Татьяна Устименко - Суета вокруг кота
К счастью, вскоре немного адаптировалась к окружающему полумраку и выяснила — лежу на спине, во весь рост вытянувшись на чем-то жестком, укрытая собственной курткой, а надо мной нависает низкий потолок… Сначала я решила, будто нахожусь дома — в той убогой комнатушке, которую снимала последние три месяца. Судя по ужасному самочувствию — пытаюсь оклематься после жуткой попойки. Но потом сообразила: потолок в моей конуре был дощатым, а этот, хоть и не менее противный, сделан из какого-то серого камня. Значит, я все-таки не дома. Ах да, припоминаю, меня же тащили двое здоровенных мужиков!.. Тут все прочие воспоминания сразу нахлынули бурной волной, прорвав плотину временной амнезии, а я коротко выругалась и попыталась рывком перевести свое непослушное тело в сидячее положение.
Такая поспешность не привела ни к чему хорошему, ибо головная боль, словно следила из засады за оными жалкими потугами, мигом набросилась на меня по новой, причем — усилилась во сто крат. Я с мучительным стоном повалилась обратно на лежанку, едва успев заметить, что нынешним моим пристанищем является низкий, капитально обшарпанный топчан. И стоит он в какой-то небольшой комнате, почти пустой, лишенной окон. Кроме моего лежбища в комнате имеется несколько картонных коробок, очевидно выполняющих функцию мебели. Источником скудного света служит слабенькая лампочка, вкрученная в патрон над дверью. А вот сама дверь такова, что с первого взгляда становится ясно — эту не взломаешь. Потому как выкована она из железа и усилена дополнительными накладками. У нас в Мидире за такие прочные двери обычно сажают тех, кого очень стремятся удержать на одном месте. Интересно, меня-то почему сюда упрятали? Ведь если сложить воедино все доступные мне факты, то становится понятно — я попала в тюрьму…
Между тем моя головная боль и не думала проходить, усиливаясь с каждой минутой. Сознание так шатко балансировало на грани бытия и небытия, словно играло со мной в некую злую игру. Очень хотелось пить. Горло пересохло и саднило. Ощупывая шею, я попутно обнаружила пропажу своего заветного медальона, что окончательно меня расстроило. Всегда считала — пока он со мной, то надежда выжить и избежать самых страшных бед еще есть. Видимо, теперь я лишилась всего, даже веры в удачу!
— Воды! — в качестве попытки хрипло выдохнула я, впрочем — даже и не надеясь, что меня услышат. — Прошу, воды…
Неожиданно в сваленных посреди комнаты коробках что-то негромко зашуршало. Сначала я испуганно замерла, а потом плюнула на осторожность, принуждаемая к тому сильной жаждой, и закричала так громко, как только смогла:
— Помогите! — Кажется, мой крик больше напоминал слабый мышиный писк. — Воды!
Из коробок выскользнуло несколько неясных теней и приблизилось ко мне, попутно обретая очертания фигур трех здоровенных кошаков. Коты беззвучно подкрались к топчану и расселись полукругом на полу, с любопытством рассматривая меня светящимися в полутьме зелеными глазами.
— А вы чего тут делаете? — удивленно прошептала я, в свою очередь недоуменно таращась на столь необычных сокамерников. — Тоже неведомо за какие преступления срок мотаете?
— Мяу! — снисходительно подтвердил первый кот, черный как смоль.
— Мы-ы-ыр! — эмоционально поддакнул второй, пушистый и трехцветный.
— Убедительно звучит! — усмехнулась я. — Спасибо за компанию. А если еще подскажете, за какие такие грехи и меня сюда упрятали…
— Мявк! — смущенно отвернулся черный котяра, очевидно стыдясь собственной неосведомленности.
— Мы-ы-ыр! — однообразно повторил трехцветный.
— Ясно! — разочарованно хмыкнула я. — Моя вина остается загадкой и…
— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — неожиданно внятно, человеческим голосом и с вкрадчивыми интонациями вопросил третий кот, в упор взирая на меня.
— Че… — Пересохшее горло предательски отказало в самую нужную минуту, и я поперхнулась словами. — Чего ты сказал?
— Тебя же интересует твоя вина? — Третий кот — полосатый, серый, упитанный, молчавший до сего мгновения, — уселся на хвост, совсем по-человечески подпер подбородок лапой и немигающе уставился на меня. — Вот я ее тебе и озвучиваю. Устраивает?
— Ик! — обалдело ответила я, отказываясь верить собственным глазам. Говорящий кот? Нет, невозможно, такие даже у нас в Мидире не водятся!
— Значит, не поняла, — философски вздохнул кот. — Ты совершаешь неправильные поступки, девочка, зато пренебрегаешь правильными. За это и угодила в оную кутузку…
— Погоди с демагогией! — нетерпеливо перебила я. — Лучше скажи, почему из всех троих котов — разговариваешь только ты?
Коты заинтересованно переглянулись.
— А шут его знает! — почти равнодушно повел носом серый. — А может, мне тоже не стоит общаться с такой невежливой особой?
— Да кто ты такой и почему осмеливаешься читать мне нотации? — взорвалась я, возмущенно приподнимаясь на топчане, враз позабыв и о жажде, и о своей головной боли. — Хам, нахал хвостатый!
— Злость — это такое состояние, когда язык работает намного быстрее мозга, — насмешливо парировал кот. — Объясняю доходчивее: не говори того, о чем впоследствии пожалеешь, девочка.
— Да какая я тебе девочка! — вознегодовала я. — Заруби себе на носу: мое имя — Сафира! Я — леди из дома Пурпурного Лотоса.
— О, прошу прощения, разрешите представиться… — Серый кот поднялся на задние лапы и галантно раскланялся. — Меня зовут Маврикий!
— Ты! — Я обрадованно подпрыгнула на топчане. — Так это ты! Извини, сразу не узнала…
— Я! — спокойно согласился тот, кого я уже отчаялась найти. — Если, конечно, вы, леди, соизволите пояснить, какой именно смысл вкладываете в это короткое обращение!
— Ну как же, — возбужденно зачастила я, — ты принял в себя информационную матрицу мэтра Сабиниуса, сбежал из Листограда, унес с собой Светоч, прошел через рамку и…
— Не помню… — перебил меня Маврикий, растерянно потирая лапой морду. — Почти ничего не помню. Извини, дорогая…
— Ах! — разочарованно вскрикнула я. — Но как же так? И где сейчас Светоч? Ты же носил его на шее, вернее — должен был носить!..
— Не помню! — виновато повторил кот, хватаясь за свою шею. — Потерял, наверное…
— О-о-о, убей меня, богиня Дану! — истерично завизжала я, хлопая себя по лбу. — Как же ты умудрился совершить подобную глупость? Если ты потерял Светоч, то это конец всему! Наш мир погибнет, а мы сами никогда не вернемся домой… — Тут головная боль внезапно напомнила о себе, я прикусила язык и замолчала.
— Глупость — лучшее средство от разочарования! — фыркнул Маврикий, воинственно топорща усы. — Ты сначала выздоровей, а потом мы вместе во всем разберемся. — Он метнулся обратно к коробке и тотчас же вернулся обратно, неся в передних лапах чем-то наполненную чашку, которую приложил к моим губам. — Пей, — приказал кот. — Пей и спи. Знаешь, здоровье-то — оно завсегда важнее всего.
