Джо Аберкромби - Прежде, чем их повесят
— Холодно, — пробормотал Ладислав. — Не очень-то похоже на пустыни Гуркхула, а, полковник Вест?
— Да, ваше высочество.
— Но некоторые вещи остаются неизменными, а? Я говорю о войне, Вест! О войне в целом! Она везде неизменна! Храбрость! Честь! Слава! Вы ведь сражались с полковником Глоктой, не так ли?
— Да, ваше высочество, сражался.
— Когда-то мне нравилось слушать истории о подвигах этого человека! Когда я был молод, он был одним из моих героев. Как он обходил врага с флангов, отрезал им пути снабжения, обрушивался на их обозы и всё такое. — Стек принца описывал петли, обрушивался и падал на воображаемые обозы в воздухе перед ним. — Превосходно! И, думаю, вы всё это сами повидали?
— Кое-что, ваше высочество, да. — Он повидал боль от седла, ожоги от солнца, мародёрство, пьянство и тщеславные выходки.
— Полковник Глокта, клянусь! Нам здесь не помешала бы такая отвага, а, Вест? Такой напор! Такая решительность! Как жаль, что он погиб.
Вест поднял взгляд.
— Он не погиб, ваше высочество.
— Неужели?
— Его захватили гурки, а потом по окончании войны он вернулся в Союз. Он… э-э-э… вступил в Инквизицию.
— В Инквизицию? — Принц выглядел потрясённо. — С какой стати человеку бросать ради этого военную жизнь?
Вест попытался подобрать слова, но потом передумал.
— Не могу себе представить, ваше высочество.
— Вступить в Инквизицию! Не слышал ничего подобного. — Некоторое время они ехали в тишине. Постепенно улыбка принца вернулась. — Но мы говорили о чести на войне, не так ли?
Вест скорчил рожу.
— Говорили, ваше высочество.
— Первый в бреши Ульриоха, это ведь были вы? Первый, как я слышал! Вот это честь для вас, а? Вот это слава! Должно быть, это незабываемое ощущение, а, полковник? Незабываемое!
Пробиваться по грудам разбитых камней и досок, вперемешку с изломанными трупами. Наполовину ослепнув от дыма, наполовину задохнувшись от пыли. Со всех сторон до него доносились крики, вопли и звон металла; от страха он едва мог дышать. Люди напирали со всех сторон, стонали, толкались, спотыкались, вопили, истекали кровью и по́том, чёрные от сажи и грязи, едва различимые лица перекошены от боли и ярости. Бесы, в аду.
Вест помнил, как кричал "Вперёд!", снова и снова, пока горло не начало саднить, несмотря на то, что он понятия не имел, где перед. Помнил, как ударил кого-то мечом, и не знал тогда, друг это был или враг; не знал и теперь. Он помнил падение и удар головой об камень, и как порвал куртку о доску. Мгновения, фрагменты, словно из байки, которую рассказывал кто-то другой.
Вест потуже затянул плащ на замёрзших плечах, желая, чтобы он был потолще.
— Незабываемое ощущение, ваше высочество.
— Чёрт, как жаль, что проклятый Бетод не пойдёт этим путем! — Принц Ладислав раздражённо рубанул стеком по воздуху. — Немногим лучше, чем стоять в карауле, чёрт возьми! Меня Берр за дурака что ли держит, а, Вест?
Вест глубоко вздохнул.
— Ничего не могу сказать, ваше высочество.
Но непостоянный разум принца уже переключился.
— А что насчёт этих ваших ручных северян? С забавными именами. Как там зовут этого чумазого парня? Овчарка?
— Ищейка.
— Ищейка, точно! Превосходно! — Принц хихикнул. — А тот другой, чёрт, он самый огромный парень из всех, что я видел! Великолепно! Чем они заняты?
— Я послал их в разведку к северу от реки, ваше высочество. — Вест предпочёл бы пойти с ними. — Враг, должно быть, далеко, но если нет, то мы должны об этом знать.
— Конечно должны. Великолепная мысль. Так мы сможем подготовить атаку!
Вест скорее имел в виду своевременное отступление и быстрого гонца к маршалу Берру, но не было смысла об этом говорить. Все представления Ладислава о войне сводились к приказам о победоносном наступлении, после которых можно вернуться в постель. Таких слов, как "стратегия" и "отступление" в его словаре не было.
— Да, — бормотал принц себе под нос, сосредоточенно глядя на деревья за рекой. — Подготовить атаку и отбросить их за границу…
Граница была в сотне лиг отсюда. Вест воспользовался моментом.
— Ваше высочество, если позволите, мне нужно ещё многое сделать.
Это не было ложью. Лагерь был организован, а точнее дезорганизован без малейших мыслей об удобстве или обороне. Беспорядочный лабиринт ветхих шатров на огромной поляне у реки, где земля была слишком мягкой, и вскоре под колёсами обозных телег превратится в болото липкой грязи. Сначала не было выгребных ям, потом их выкопали слишком мелкими и слишком близко к лагерю, неподалёку от места, где складировалась провизия.
Провизия, которая по случайности была плохо упакована, неправильно приготовлена и уже начала портиться, привлекая всех крыс Инглии. Вест не сомневался, что если бы не холод, то лагерь уже был бы поражен болезнями.
Принц Ладислав махнул рукой.
— Конечно, многое надо сделать. Расскажете мне завтра ещё что-нибудь, а, Вест? Про полковника Глокту и прочее. Чертовски жаль, что он погиб! — крикнул он через плечо и поскакал в сторону своего огромного пурпурного шатра, который стоял на холме, высоко над вонью и неразберихой.
Вест с некоторым облегчением развернул лошадь и поспешил по холму к лагерю. Он миновал несколько человек, ковылявших по подмёрзшей слякоти: все дрожат, от дыхания идёт пар, руки завёрнуты в грязные тряпки. Он проехал мимо людей, сидевших жалкими группами возле залатанных шатров, и не было среди них двоих, одинаково одетых. Они жались к еле тлеющим кострам, возились с котелками для еды, играли в жалкие игры отсыревшими картами, пили и таращились в холодное пространство.
Рекруты, обученные получше, ушли с Поулдером и Кроем на поиски врага. Ладиславу достались отбросы: слишком слабые для перехода, слишком плохо экипированные для сражения, слишком измученные даже для того, чтобы ничего не делать хоть сколько-нибудь убедительно. Люди, которые за всю жизнь не покидали своих домов, которых заставили пересечь море, чтобы отправиться в страну, о которой они ничего не знали, и сражаться с врагом, с которым они не ссорились, по причинам, которых они не понимали.
У некоторых, быть может, когда-то и был след патриотической страсти, кого-то даже распирало от мужественной гордости, но теперь тяжёлые переходы, плохая еда и холодная погода поистине измотали, истощили и заморозили весь их энтузиазм. Принц Ладислав не очень походил на вдохновенного вождя, способного вернуть это всё, даже если бы он приложил к этому хоть малейшее усилие.
Проезжая мимо рекрутов, Вест посмотрел на эти угрюмые, уставшие, измученные лица, и они смотрели в ответ, уже побеждённые. Они хотели лишь вернуться домой, и Вест не мог их за это винить. Он и не винил.
