Софья Ролдугина - Тонкий мир
– Дариэль!
Все просьбы Максимилиана вылетели у меня из головы, как билеты после экзамена.
Это была не куча листьев. Рыхлая земля, а под ней…
Твари, твари, твари!
Ненависть переплавилась в силу и кипящей кислотой плеснула в ближайшего ларегу. Он даже взвыть не успел – просто растворился в сгустке тьмы, как сахар в воде.
Но мне было уже все равно.
Я подбежала к еще податливой, не успевшей смерзнуться в цемент земле и принялась отковыривать комья – руками, ломая ногти, потом – магией. Нити послушно вгрызались в почву, снимая целые слои…
– Найта…
– Не мешай, – огрызнулась я. – Он там, чувствуешь? Там.
Максимилиан – понятливый! – отошел в сторону. Интересно, сколько этих монстров всего было? Пять, шесть, десять? Та четверка, кинувшаяся в атаку первой – явно не предел.
Впрочем, князь – сытый и готовый к сражению, может разделать на гуляш и дюжину ларег. Это вам не т'лар с его сильнодействующим ядом. У лареги отрава гораздо менее концентрированная, регены справятся. А физически шакаи-ар намного превосходит любую нежить. Да и «жить» тоже. Такого могут числом задавить, но на это понадобятся сотни врагов. Вроде тех змей с поляны в Срединном лесу.
За очередным, уже довольно глубоким слоем земли, аккуратно срезанным нитями, белым золотом сверкнула в искусственном свете прядь волос – спутанных, грязных, но все равно похожих на драгоценность.
– Отойди, – осторожно отстранил меня Максимилиан. – Я его вытащу. Надорвешься.
Я обессилено упала на землю. Колени мелко тряслись. Отстраненно я наблюдала за тем, как Максимилиан спускается в «могилу» и через минуту появляется на поверхности уже с ношей на руках. Мои пальцы дернули за нити – легко, нетребовательно. Листья и земля на небольшом пятачке согрелись и высохли до хруста.
Тот же фокус, что и с чашкой, только масштабы другие… Иногда все дело в количестве приложенной энергии, а основы бесконечно повторяют друг друга… Бездна, о чем думаю…
– Он жив. Но дыхание очень слабое, – констатировал Максимилиан, отводя спутанные волосы с застывшего эльфийского лица. – Кажется, на животе рваная рана…
– Личинки, – мрачно пояснила я. – Принцип тот же, что у еловых мертвецов. Подселяют потомство… Там должно быть пока три или четыре небольшие сферы… Ты можешь удалить их сейчас? Чем быстрее, тем лучше, а у меня руки трясутся…
– Без проблем. Только лучше отвернись.
Я так и сделала. Еще и уши заткнула, чтобы не слышать хлюпающего звука. Рана, скорее всего, достаточно поверхностная и неопасная – зачем этим хищникам мертвое тело? Но наблюдать, как из живота друга извлекают «желуди» – выше моих сил.
Скверная из меня ученица целителя вышла.
– Готово. Можешь оборачиваться. Кстати, их было шесть. Мерзость какая…
– Где они?
– Справа. Осторожнее…
Будущие личинки исчезли в веселом костерке. Да, я не Феникс, но тоже кое-что могу.
Максимилиан склонился низко-низко над раной, словно принюхиваясь.
– Там не только отрава нежити. Еще какое-то вещество… – надо же, действительно запах искал. – Просто так не различить… Ты ему не расскажешь?
– О чем? – вскинулась я.
– Об этом, – серьезно ответил вампир и быстро наклонился.
Я зажмурилась. Конечно же, Максимилиану нужна кровь, чтобы определить, что с Дариэлем. Пусть даже перемешанная с грязью.
– Снотворное, – сдержанно удивился князь, облизываясь. Глаза у него были подозрительно довольные. – Малыш, твоего эльфа сначала усыпили, а потом сдали этим тварям. То-то я удивлялся, что целитель не сумел справиться с каким-то десятком неживых уродов… Ты сможешь приготовить противоядие?
– Дома вроде бы были уже готовые… – губы у меня совсем уже не слушались, будто онемели. Это мороз или нервы сдают? – Но я попробую…
Боги, только бы успеть… А вдруг пойдет необратимая реакция? Так бывает иногда, когда яда слишком много…
– Спокойно, без паники, – князь засучил рукав рубашки. – Попробуем старым добрым способом…
– Каким? – кажется, я уже догадывалась.
– Шакарская кровь – лучший антияд, – ухмыльнулся князь.
Мне вдруг стало смешно. Лампа, откликаясь на мои эмоции, мигнула и погасла.
Может, оно и к лучшему.
Пока я возилась с новой, Максимилиан, похоже, успел претворить свой план в жизнь и теперь сидел неподвижно, возложив окровавленную ладонь целителю на лоб. «Контролирует регены, – догадалась я. – Значит, все же напоил своей кровью…» И подумала, что уж этого Дариэль ему точно не простит. Да и мне тоже…
Пить кровь «мерзкого шакаи-ар» – фи. Какая гадость.
Прошло довольно много времени – мне казалось, что несколько часов, хотя луна сдвинулась в небе совсем чуть-чуть. Иногда вокруг начинали хрустеть ветки, я испуганно вскидывалась, разбрасывая нити заклинаний, но каждый раз выяснялось, что треск – от мороза или ветра. На несколько километров вокруг не было ни единой твари – живой или мертвой. Только мы трое.
И когда тишина и напряжение стали уже нестерпимыми, Дэйр вдруг прерывисто вздохнул и открыл глаза.
– Что… происходит? – хрипло прошептал он, не делая попыток пошевелиться – то ли от слабости, то ли потому, что заметил меня и сразу успокоился.
– Возвращаю тебе долг, – улыбнулся князь.
«С ним все в порядке, – с необычайной ясностью осознала я. – Он жив. Жив, жив…»
И расхохоталась истерически, не обращая внимания на два напряженных взгляда.
Жуткий денек.
Глава 8. Взаимодействие противоположностей
Максимилиан с усмешкой посматривал на Дариэля.
Дариэль сверлил угрюмым взглядом Ксиля.
Хм… Мне кажется, или в воздухе скопилось электричество?
– Дэйри… Ты в порядке? – как можно деликатнее отодвинула я в сторону вампира.
Целитель глубоко вздохнул. Ресницы чуть дрогнули. Нахлынуло ностальгически уютное ощущение – так, будто я на секунду перенеслась в теплый деревянный дом посреди яблоневого сада.
Вкус магии Дариэля…
– Диагностику проводишь? – полюбопытствовал Максимилиан и наклонился почти к самому лицу эльфа, упираясь локтем в землю. Длинный коготь легонько царапнул щеку, оставляя набухающий красным след… но алая «ниточка» исчезла, едва успев появиться. – Не советую, дружок. Регены наверняка вступят в конфликт с силой целителя, и эффект может быть…
Дэйр вдруг коротко вскрикнул и выгнулся дугой, слепо шаря руками по земле. Максимилиан чертыхнулся и быстро прижал испачканную собственной кровью ладонь к ране на животе целителя. Тот дернулся еще разок и затих, тяжело и хрипло дыша.
