Анатолий Дроздов - Смок - боевой змей
— Дионисий мог убить Некраса! — сказал Фока. — Он как сторожевой пес: если вцепится, не отпустит.
— Если он не убил Некраса сразу, вряд ли удастся это вновь, — сказал базилевс. — Судя по твоим словам, Некрас не из тех людей, которые позволяют напасть на себя дважды. Его наверняка хорошо сторожат.
— Зачем он нам? — спросил логофет.
— До сих пор не понял? — вновь усмехнулся Мануил, и логофет вдруг увидел перед собой прежнего базилевса — умного, решительного и беспощадного. — От крика смока бегут кони половцев, а кони турков и рыцарей разве другие? Стоит смокам разогнать конное войско, и наши земли станут обходить стороной. Как обходят в море корабли, страшась греческого огня. Содержать десяток смоков дешевле, чем тысячу катафрактариев, да и катафрактариев понадобится меньше. Мог сообразить сам. Теперь ступай! Мой астролог сказал: скоро в небе столкнутся две звезды, я хочу проверить расчеты…
«Сказать Ираклию, что на его должность прочат другого?» — размышлял Фока, покидая дворец. Царедворцу этого очень хотелось. Заручиться поддержкой такого влиятельного лица, как логофет стратиотов… С другой стороны базилевс хоть стар, но умирать не собирается. Если выплывет, что Фока не торопится исполнять его повеление… Поколебавшись, логофет решил Ираклия все же предупредить, но и повеление базилевса выполнить. А там… Некрас может погибнуть в княжьей усобице, может не доехать до Константинополя, да и в самой столице человеку, не искушенному в дворцовых интригах, выжить трудно… В том, что Некрас примет предложение Мануила, логофет не сомневался: слишком выгодно. Настолько, что можно забыть об опасностях, поджидающих в пути.
Определившись, Фока поспешил к Ираклию. О смоках, способных разогнать войско крестоносцев, он не думал — это не несло выгоды…
17
Некрас оказался прав: пальчики Оляны не сгодились для грубой работы. Толстый сыромятный ремень в ее руках не желал пролезать в пробитое шилом отверстие, а коли лез, деве не доставало сил затянуть его как следует. Глянув на эти мучения, Некрас забрал у Оляны куяки и кинул на колени брату: сшивай! Оляна обрадовалась. Смок топтался поблизости — Некрас снимал мерку для нагрудника, к тому же и оседланный — одновременно подгонялась сбруя. Не долго думая, Оляна взобралась на змея и примостилась в седле боком — по-мужски сесть получалось соромно — понева задиралась слишком высоко.
Змей, обретя юную всадницу, мгновение постоял, а затем пошел вдоль берега, качаясь на лапах, как лодка на волнах. Некрас скосил взгляд, но промолчал. Пройдя с десяток шагов, смок, который неуютно чувствовал себя на суше, повернул к реке и вошел в воду. Оляна тихонько взвизгнула и подняла сапожки. Некрас привстал, Олята следом. Змей пересек реку, развернулся и поплыл обратно. Выйдя из воды, он подошел к мужам и вдруг лизнул Некраса в щеку.
— Это что еще?! — нахмурился Некрас.
— Это он! Я не хотела… — стала оправдываться Оляна.
— Слезай! — Некрас подставил руки.
Оляна скользнула вниз и повисла на сотнике. Как показалось Оляте, с большой охотой. Расцепить руки на шее Некраса сестра не спешила.
— Лучше б кашу варила! — укоризненно сказал Некрас, ставя деву на землю. — Ватага к вечеру прискачет голодная.
— Нежана варит! — тряхнула головой Оляна. — И не только кашу. Просилась ей помочь — прогнала. Сказала: «Еще наваришься!» Олята овцу купил, хлеба, Ждан браги свежей принес, из ягод. Будет чем накормить!
— Нож у тебя есть? — вдруг спросил Некрас.
Оляна покачала головой.
— Вдруг опять Балша? — укоризненно спросил сотник. — Или кто другой? Не всегда рядом брат или я…
Оляна потупилась. Некрас вытряхнул из сумки ножи-засапожники, взятые у Колпаков, выбрал самый маленький и легкий. Подержал в руке, примеряясь к рукоятке, удовлетворенно кивнул. Затем усадил Оляну и сдернул с ноги правый сапожок — дева только ойкнула. Взяв лоскут кожи, Некрас выкроил мерку по лезвию, взял шило, тонкий ремешок и ловко притачал ножны изнутри голенища. Сунул в них нож, попробовал, легко ли извлекается, и натянул сапожок на ножку девы. Перед этим стащил онучу и плотно завернул маленькую ступню.
— Не давит?
Оляна встала, топнула ножкой и покачала головой.
— Попробуй достать!
Оляна сунула руку за голенище, вытащила нож, затем осторожно водворила обратно.
— Это надо делать быстро и незаметно, — сказал Некрас, усаживаясь. — Пробуй, привыкай! Не порежься! Закончим броню, научу, как и куда бить.
— Споро у тебя получилось! — сказал Олята.
— В половецком, затем ромейском полоне сбрую шил да сапоги тачал, — сказал Некрас усмехнувшись. — Даром не кормили. Раб!
«Били?» — хотел спросить Олята, но постеснялся.
Нагрудник и сбрую они закончили к вечеру, а в сумерках вернулась ватага. Едва перемолвившись с Некрасом, ватага поужинала и повалилась спать. Дозоры Некрас высылать не стал — без того было ясно, где люди Великого. Олята успел поспать, сотник велел ему сторожить стан. Оляна вызвалась сопровождать брата, Некрас не возражал. Брат и сестра верхом ездили вдоль берега, время от времени Олята, как учили, слезал с коня и ложился ухом на землю — слушал, не скачет ли кто. Гордость переполняла отрока: впервые послали в сторожу! Одного! Оляну можно не считать. Во-первых, сама увязалась, во-вторых, в случае чего толку от нее мало — нож держать и тот не умеет. А вот Олята и мечом, и копьем, и сулицей…
Ночь стояла тихая, никто не подкрадывался в ночи к становищу, и Олята заскучал. Поэтому не шикнул на сестру, когда та заговорила.
— У Некраса есть жена? — спросила Оляна.
— В ватаге ни у кого нет, — важно ответил Олята.
— У одного появилась! — возразила сестра, и отрок понял, что она улыбается.
— Нет у Некраса жены! — повторил сердито.
— Почему?
— Воевал много, был в полоне у половцев и ромеев… Когда ему? При такой жизни, зачем жена?
— Жена жене рознь! — сказала Оляна.
— Ты на него не заглядывайся! — сердито сказал Олята. — Он, может, князь!
— С чего взял?
— Ученый! Видел раз, свиток читает. Глянул через плечо — буквы не ведомые. Спросил: ромейские! Грамотных у нас много, нас тобою учили, есть люди, что по-гречески говорят, но читать по-ромейски!
— В полоне научился.
— В полоне сапоги тачал и сбрую шил. Стали бы раба учить! Видела, как ватага Некраса слушается!
— Так он старший!
— Почему он, а не Малыга? Тот и годами почтенней, и воевал более. Малыга Некрасу кланяется, как Светояр Ярославу. Если Некрас князь, то на смердке не женится. Ему и на боярыне зазорно.
