Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой
Я сидела на полу рядом с мертвым юношей, из горла не рвалось ни звука. Руки стягивала высыхающая пленка крови, в левом виске набирала силу боль. В моей гостиной, кинжалом, принадлежащим моей семье, заколот неизвестный мне парень. На его поясе болтается опознавательная бляха слуги Ковена. И только я могу знать, что не трогала этого несчастного. Но голос мне вновь не повинуется, в пору заплакать, вот только слез нет, только удивление и страх.
В проеме открытой двери появилась Сабия в пятне желтого света — служанки имели собственных переносных светлячков. В один миг девица выпустила из рук поднос и заголосила, прося помощи не то у богов, не то у боевых магов. Имена Кернунна и Лозняка мешались друг с другом в интересной последовательности. А я продолжала сидеть, держа на весу ладони, не желая касаться себя оскверненными кровью руками.
Я не знаю, сколько прошло времени, кто-то прибежал, меня подняли с пола, укутали во что-то теплое и мягкое. Альбод смыл с моих рук кровь, возле трупа суетился Лозняк, сонный Квинт громогласно сообщил, что уже вызвал знахарку. Сабия, вцепившись в мои плечи мертвой хваткой, рыдала, размазывая по щекам слезы, а я пыталась заговорить. Но голос возвращаться не желал.
— Игрейн? — Атолгар серьезно смотрит на меня. Смотрит так, будто ни капли не сомневается в моей вине. Качаю головой из стороны в сторону, и целитель Альбод, крепко выругавшись, проводит по моему горлу кончиками пальцев. Где-то внутри что-то отзывается щекоткой и тут же стихает.
— Рецидив, — целитель вздыхает и достает из-за пазухи уже знакомый кошель с зельями. Масло мальвикии, мой новый старый друг.
— Чего? — ошарашено выдал Квинт и чуть отодвинулся в сторону, вдруг заразно?
— Голос пропал от пережитых эмоций. Потому и не закричала. Но сразу могу сказать, тело пролежало не меньше часа, — целитель выразительно перебрал в воздухе пальцами и вернулся к трупу. Мне стало немного легче, час назад мы шли из деревни в крепость в сопровождении знахарки и крепко выпившего кузнеца. Последний громко расписывал преимущества замужества за своим сыном. Причем впотьмах он время от времени путал меня с Сабией.
— Так, — гаркнул маркиз. — Миледи увести, напоить сонной настойкой и уложить спать. Знахарку привести ко мне, Квинт не хрен зевать, проводишь Игрейн и подними портальщиков, работы невпроворот.
Квинт бережно поднял меня из кресла и вынес в коридор. Пришедшие на крик служанки маги ярко осветили гостиную, оттого, безмерно удивленное лицо совсем юного парня отпечаталось в моих глазах. Он не ожидал получить удар в спину. А я никого не ждала в своих покоях. Все мы получаем то, чего не ждем.
Комната похожа на келью, узкая и тесная. Шкаф, один стул и прикроватный столик. Широкий и длинный сундук — место для сна служанки. Под потолком узкое оконце забрано решеткой, на полу пятно лунного света. Сабия суетится, подготавливает постель, незнакомая девица принесла мне плотный халат и нижнее платье. Подол моего платья пропитан кровью.
Слуги приносят таз с теплой водой и полотенце, тюфяк и покрывало для Сабии. Наскоро оттираю тело, и забираюсь в холодную постель. Настойка заволокла сознание мутным туманом, и как служанка разбирала мои косы, я уже не почувствовала.
Говорят, что сны это наши невысказанные желания. У меня очень странные желания, ведь мне всю ночь снилось, как мы с Атолгаром взявшись за руки, бродим по серым равнинам, то спускаясь в озера молочно-белого тумана, то поднимаясь на поросшие вереском холмы. Я не видела лица воина, только чувствовала его руку, знакомую до последней мозоли и трещинки. Грубую руку бойца, не чурающегося тяжелой работы и горячей схватки.
Проснулась я от звука открывшейся двери — в комнату проскользнула Сирилл. Приветливо улыбнувшись мне, леди библиотекарь присела на единственный стул.
— Доброе утро, Игрейн. Крепость стоит на ушах, сплетни противоречат одна другой.
— Доброе, Сирилл. Расскажешь?
— Я не вслушивалась, — смутилась девчонка. — Вроде как вы злодейски закололи милорда Амлаута, но целитель Альбод его спас.
— Это свойственно людям, искать в других то, что есть в них самих.
— Эруан Третий выдержка из наставления юным, — эхом отзывается Сирилл и краснеет.
— Может быть, — пожимаю плечами я. — Читала давно и откуда эта фраза я не помню.
Поморщившись выпиваю масло, оно ласковой волной проходит по моему горлу, смягчая измученные ткани. Вот только на ближайшие пол часа во рту поселиться неприятный привкус.
— А меня расспросить не хотят? — спрашиваю Сирилл.
— Ты леди, — спокойно пожимает плечами Сирилл. — Даже если ты его убила, выплатишь дань крови семье и все. Милорд не станет допрашивать тебя.
— И чем ты меня будешь развлекать?
— Хорошо расслышанными сплетнями, — жизнерадостно улыбнулась леди библиотекарь. — Я ни разу этим не занималась с тех пор, как ты перестала приходить. Мне казалось, ты меня бросила, — она помолчала и продолжила, таинственно понизив голос, — я слышала, как милорд Терцис и дор Харт обсуждали благородных дам и дворовых девок. Мол, дворовой подол на голову завернул и того ее, а если она не согласна, по морде съездит и не в обиде. А даму в щеку поцелуешь, а она уж и в обморок свалилась, потом ведро претензий, слез, а ты и не помнишь, целовал ее или только собирался. И смешно, и обидно.
— Милорд Терцис так и поступает, я как-то видела, как он едва увернулся от коромысла, коим его пыталась приложить оскорбленная молодка, — смеюсь я, вспоминая как забавно выглядел грозный боец.
— Но ведь так нельзя, — задумчиво произносит Сирилл.
— Каждый сам для себя определяет границы «нельзя», — я улыбаюсь. — Так говорят мудрые люди. А я тебе скажу, за нас границы определили родители. Будь ты младой селянской девой, носилась бы в простом платье, раздавала бойцам оплеухи и отдавалась на сеновале самому настойчивому и изобретательному. Потому что можно, потому что ребенок-маг в семье важнее мужа. Но ты родилась в благородной семье, где нет выбора между смертью и бесчестьем — этот выбор сделали предки на много поколения до тебя. Леди травят себя, бросаются с высоких башен и разбиваются насмерть, потому что это правильно, в их понимании. Потому что иначе осудят.
— Ты говоришь ужасные вещи, как и раньше.
— Больше не буду, — я поднимаю руку и чуть удобнее устраиваюсь под одеялом. Нет желания вылезать из тепла в мерзлую комнату. Специально или нет, но в этих покоях невероятно холодно.
— Ты ни разу не сдержала слова, — морщит нос Сирилл.
Требовательный стук в дверь и я понимаю, что вылезать и принимать достойный вид все же придется.
