Диана Удовиченко - Семь камней радуги
– У нас есть дорожный шатер! - ответил Гольдштейн.
Свернув с дороги в густую траву, он отвязал от седла шелковистый тюк и развернул его. Макс поспешил на помощь, оставив девушек расседлывать лошадей. Вдвоем они установили шатер, что оказалось очень просто: расправленный, он сам натянулся, превратившись в подобие современной палатки с непромокаемым дном, и упруго встал на земле. Максу с Гольдштейном осталось лишь укрепить его, вбив в землю колышки и натянув на них веревочные петли, пришитые к нижнему краю шатра. Внутри было довольно просторно, для четверых места вполне хватало. Макс снял с плеч мешок-переноску с дремлющим внутри него Роки, положил на мягкую ткань, затем достал из второго, дорожного, мешка, плед из донного льна, и вылез наружу. Он подошел к Малышу и накрыл его пледом, как попоной.
– Спасибо, - сказал конь, нервно косясь на все приближающиеся всполохи молний.
– Не бойся, я рядом. Если что, зови, - ответил Макс и побежал к шатру.
Остальные тоже уступили свои пледы лошадям. Наконец, вход застегнули изнутри. Стало немного уютнее. Шатер с внутренней стороны был обит какой-то плотной тканью, похожей на брезент. Несмотря на усиливающийся ливень, стенки шелкового сооружения не пропустили ни одной капли. Порывы ветра сотрясали стенки палатки, но не могли проникнуть внутрь. Ткань не продувалась. Некоторое время все сидели, прислушиваясь к шуму разбушевавшейся грозы, затем, перекусив жареной дичью, которую дал в дорогу Гарт, улеглись на дно палатки. Макс лежал на спине, закрыв глаза. Всполохи молний и раскаты грома не давали уснуть, к тому же, он тревожился за лошадей, которых пугала гроза. Гольдштейн тихо всхрапывал во сне, рядом сладко посапывала Милана. Роки, так и не захотев вылезать из теплого мешка, издавал оттуда хрюкающие звуки. Вдруг Макс услышал сдавленное всхлипывание. "Опять Виктория плачет", - понял он. Поднявшись на локте, он увидел в свете новой вспышки молнии фигуру девушки, ссутулившейся возле входа в палатку. Она сидела, обняв руками колени и положив на них голову, и изо всех сил старалась сдержать рвущиеся слезы. Макс почувствовал жалость. Он тихо подполз к ней, присел рядом и дружески приобнял вздрагивающие плечи. В этот момент он не думал, как Виктория отреагирует на его поддержку, не вызовет ли это у нее приступ гнева, просто искренне сочувствовал ей. Внезапно девушка тихо заговорила.
– У меня нет никого, ближе него. И никогда не было.
– А твои родители? - осторожно спросил Макс.
– Я сирота. Дитя любви, - в ее голосе слышалась горечь, - Отец - студент из Конго, мать - русская. Они познакомились, когда отец был на последнем курсе университета. Через год он бросил мою мать на восьмом месяце беременности и уехал на родину. Мать оставила меня в роддоме. Меня отдали в дом малютки, потом в детский дом. Там я и выросла. К нам в детдом часто приходили бездетные пары и усыновляли детей. Но меня никто брать не хотел. А я все ждала, когда ко мне тоже придут мама и папа. Только гораздо позже поняла, что никто не захотел меня взять из-за цвета кожи. Ведь люди хотят, чтобы приемный ребенок был хоть немного похож на них.
– Там было очень плохо? - прошептал Макс.
– Нет, не очень. Нас хорошо кормили, воспитатели были добрые. Но меня часто дразнили, особенно старшие. Обзывали черномазой обезьяной. Я всегда отвечала, мстила за обиду. Дралась по каждому поводу. Мой дар начал проявляться очень рано - я была самой сильной, ловкой, выносливой. Постепенно от меня отстали, начали бояться. Но вот подружиться ни с кем я не смогла. Всегда была одна, чувствовала себя не такой, как все. И все время ждала, что меня найдут мои родители. Знаешь, в детдоме все дети верят, что мама и папа их просто потеряли, и надеются, что скоро они вернутся. А когда мне исполнилось четырнадцать, появилась моя мать - молодая, красивая, нарядная - такая, какой я ее себе и представляла. Я очень обрадовалась, думала, она заберет меня домой. Но оказалось, что я ей не нужна. Она сказала, что наконец-то нашла свое счастье, встретила мужчину своей мечты. Он богат, молод, и очень ее любит. Но ее муж не поймет, если узнает, что у жены есть цветная дочь. Она так и выразилась, очень политкорректно и в духе времени: "цветная дочь". Вежливенько так передо мной извинилась за доставленные неудобства, мол, ей было всего шестнадцать лет, а ее родители - это мои так называемые бабушка с дедушкой - увидев черного ребенка, пришли в ужас и потребовали, чтобы она от него отказалась.
Виктория замолчала, прислушиваясь к шуму дождя. Макс переваривал услышанное. Он, единственный и обожаемый ребенок в семье, всегда чувствовал любовь мамы и папы. У него было много родственников с обеих сторон, близкие друзья, приятели. И сейчас ему очень трудно было представить себе, какой же одинокой и никому не нужной чувствовала себя маленькая темнокожая девочка, и сколько сил понадобилось ей, чтобы не сломаться и вырасти сильной, гордой женщиной. Максу очень хотелось узнать историю до конца, и он решился прервать молчание:
– Что же твоей маме было от тебя надо?
– Она отдала мне это, - ответила Виктория, указав на свой рубиновый кулон, - Не хотела больше быть Носителем, это мешало ей строить семейную жизнь. К тому же, она была беременна, и очень боялась, что дар может перейти к ее ребенку. Если бы у ребенка проявились какие-нибудь необычные способности, это вызвало бы нежелательные вопросы. Мать расспросила меня о том, не случалось ли со мной чего-нибудь странного, поняла, что у меня есть дар, значит, я - наследница рода Красных, и отдала мне рубин. Потом отвела во Вторую грань и попросила не беспокоить ее и не искать с ней встреч.
– А какой у нее был дар? - поинтересовался Макс.
– Такой же, как и у меня. Только она никогда его не развивала. Не училась владеть мечом, не ездила на лошади. Да и характер у нее был не бойцовский. Так же, как и у моей бабки. Они почему-то боялись своего дара, считали его чем-то вроде проклятия, стыдились, как уродства. И были очень счастливы, когда сумели избавиться от всего, что связывало их со Второй гранью. Думаю, сейчас они стараются забыть Вторую грань, как страшный сон.
– А что, передав тебе камень, они лишаются возможности попасть во Вторую грань? - Макс вспомнил про свою маму.
– Нет, просто когда здесь что-то случается, Белый призывает на помощь хозяина камня. Именно этого они всю жизнь и боялись, хотя такого не происходило уже тысячу лет. Оказалось, боялись не зря. Но у них остается возможность путешествия во Вторую грань. Правда, не думаю, что они когда-нибудь этим воспользуются.
– Тебе здесь понравилось?
– Очень! Я сразу почувствовала, что именно тут я дома. Это моя родина. И здесь я встретила Гарта. Он научил меня всему, что я умею. Я приходила сюда каждый день, и возвращалась в детдом только ночевать. Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступила в медицинский институт. Сама. Приходилось очень много заниматься, но я все равно каждый день находила время, чтобы увидеться с Гартом. Он научил меня главному - не сдаваться.
