Елена Хаецкая - Возвращение в Ахен
— Мой народ, если тебе это интересно, чтит светлого Хорса, — ответил Мела, — а этот меч — вражеский. Я снял его с тела убитого.
— Должно быть, победа далась тебе трудно, — заметил Кари, и в его тоне прозвучало искреннее уважение. Коснувшись оружия, скальный хэн как-то сразу изменился, точно оно вдохнуло в него новую жизнь.
Мела, солгавший в своей жизни только один раз, ответил правду.
— Это была не моя победа, — сказал он спокойно, как всегда. — Но я не мог оставаться без оружия, а этот меч был лучшим из всех.
— Да, да, — бормотал Кари, поглаживая клинок. — Я сразу заметил. Еще когда ты им в меня тыкал. Искусный мастер ковал его. Смотри-ка, до чего красивая сталь! Чем красивее сталь, тем она лучше, а такой красивой я еще не видел…
— Его делал Эоган, — негромко сказал Аэйт Меле. — Тот кузнец, что забрал меня к себе.
Кари уставился на братьев.
— Как, говоришь, кузнеца звали?
— Эоган, — повторил Аэйт. — Ты его все равно не знаешь.
— Лично, может быть, и не знаю, — отозвался хэн. — Но от Хозяина слыхал. Упрямец большой ваш Эоган. Хозяин им недоволен. Чем ерундой заниматься, вкладывал бы в оружие Темные Силы
— так он говорит, Хозяин-то. Впрочем, — прибавил хэн, возвращая оружие владельцу, — пусть болтает. Кто его слушает? Мы, скальные хэны, отнюдь не чтим его. — Кари подумал и добавил совсем другим тоном: — И вообще, я голоден. А вам, часом, пожевать не охота?
— Охота, — тут же сказал Аэйт. Он обрадовался тому, что Кари ожил. Теперь хэн меньше пугал его своей жутковатой внешностью. По правде сказать, Аэйт содрогался при мысли о том, что ему, быть может, придется жить среди подобных существ.
— Тут на перекате, — заговорил хэн, — живет большая рыба. Если мы навалимся на нее втроем, то есть, я хочу сказать, если вы поможете мне одолеть ее, то, о доблестные Как-Вас-Там…
— Нас-Там зовут Мела и Аэйт, — сердито оборвал его Аэйт. — И учти, Кари, что Мела — воин и он отвечает. Он тебе не я, так что будь с ним повежливее, понял?
— Что значит «отвечает»? — разозлился хэн. — Ты тоже, как я погляжу, горазд отвечать, когда не спрашивают.
— «Отвечает» — значит, что он старше, — отрезал Аэйт.
Кари махнул рукой и заковылял к лодке.
Кари со снастью сел на корму. Мелу он усадил с веслами на нос. Аэйт, вынужденный исполнять роль балласта, съежился посередине.
Раз за разом проплывали они над перекатом, выманивая рыбу. Совсем рядом с низеньким бортом лодки Аэйт видел темно-зеленую прозрачную воду, тихо закипавшую на веслах. Красные скалы и синие ели нависали над ним в необъятной высоте.
Вдруг Кари напрягся.
— Мела, — сказал он быстро, — сейчас делай, что скажу. Иди к отмели. Не спеши.
Метрах в двадцати от них вода становилась светлее — там была коса. Мела сильно налег на весла, и лодку потянуло через стремнину. Лицо Кари посветлело и словно бы озарилось. Сейчас он не казался уже Аэйту таким уродливым.
В темной воде мелькнуло что-то белое, большое, размером чуть ли не с их лодчонку. Оно бешено мчалось, влекомое снастью,
— хищное (Аэйт ощутил это сразу), могучее, злобное. Упоительно было бы перехитрить эту тварь, изловить ее и съесть.
Лодка с шипением влетела на отмель. Следом за ней там же оказалась и рыба.
— Бей! — отрывисто приказал Кари. — Аэйт, хватай ее! Падай сверху и бей!
Выскочив из лодки и едва не перевернув ее при этом, Аэйт повалился на рыбу. Его руки скользнули по склизкой чешуе, и чешуйка полоснула его под ногтем.
Как копье, свистнуло в воздухе кормовое весло, и хрустнул череп огромной твари. Кровь потекла из-под жабер, круглые глаза застыли. Серебряная, с синими и золотыми точками на теле и горбатой мордой, она лежала на песке, вытянувшись во всю длину.
Аэйта уже засосало в песок почти по колено. Вдвоем с Кари они перевалили добычу через борт лодки. Мела, сидевший на веслах, расставил ноги, и рыбий хвост улегся, упираясь в нос долбенки.
Кари вытер с ладошек рыбью кровь и чешую о штаны. Он сиял. Теперь он совсем не был похож на уставший от жизни обломок скалы, каким показался Аэйту вначале. В маленьких голубых глазках поблескивало лукавство, рот заулыбался, нос, и без того широкий, расплылся на пол-лица. Он еще раз по-хозяйски потыкал в распростертое рыбье тело обеими руками и снова обтер их.
— У меня такое ощущение, конопатый, что ты приносишь удачу,
— сказал он Аэйту. Затем барски развалился на корме, поставил ноги на горбоносую рыбью голову и небрежно махнул Меле.
— Поехали!
Минут через десять Аэйт сменил брата на веслах. Он сказал, что замерз и хочет согреться работой. На самом деле он просто боялся, что у Мелы откроется рана. Правда, ее залечивал сам Безымянный Маг, но аккуратность в обращении с раненым собой еще никому не вредила. Они осторожно поменялись в лодке местами. Судя по тому, с какой легкостью Мела отдал младшему брату весла, ему и впрямь приходилось тяжко.
Работая веслами, Аэйт уже не смотрел по сторонам, и величественные скалы, изрытые пещерами, рассеченные трещинами, кое-где словно бы забрызганные белыми пятнами гипса, больше не подавляли его воображения. Два или три раза ему показалось, что за ним следят, но вокруг все было спокойно, и юноша приписал это ощущение обычной усталости.
Наконец, молчание нарушил Мела.
— Куда мы идем, Кари?
Скальный хэн ответил на сразу, поскольку был занят созерцанием добычи. Затем он поднял голову и нехотя сказал, скорее, себе под нос, чем обращаясь к собеседнику:
— В святыню скальных хэнов.
— Боги морского берега! — вырвалось у Мелы. — Зачем?
Теперь Кари, в свою очередь, искренне удивился.
— То есть как — зачем? Ты, я погляжу, совсем невежественный варвар! Где же еще, по-твоему, умеют так превосходно готовить рыбу?
Мела ответил ему мрачным взглядом, судя по которому можно было заключить, что он опасался, не практикуют ли в этой святыне заодно и жертвоприношения чужеземцев. Но говорить ничего не стал, только положил меч Гатала на колени.
Мимо проплывали берега. То и дело были видны луга с хорошей травой. Иногда они видели заросшие сорной ольхой русла маленьких ручьев, вбегающих в Реку.
Неожиданно за поворотом открылся величественный замок, стоящий на холме. Сложенный старым, растрескавшимся от времени камнем, он был, тем не менее, еще крепок. Яркие желто— черные флаги развевались на всех восьми его башнях. Могучие стены, высокие башни, ворота, забранные решетками, — весь его воинственный облик странно противоречил тому представлению о народе хэнов, которое уже начало было складываться у Мелы.
Увидев замок, Кари сперва привстал, потом присел, потом вытаращил свои голубые глаза и разинул большой рот. Поморгал. Потрогал свою рыбу, словно ища в ней спасения, и вновь поднял голову. Замок не исчез. Тогда Кари вымолвил:
