Руслан Мельников - Рудная черта
Черный всадник на черном змее гигантским вороном кружил над дружиной Бернгарда, бьющейся в авангарде. Пришлый Властитель без счета и жалости гнал покорную нечисть на клинки в отделке из белого металла. Срубленные упыри ложились один на другого, будто кирпичики в заботливо возводимой опытным каменщиком кладке. Сплошной вал из посеченных бледнокожих тел, перегородивший узкие проходы, уже достигал крыш.
Осиновая кровля лишала кровопийц сил. Но воющие, ослабевшие, они все равно упрямо карабкались вверх и становились на пути Бернгардовых умрунов. Падали пронзенные и порубленные. Заполняли пространство от крыши до крыши, извиваясь на скатах, крытых ненавистным деревом. И ничего нельзя было с этим поделать.
Чтобы хоть как-то продвигаться вперед, рыцари Бернгарда вынуждены были неустанно работать мечами и – подниматься вверх. Понемногу, по чуть-чуть. Но все выше и выше. По неровным, мягким и податливым, слабо шевелящимся, осклизым и хлюпающим ступеням, с которых бурлящими водопадами стекали вода и зловонная черная жижа.
Умруны, прикрывавшие живых, умудрялись при этом держать строй, сквозь который не мог пробиться ни один упырь. Даже те немногие твари, кому удавалось проскользнуть меж мелькающими мечами и секирами, кто успевал подобраться на расстояние удара и дотянуться до противника через стену щитов – были не в силах продвинуться дальше.
Всеволод видел, как крепкие длинные когти, вспарывавшие посеребренные доспехи, дымились и обламывались, едва войдя в неживую плоть, пропитанную раствором адского камня. Слышал, как вопят от дикой боли, темные твари, насквозь прожженные серебряной водицей, что брызжет из ран мертвецов. Упыри издыхали в корчах, очередным слоем из собственных тел устилая путь Бернгардовой дружине.
А вон и сам магистр! Сражается на самой верхушке трупной горы, среди своих серебряных умрунов. Перехватив меч двумя руками, рубит вражеских упырей. Справа на поясе Бернгарда все еще болтается короткий, но увесистый шестопер. Видимо, на тот случай, если меч сломается или выскользнет из рук. Про запас…
И совсем немного оставалось до отряда Бернгарда. Но – не успеть. Поздно!
Белые плащи разупокоенных мертвецов мелькали уже над осиновыми крышами: усеянное синими трещинами небо осветило и мертвую дружину, и упыриный вал бесконечной серией слепящих всполохов. Начиналась решающая схватка. На виду у всех.
Пришлый Черный Князь атаковал стремительно и внезапно. Бросил дракона вниз. Воздев к грозовым тучам изогнутый меч.
Когда Бернгард успел вырвать из ременной петли свой шестопер, Всеволод не заметил. Заметил только, как ребристая палица, кувыркаясь, летит навстречу крылатому ящеру. Сбить змея она смогла бы едва ли, да и проломить черную броню Князя – тоже. Но сшибить всадника с седла-скамьи, спешить опасного противника… Вот чего добивался Бернгард.
«Вот зачем ему нужен этот шестопер!» – пронеслось в голове Всеволода.
Черный наездник прикрылся щитом. Брошенный с нечеловеческой силой снаряд достиг цели.
Громыхнуло. Не хуже иного грозового раската.
Увы… Отбитая палица с двумя сломанными гранями и расколовшейся рукоятью летит в сторону, оставив на черной поверхности вражеского щита вмятину. Пришлый Шоломонар пошатнулся, но высидел страшный удар. А в следующий миг…
Крылатая тварь пала меж крышами. На вершину трупного завала, где одни нелюди бились с другими.
Черная туша развалила, разметала строй умрунов.
Когтистые лапы глубоко пробороздили месиво белесых тел – захватив и живых еще упырей, и посеченных уже на куски. Вырвав и изодрав в клочья пару Бернгардовых рыцарей.
Зубастая пасть перекусила и выплюнула еще кого-то.
Мощно ударил хвост-кистень.
Вправо ударил. Влево…
Разбрасывая измятые трупы. Взметая в воздух фонтаны дождевой воды и крови. Черной – упыриной. Красной – людской. И брызги бесцветного серебряного раствора, что гнал неведомый колдовской Ток по жилам умрунов.
Упыри и люди, мертвые рыцари и живые воины, сбитые с ног, катились по разные стороны завала.
Наверху устоял лишь один.
Бернгард. Увернувшийся и от лап, и от хвоста, и от зубов дракона.
Снова – с мечом в руках.
Конечно, пришлый Шоломонар распознал своего главного противника в этой битве.
Черный всадник наклоняется, тянется…
Взмах.
Серповидный клинок с единственным изогнутым лезвием клюнул из-за правого драконьего крыла. Тевтонский магистр подставил под удар свой меч – прямой, обоюдоострый.
Звон. Скрежет.
Бернгард ловко отвел черный серп небесного жнеца в сторону.
Нанес ответный удар. Сильный. Быстрый. Прежде чем крылатый змей вновь взмыл к гучам.
Бернгард целил то ли в крыло, то ли в укрывшегося за ним наездника. Да малость не достал… Ну, самую малость! Раскинувшиеся во всю ширь необъятные черные крылья уже отталкивались от воздуха, резко бросая драконью тушу вверх. Так что тяжелый меч магистра угодил ниже – в бок летающей твари.
А удар был хорош! Удар был чудо как хорош!
От таких щиты разваливаются в щепу. И самые крепкие шеломы раскалываются будто гнилые орехи.
Всеволод видел, как отточенная сталь в густой серебряной насечке рубанула по блестящей шкуре крылатого гада. Как прогнулась, впечаталась, вмялась толстая чешуя в драконью бочину. Как взмывающая тварь дернулась в сторону, едва не наткнувшись на заборало северной стены. Как нелепой куклой мотнулся в седле-скамье черный всадник.
Дикий рык разнесся над Сторожей. Будто стадо разъяренных зубров в период гона ворвалось в крепость. Всеволод впервые услышал громоподобный глас дракона. Услышал голос и увидел кровь.
Очередная молния услужливо высветила рану на змеином боку. Короткая, но глубокая борозда перечеркнула и взломала прочную чешую. Сочащуюся из-под нее вязкую слизь, чем-то сродни упыриной крови, но с желтоватым оттенком, быстро смывало дождем.
Конечно, твари досталось. Твари, вне всякого сомнения, больно. Но все же такая рана – не смертельна. И, наверное, такая боль – терпима. Дракон выписывал в грозовом небе широкий круг, приходя в себя после пережитой встряски. Черный Князь выбирал подходящий момент, чтобы вновь обрушить небесного скакуна на пешего противника.
А ведь пешему против всадника в открытом бою долго не выстоять. Особенно против ТАКОГО всадника. И – в ТАКОМ бою. Чтобы уравнять шансы, пешцу нужно хоть какое-то укрытие. Бернгард, видимо, тоже это понимал.
Не дожидаясь новой атаки и используя благоприятные последствия предыдущей (все-таки змей изрядно разворошил завал из рубленой нечисти и сшиб вниз большую часть упырей) тевтонский магистр перемахнул через трупную баррикаду. Следом, по расползающейся под ногами скользкой груде, уже лезла мертвая дружина и примкнувшие к ней живые ратники.
