Роберт Сальваторе - Последняя битва
— Как это — королева и без сопровождения охраны? — спросил через некоторое время Смотритель, слегка отодвигая ее от себя. — Твоему супругу это, наверное, не…
Он замолчал, недоуменно глядя на нее.
— Моего мужа больше нет, — сказала Пони. — Король Дануб покинул этот мир.
— Тогда ты, наверное, идешь к принцу Мидалису, — рассудил кентавр.
Однако, судя по его тону, сообщение Пони потрясло Смотрителя сильнее, чем можно было предположить.
— Когда принц Мидалис доберется сюда, он будет возглавлять целую армию, — ответила женщина. — И хорошо бы эта его армия оказалась побольше, если он хочет вернуть себе трон, принадлежащий ему по праву.
Кентавр бросил на нее понимающий взгляд и медленно кивнул.
— Ты знал о нем, — заявила Пони.
— О ком? Ты о Мидалисе, что ли, толкуешь?
Она покачала головой и сделала шаг назад, освободившись из его объятий.
— Не прикидывайся, Смотритель. Мы с тобой слишком давние друзья. Против скольких врагов мы сражались бок о бок? Разве не ты спас нас с Элбрайном в Барбакане после сражения с демоном?
— Ох, не напоминай мне об этом! — притворно ужаснувшись, взмолился кентавр. — Ты понятия не имеешь, девочка моя, каково это, когда на тебя обрушивается целая гора! Ты даже…
Он замолчал, увидев, что Пони сердито смотрит на него, давая понять, что не позволит с такой легкостью уйти от ответа на вопрос.
— Ты знал о нем, — жестко повторила женщина. — И прекрасно знаешь, что я имею в виду не принца Мидалиса. Я говорю об Эйдриане, моем сыне. Ты знал о нем!
Смотритель поджал губы, так что они почти исчезли в зарослях густой бороды и усов.
— Знал! — обвиняющим тоном продолжала Пони. — И не сказал мне! Выходит, ты с самого начала был в сговоре с госпожой Дасслеронд? И с легкостью обманул ту, которую называл другом?
— Нет! — взвился кентавр. Потом выражение его лица и тон смягчились. — Я встретил твоего парнишку пару лет назад, когда зима начала поворачиваться к весне. У него были Ураган и Крыло Сокола, а рядом с ним вышагивал Дар.
— Это мне известно, — с горечью сказала Пони.
— Да, но какое горе для всех созданий мира, что Дар принял сторону этого человека! — жалобно воскликнул Смотритель. — И ты ошибаешься, я не вступал в сговор с госпожой Дасслеронд. Подумать только, я всегда считал тол'алфар такими мудрыми! Никогда прежде они не совершали подобных ошибок…
— Значит, ты все-таки знал о нем, пусть и не так давно, но не пришел и не рассказал мне, — произнесла женщина печальным, полном разочарования голосом человека, преданного другом.
— А как бы я сделал это? — возразил кентавр. — Прискакал в Урсал и заявил, что хочу поговорить с королевой? — Пони вздохнула, беспомощно пожав плечами. — Ах, и все же ты права! Я должен был что-нибудь предпринять, хотя совершенно не могу представить, каким образом! Но в одном не сомневайся, Пони. Смотритель не дал мальчишке по имени Эйдриан своего благословения.
Снова пожав плечами, женщина шагнула вперед и снова крепко обняла кентавра. Предполагалось, что это объятие должно показать ему, что все прощено, должно успокоить его. И тем не менее, когда мускулистые руки Смотрителя обхватили Пони, именно она почувствовала, как спадает внутреннее напряжение. Потекли слезы, и женщина не пыталась их удержать. Плечи Пони сотрясались от рыданий, и Смотритель крепко, но нежно прижимал к груди подругу.
Чуть позже она снова отодвинулась от кентавра, вытерла слезы и издала смешок, как бы давая понять, что проявила слабость.
— В какую глупую слезливую старуху я, должно быть, превратилась!
— Ничего подобного, — без колебаний отозвался Смотритель. — Ты просто чувствуешь себя старой, так мне кажется. Да и неудивительно: мало кому пришлось вынести столько горя.
— И, боюсь, это только начало.
— Ну, так значит, у тебя — у нас, я хотел сказать — есть еще один повод вступить в драку, не так ли? — рассудил кентавр.
Пони бросила на него скептический взгляд.
— Предлагаешь мне сражаться с собственным сыном?
Смотритель даже не счел нужным отвечать на этот вопрос.
Женщина поняла его и испустила смиренный вздох.
— Принц Мидалис наведет тут порядок, не сомневайся, и ему будет очень не хватать Пони, — сказал Смотритель.
— А Пони, чтобы выстоять, будет очень не хватать тебя, — ответила она.
Кентавр усмехнулся с характерным для него самоуверенным видом и подмигнул подруге.
— Уж я-то ни в жизнь не допущу, чтобы на тебя обрушилась гора.
— Не стоит недооценивать гарнизон Палмариса, — предостерегающе сказал герцог Калас. — На протяжении долгих лет им пришлось выдержать немало испытаний, и это лишь закалило их. А командуют ими закаленные в сражениях офицеры.
— Мы можем догнать их и уничтожить, причем это не займет так уж много времени, — возразил Маркало Де'Уннеро. — Если поторопиться, успеем это сделать еще до того, как они пройдут через Кертинеллу.
Сидевший за столом напротив них Эйдриан откинулся в кресле. Все трое были уверены, что епископ Браумин отослал большую часть своего гарнизона на север до того, как появился Эйдриан. Совсем незадолго до этого, судя по тому, что рассказывали жители захваченного города. Сейчас, спустя несколько дней после падения аббатства Сент-Прешес, сбежавшие солдаты, скорее всего, приближались к Кертинелле и Ландсдауну, двум небольшим городкам севернее Палмариса, на половине расстояния до Тимберленда, где когда-то жили родители Эйдриана.
— Нужно действовать быстро, — повторил Де'Уннеро, обращаясь к королю. — Мы и так слишком затянули с этим.
— Важнее всего прочно удерживать в своих руках Палмарис, — заметил герцог Калас. — Вот-вот наступит зима. Мы должны в самое ближайшее время восстановить тут порядок и закрепить город за собой.
Эйдриан кивнул. Они уже не раз обсуждали эту проблему. На данной стадии захвата королевства приоритетным являлся контроль над Палмарисом и налаживание в нем мирной жизни. Люди только в том случае проникнутся к Эйдриану расположением, если он внесет не слишком много беспорядка в их жизнь. Пока продолжалось сражение и по улицам города метались солдаты, его жители пережили немало ужасов. Однако Палмарис был захвачен с минимальными жертвами. Пленников одного за другим допрашивали и отпускали по домам, объясняя им, что новый законный король Хонсе-Бира — добрый, справедливый правитель, который не станет мстить запутавшимся людям, хотя они и осмелились воспротивиться ему.
— Так ты предпочитаешь позволить вражеской армии разгуливать на свободе? — спросил монах, обращаясь к Каласу. — У солдат этого гарнизона в городе остались семьи. Тебе не приходит в голову, что они ведь могут и вернуться?
