Майкл Муркок - Меч рассвета
Вальон держал нож, и не оставалось никаких сомнений в том, что он собирается делать. Бьючерд с отвращением посмотрел на пирата сверху вниз и что-то сказал, но Хоукмун не расслышал. Блестело лезвие ножа, уже запятнанное кровью, пение становилось все громче, и сквозь него доносился холодный голос Вальона.
– Меч Рассвета, в котором обитает дух нашего бога и нашего предка, Меч Рассвета, сделавший неуязвимым Батаха Герандиуна и давший нам все, что мы имеем, Меч Рассвета, который оживляет мертвых и позволяет жить живущим, меч, чьим источником света является кровь, дарующая жизнь человеку, Меч Рассвета, прими нашу последнюю жертву и знай, что тебе будут поклоняться во все века, пока ты пребываешь в храме Батаха Герандиуна, и пока это так, Старвель никогда не падет! Прими эту тварь, нашего врага, этого нечестивца, прими Пала Бьючерда из той невежественной касты, которая именует себя купечеством!
Бьючерд опять что-то сказал – его губы шевелились, но голос был не слышен за истерическим пением других лордов-пиратов.
Нож медленно приближался к телу Бьючерда, и Хоукмун не выдержал. Из уст герцога Кельнского невольно вырвался боевой клич предков, похожий на крик дикой птицы, и, размахивая своим сверкающим, смертоносным мечом, во все горло выкрикивая родовой клич: «Хоукмун! Хоукмун!», он кинулся на защиту распятых, умирающих и уже умерших людей.
– Хоукмун! Хоукмун!
Лорды-пираты обернулись и замолкли. Глаза Вальона расширились, он откинул полу плаща и выхватил точно такой же, как у Хоукмуна меч. Потом бросил нож в яму и поднял сияющее лезвие.
– Глупец! Разве ты не знаешь, что ни один чужеземец, входящий в храм Батаха, не покидал его до тех пор, пока тело его не было полностью обескровлено?
– Сегодня обескровлено будет твое тело, Вальон! – закричал Хоукмун и кинулся на своего врага. Но внезапно путь ему преградили двадцать человек. Двадцать клинков против одного.
В ярости он бросился на пиратов; из его горла раздавалось звериное рычание; он был почти ослеплен ярким светом, исходящим от меча. Мельком Хоукмун увидел Бьючерда, вырывающегося из своих пут. Он сделал выпад – и один пират упал; нанес рубящий удар – и другой рухнул спиной в яму, чтобы быть растерзанным ее зловещими обитателями; взмахнул мечом – и рука третьего покатилась по полу…
Д'Аверк тоже бился весьма успешно, и пока им удавалось держать пиратов на расстоянии.
Некоторое время можно было даже подумать, что одна их ярость обратит врагов в бегство, и Бьючерд окажется на свободе. Хоукмун прорубал себе путь в самой гуще противников и, добравшись до края ужасной ямы, попытался перерезать путы Бьючерда, одновременно нанося удары направо и налево. Однако он поскользнулся и по лодыжку погрузился в кровь. В тот же момент его коснулось что-то мягкое и омерзительное… Хоукмун стремительно вытащил ногу, но тут на него навалились пираты и обезоружили.
Он повернул голову и закричал:
– Прости меня, Бьючерд, я был нетерпелив – но времени не оставалось!
– Зачем ты пошел за мной! – в отчаянии воскликнул тот. – Теперь ты на себе испытаешь мои страдания и станешь пищей для чудищ из ямы! Ох, Хоукмун, зачем ты последовал за мной!
ГЛАВА 10
НЕЖДАННАЯ ПОДМОГА
– Да, друг мой Бьючерд, боюсь, гостеприимство твое не пошло тебе на пользу, – д'Аверк не мог удержаться от шутки даже в столь бедственном положении.
Они с Хоукмуном оказались распяты по бокам от Бьючерда, заняв место двух скончавшихся жертв. У них под ногами, в яме, заполненной кровью, без устали сновали отвратительные темные твари. Луч рассвета бросал на стены алые отблески, освещал поднятые лица лордов, пиратов, лицо Вальона, с глазами, горящими торжеством, и их обнаженные тела, расписанные таинственными символами подобно телу Бьючерда.
Твари в яме визжали от нетерпения, ожидая, когда же на них прольется свежая горячая кровь.
Хоукмун содрогнулся и с трудом удержался от стона. Голова болела, мышцы спины затекли и страшно ныли. Он думал об Иссельде, о своем доме и своих попытках выиграть войну против властелинов Империи Мрака. Никогда не увидеть ему своей жены, не дышать воздухом Камарга, не принять участия в разгроме Гранбретании… Если такое вообще произойдет когда-нибудь… Он потерял все в бесплодных попытках спасти чужеземца – человека, которого он едва успел узнать; и что могла значить борьба какого-то Бьючерда по сравнению с борьбой против Империи Мрака!
Поздно размышлять об этом, ибо он вот-вот должен умереть. Умереть лютой смертью, истечь кровью, точно свинья на бойне, чувствуя, как силы покидают его с каждым ударом сердца…
Вальон усмехнулся:
– Что же ты не издаешь боевого клича, мой друг, мой раб? Молчишь… Неужели тебе не о чем меня попросить? Ты не хочешь вымолить пощады, чтобы я вновь сделал тебя рабом? Не хочешь принести свои извинения – за то, что потопил мое судно, убил моих людей?… За то, что оскорбил меня?
Хоукмун плюнул ему в лицо, но промахнулся. Вальон еле заметно пожал плечами.
– Я жду нового ножа. Как только его принесут, я должным образом освящу его и вскрою твои вены здесь и вот здесь, чтобы ты умирал очень медленно, чтобы видел, как твоей кровью питаются эти существа в яме. А ваши обескровленные трупы будут посланы мэру Нарлина – дядюшке Бьючерда, если не ошибаюсь – как свидетельство того, что Старвель не прощает оскорблений.
Вошел пират и, преклонив колени перед Вальоном, подал ему длинный острый нож. Вальон принял его, и пират отступил.
Вальон прошептал над ножом какие-то слова, часто поднимая взор к Мечу Рассвета, потом взял нож в правую руку и слегка коснулся им паха Хоукмуна.
– Что ж, начнем сначала, – сказал он и затянул медленную литанию, которую Хоукмун уже слышал.
Ощущая во рту привкус желчи, Хоукмун попытался освободиться от веревок. Вальон пел на одной ноте, все громче и громче, пока его жертвам не стало казаться, что он впадает в транс.
– Меч Рассвета, который оживляет мертвых и позволяет жить живущим…
Кончик ножа царапнул бедро Хоукмуна.
– … источником чьего света является кровь, дарующая жизнь человеку…
Невольно Хоукмун подумал, действительно ли розовый меч каким-то образом берет свой свет из крови. Нож дотронулся до его колена, и герцог вновь вздрогнул, наблюдая за действиями Вальона и напрягая мышцы, чтобы порвать путы.
– … знай, что тебе будут поклоняться во все века…
Внезапно Вальон замолчал и разинул рот, глядя поверх головы Хоукмуна. Хоукмун поднял глаза и тоже поперхнулся.
Меч Рассвета опускался! Он опускался медленно, и Хоукмун заметил, что чудесный клинок висит на паутине из металлических нитей. И что в этой паутине находится что-то еще… Человек.
