Маргит Сандему - Преисподняя
— Нет, Силье, тебе пора кончать есть медовые пирожные!
Тенгель обнял Силье за талию.
— Это ей к лицу!
— На время. Я уже насмотрелась на упитанных матрон, и мне что-то не хочется видеть такую у себя дома!
— Это не так легко, — сконфуженно улыбнулась Силье. — Но ты совершенно права, я слишком раздобрела. Тенгель, если ты увидишь, что я беру медовое пирожное, отними его у меня и отдай беднякам! Но что это за девочка с тобой, Суль?
Силье тяжело было выслушивать недипломатичную критику Суль, и она пообещала самой себе, что больше не даст для этого повод. Так что Суль сделала полезное дело.
Суль представила смертельно смущенную Мету своей семье и вкратце рассказала о ее судьбе. Наиболее драматичные места она опустила, щадя Мету.
Силье и Тенгель сразу прониклись сочувствием к бездомной девочке и обещали, что возьмут ее в прислуги.
Мета осторожно спросила, не позволят ли ей работать на скотном дворе. По ее мнению, дом был слишком роскошен для нее.
— Что же ты делала в Сконе, Суль? — подозрительно спросил Тенгель.
— Навещала знакомых, — непринужденно ответила она.
— Вот как? Уж не в Бресарпс Бакар ли? «Проклятие, — подумала Суль, — и он знает о ведьмах тоже!»
— Нет, как ты мог подумать! Если быть совершенно точной, то это недалеко от Тулларпа.
— Тебе было там трудно, Суль?
— Трудно? Почему?
— Я получил… послание от тебя. Мы с Силье пытались тебе помочь.
Суль опустила голову и принялась смущенно рыться в своем узелке.
— Вам удалось это, — пробормотала она. — Спасибо, тысячу раз спасибо!
Тенгель и Силье переглянулись.
— Ты ничего не хочешь рассказать? — спросил Тенгель.
— Ничего, — ответила Суль. — Я сделала глупость. Этого больше не повториться. Можете быть уверены.
— Ты когда-нибудь расскажешь мне об этом! — тихо попросил Тенгель. — Мне это интересно! Ты понимаешь! Мне показалось… что я видел фигуру… которую мне бы не хотелось называть по имени.
Суль пристально посмотрела ему в глаза. И оба почувствовали, как близки друг другу. Она кивнула.
— Когда-нибудь я расскажу тебе, обещаю. Сейчас еще слишком свежи воспоминания.
— А вот и Аре, — сказала Силье. — Аре! Посмотри, кто приехал! А это Мета, она будет у нас жить. Мета, если тебя интересует работа на скотном дворе, обратись к Аре, это его хозяйство.
Мета застенчиво взглянула на высокого, сильного юношу, очень похожего на Тенгеля — только без его демонических черт.
— Спасибо, когда я могу начать? — спросила она. — Я буду много работать…
Аре с недоумением уставился на нее.
— Что она говорит? Я не понимаю ни слова!
— Вы не понимаете меня, господин… — огорченно прошептала она.
— Господин!! Мне только четырнадцать лет! А вот ты до сих пор не умеешь правильно говорить!
— Все дело в том, Аре, — сказала Суль, — что она говорит по-сконски, на диалекте, напоминающем одновременно датский и шведский. Ты быстро научишь ее…
— Я? Никогда в жизни! Сама научится!
— Возьми ее на скотный двор и покажи свои владенья, — сказала Силье. — И веди себя прилично! А мы поговорил с Суль наедине.
— Почему я не могу остаться с вами?
— Ты пока еще не взрослый.
— Вы делаете из меня ребенка!
— А как же к тебе еще относиться! — мягко улыбнулась Силье. — Ты не хочешь быть господином и не хочешь быть ребенком. Возьми с собой девочку.
Аре ушел, что-то недовольно бормоча себе под нос, Мета неуклюже потащилась за ним.
— Это совсем не похоже на Аре, — озабоченно произнесла Суль. — Обычно он сама вежливость.
Силье тихо рассмеялась.
— А не помнишь, какая ты сама была в этом возрасте? Одна нога — в детстве, другая — в мире взрослых. Я, во всяком случае, помню, как мне бывало трудно. И ты, конечно, тоже была не ангелом!
Четырнадцать лет… Клаус, церковный служка, господин Йохан…
— Да, я никогда не была ангелом, — согласилась Суль. — И у него это пройдет. Ну, мне пора, у меня поручение в Тенсберге для одной датской дворянской семьи — рано утром я поскачу туда.
— Но ведь ты не можешь скакать туда одна! — возразила Силье.
— Милая Силье! Я же не буду скакать целый день. Я переночую у них, а на следующий день буду дома. Что со мной станется, если я сижу верхом на коне?
— Пусть едет, — сказал Тенгель. — Она справится одна.
— Хорошо, но не могла бы ты подождать пару дней? — попросила Силье. — Пока маленькая Мета освоится здесь и почувствует себя как дома.
Подумав, Суль сказала:
— Хорошо, я подожду.
— Вот и прекрасно! Так мило с твоей стороны заботиться об этой девочке, Суль!
— О, если бы вы знали, что она пережила! Но, думаю, я не должна говорить об этом ради ее же блага.
Аре мрачно ходил по скотному двору и показывал Мете свое хозяйство. Бедняга тащилась за ним, горячо кивала, когда он что-то объяснял. Глаза ее говорили, как ей все это нравится, но она не произносила ни слова.
— Тебе что, трудно ответить? — не выдержал Аре. Она задрожала, глаза ее наполнились слезами.
— Я не осмеливаюсь. Вам ведь не нравится мой язык, господин!
— Господин! О, Иесус, дай мне терпение!
Выполняя настоятельную просьбу Суль не говорить никому о страданиях Лив, Даг и Шарлотта держали язык за зубами. Суль не хотела рисковать, предвидя бурную реакцию Тенгеля. Это нарушило бы ее планы. Поэтому она и сказала дома, что едет в Тенсберг.
Но туда она не поехала.
Через несколько часов она стояла напротив торгового дома Берениуса, скрываясь от посторонних глаз в переулке.
Торговый дом находился недалеко от гавани Осло, но совсем не близко от особняка, в котором жила Лив.
Суль не спешила. Ведь день она изучала прохожих, проходящих мимо. Несколько раз она видела моложавого мужчину, в котором признала Лаурентса. Щегольски одетый, но слишком уж прилизанный и самоуверенный, по мнению Суль. Такой тип людей никогда не нравился ей. Она ценила авторитет, партнера, обладающего прирожденной властностью и не нуждающегося в приказах и воплях. Она не знала, чем торговал Берениус. Возможно, лесом, пиломатериалами или чем-то подобным. Суль интересовали только люди.
Фронтон дома выходил на улицу. Под самой крышей было открыто чердачное окно. На окне стояло несколько тяжелых мешков, которые, возможно, собирались спустить вниз. Это окно находилось прямо над входом. Лаурентс часто стоял в дверях и разговаривал.
На следующий день Суль вернулась на прежнее место в узкий переулок. Там росли кусты, и она спрягалась за ними.
Главное — чтобы он сам не увидел ее, иначе ей пришлось бы зайти в дом и осуществить задуманное иным способом. Но ее план не должен был иметь никакого отношения к Лив и ее дому — это было главным условием для Суль.
