом, то лопнул бы без промедления.
Аббат облегчённо вздохнул.
— Кроме того, вчера он сказал, что если получит длинную верёвку, то повяжет нашего крота до того, как тот попадётся в капкан, — продолжал церковный следователь небрежно деловитым тоном, который смутил не только аббата, но и Дэя, всё ещё не верившего в своё чудесное спасение.
