Стивен Эриксон - Сады Луны
Еж хмыкнул, потом спросил:
– До того, как нас обгадило Дитя Луны, или после?
Густые брови Колотуна чуть приподнялись.
– Может, пару кампаний. Это зависит от целой кучи разных разностей. Большие яйца не гарантируют долгожительство, но тем не менее помогают. А еще очень полезно забыть все, чему вас учили в разных офицерских школах, и прыгнуть к своему сержанту на коленки, как пай-мальчик. Кто внимательно слушает своего сержанта, живет дольше.
Еж ударил кулаком по столу.
– Ходунок, проснись! Во что теперь играем?
Баргаст поморщился.
– Дай подумать.
Паран откинулся на спинку стула и ослабил ремень.
Наконец Ходунок выбрал игру. Ответом ему были разочарованные бормотания Ежа, Колотуна и трех солдат Второй армии, поскольку именно в этой игре Ходунку везло более всего.
– Капитан, вы, наверное, разного наслушались про «сжигателей мостов»? – спросил Колотун.
Паран кивнул.
– Большинство офицеров боятся попасть к «сжигателям мостов». Говорят, командиры у вас гибнут не столько в сражениях, сколько от ударов ножом в спину.
Он оглядел собравшихся и хотел было продолжить, но вдруг обратил внимание на странную тишину, воцарившуюся за столом. Позабыв про игру, собравшиеся глядели на него. Паран вспотел.
– Судя по тому, что мне довелось видеть, я готов поверить этим слухам, – с нажимом проговорил Паран. – Должен вам сказать: если я умру от удара ножом в спину, это будет даже лучше, поскольку я его заслужил. Иначе мне все это крупно не понравится.
Капитан затянул ремень и встал.
– Передайте сержанту, он найдет меня в казарме. Мне бы хотелось поговорить с ним еще до официального представления.
Еж медленно кивнул.
– Будет исполнено, капитан. Вы что, уже уходите? Не хотите сыграть с нами разок?
Паран покачал головой и улыбнулся краешком губ.
– Негоже, когда офицер забирает деньги у своих подчиненных.
– Мы это запомним. Честно говоря, очень хочется взглянуть, как наши денежки перетекут в ваш карман.
– Я подумаю, – бросил, уходя, Паран.
Пока он проталкивался к выходу, его поразило новое ощущение, нараставшее внутри, – ощущение собственной незначительности. Ощущение это застигло его врасплох. Он вспомнил, сколько высокомерия, надменности и тщеславия вбивали в него начиная с детских лет. Все это продолжалось и потом, даже в имперской Военно-морской академии. Высокомерие и надменность не умерли в нем – они удалились в самый дальний уголок сознания и затаились там.
Пока на его жизненном пути не встретилась адъюнктесса, военная карьера представлялась Парану достаточно простым и легким делом. В академии многое решалось путем едва заметных движений глаз и таких же едва заметных кивков головы. Останься он в Анте, возможно, все это продолжалось бы и поныне. Но империя вела свои войны за тысячи лиг от столицы. Здесь всем было ровным счетом наплевать, какого он происхождения и каким влиянием пользуется в высоких столичных кругах. Заикнись он о чем-то подобном здесь, и его шансы на скорую гибель резко возрастут. Если бы не миссия, возложенная на него адъюнктессой, он пребывал бы в полной растерянности. Командовать людьми, не раз бывавшими в кромешном аду!
Паран толкнул дверь питейного заведения и вышел на улицу. Ничего удивительного, что армии покойного императора с такой легкостью покорили феодальные королевства и сделали их частями растущей империи. Паран вдруг обрадовался пятнам на плаще и мундире: он хоть не будет выглядеть белой вороной.
От заведения Кнобба к казарме вела узкая улочка. На ней было сумрачно; дневной свет скрадывали высокие стены домов и выцветшие навесы над обшарпанными балконами. Капитан знал: этот город уже не поднимется. Славные дни Крепыша давно прошли. Городским властям еще хватило сил, чтобы войти в союз с Дитя Луны, но союз, скорее всего, был чем-то выгоден хозяину базальтовой крепости. Он не нуждался в их поддержке. Местная знать может пыжиться, блистать драгоценностями и произносить помпезные слова, но фундаменты и стропила их зданий давно прогнили. Знакомая картина. Видно, время родовой знати везде подходит к концу.
Едва слышимый звук чьих-то шагов заставил Парана обернуться. Кто-то догонял его, но лицо неизвестного скрывалось в тени. Паран вскрикнул и схватился за меч. Неизвестный подошел почти вплотную. Повеяло ледяным ветром. Увидев в обеих руках неизвестного по мечу, капитан отступил. Он наклонился, успев наполовину вытащить свой меч. Нападавший сделал выпад левой рукой. Паран запрокинул голову и подался плечом, дабы загородиться от меча. Напрасно; блестящее лезвие даже не коснулось его плеча. Вместо этого нападавший ударил капитана кинжалом в грудь. Парана обожгло. Последовал второй удар – теперь уже мечом в бок. Парану в рот хлынула струя крови. Он застонал и, кашляя, упал на стену, потом сполз вниз. Пальцы царапали скользкие и влажные камни, оставляя на них борозды от ногтей.
Парана окутала темнота. В ней пропали все мысли, все ощущения, кроме одного – огорчения. Затем в ушах послышался слабый звон, как будто по булыжникам прыгала монетка. Монетка вращалась, словно юла. Темнота отступила.
– Скользко тут, – произнес кто-то тоненьким голоском. – Я удивлен.
Выговор показался Парану очень знакомым. Где он слышал такую речь? Ах да, в детстве. Так говорили купцы, партнеры отца по виноторговле.
Оказывается, незнакомцев было двое. Первому голосу ответил второй, раздавшись почти над ухом Парана.
– Никак за мной следят?
Задавший вопрос был уроженцем Итко Кана. А может, уроженкой? Голос похож на девичий или даже детский. Голос его убийцы.
– Совпадение, – со смехом ответил первый голос. – Кто-то… вернее, что-то проникло на наш Путь. Без приглашения. Мои гончие охотятся.
– Я не верю в совпадение.
Раздался новый смешок.
– Я тоже не верю. Два года назад мы затеяли свою игру. Простое сведение старых счетов. Похоже, в этом городе мы столкнулись еще с чьей-то игрой.
– С чьей?
– Довольно скоро я дам тебе ответ.
– Не отвлекайся, Амманас. Нашей целью остается Ласэна и развал империи, которой она незаконно правит.
– Я всегда безоговорочно верил в тебя, Котиллион, и продолжаю верить.
– Мне пора возвращаться, – произнес девичий голос.
– Разумеется. Так это его послала Лорна, чтобы тебя разыскать?
– Думаю, что да. В любом случае, это попортит ей настроение.
– А нам это надо?
Оба голоса удалялись. В голове Парана остался лишь один звук. Легкий звенящий звук непрерывно вращающейся монеты.
ГЛАВА 4
Трудно о них писать…
трудно среди бесконечных легенд
правды искать крупицы —
те, что и по сей день
бередят старые раны…
Минувшее вспыхивало в их глазах,
как объятые пламенем стены;
вспыхивало на мгновенье,
чтобы тут же погаснуть.
Их прошлое замкнуто в них;
и каждому суждено
неслышно построиться в цепь
на берегу реки,
чье имя
они называть не желают…
– Хохолок совсем спятил! – сердито сверкая глазами на Бурдюка, сказала Дырявый Парус. – Он и раньше казался мне малость повернутым, но сейчас он прогрызает дыры в своих же Путях. Хаосом ему захотелось полакомиться. Хуже всего, что он делается могущественнее и опаснее.
