Виталий Зыков - Во имя потерянных душ
В десяти шагах возник вихрь из сотен тысяч огоньков. Одним махом он вырос в два человеческих роста и так же быстро опал, оставив после себя облако серого тумана с молочно-белым пятном в самом центре. В то же мгновение погасли искры и над пробудившимся знаком.
Артем не сразу узнал в госте Туманника — уж больно редко появлялся в Сосновске этот обитатель Изнанки. С ним и встречаться-то приходилось всего несколько раз.
Тем временем Прозрачник заколыхался, пошел волнами и с ленивой неторопливостью поплыл в сторону Лазовского.
— Вот ведь безмозглая тварь! — скривился Артем. Будь это любой другой Зверь Изнанки, стоило бы волноваться, а так… Хлопот много, а реально опасности никакой. При соблюдении простейших правил даже обычный человек справится.
Поймав взглядом Туманника, Артем сосредоточился и ввинтил в сердце твари свое недовольство. Бедный зверь словно на железную стену налетел. Замер как вкопанный, забурлил, зашипел, стал меньше в размерах, а потом и вовсе порскнул прочь испуганной мышью.
Артем довольно рассмеялся. Приятно ощущать собственную силу, знать, что былые страхи теперь над тобой не властны. И вдвойне здорово, когда твое могущество увеличивается. Пусть совсем на чуть-чуть, но ведь увеличивается!
Он ощутил немалый душевный подъем. Боязнь возмездия хозяев наследия Таугрим отодвинулась на задний план, хотелось пробовать новые знаки и формулы, разгадывать древние тайны. Природная осторожность сменилась азартом и страстью. Артем принялся за новый знак…
Картинки шли одна за другой. Призывы слабых Прозрачников сменялись символами-оберегами, запирающие знаки чередовались с отвращающими, сложные узоры для создания прокола в Изнанку соседствовали с выверенными схемами для укрепления границ реальности. Знания словно вливались в разум Артема. Руки самостоятельно исправляли ошибки и недочеты в эскизах, вносили дополнения и правки. Порой первоначальное изображение после добавления спиралей, хитрых завитков или непонятных закорючек приобретало совершенно иной вид.
Успехи лишь подогревали охватившее Артема лихорадочное возбуждение. Большую часть времени он проводил в Изнанке, прерывался только на еду и кратковременный отдых. Прежний страх перед возмездием хозяев наследия Таугрим растворился в потоке новых открытий. Охранник, который приносил ему судки с горячим, моментально заметил изменения в настроении подопечного и даже поинтересовался его самочувствием.
Пришлось врать о бессоннице, впрочем, слова Артема вряд ли звучали убедительно. Хорошо хоть растяпа не стал заглядывать в комнату, где медитировал Сноходец. Объяснить происхождение многочисленных узоров на полу, а кое-где даже на стенах, было бы затруднительно. Хватит проблем с внешностью. Еще более бледная, чем обычно, кожа, воспаленные глаза, ниточки лопнувших сосудов на лице и руках — Артему не надо было заглядывать в зеркало, чтобы узнать о том, насколько плохо он выглядит. Да и сложно ждать иного при подобных нагрузках. Значит, надо сжать зубы и работать дальше. Пока есть время, он должен успеть разобраться со всеми знаками…
К концу первой недели Артем почти полностью исписал небольшой блокнот. В отличие от памятной тетради, в нем на каждой странице рядом с ясным и понятным эскизом колдовского знака соседствовало не менее внятное описание применения. И слава Патале, Артему хватило мозгов, чтобы сразу понять ценность записей. Любой Сноходец за эту тоненькую стопку листков убьет и не поморщится. Так что он старательно прятал от охранников черновики, порой ощущая себя Ульяновым-Лениным под присмотром бдительных надзирателей. Для полноты картины не хватало шифров, симпатических чернил и прочих шпионских штучек.[2]
Артем, лишь когда изобразил на бумаге закорючки последней руны. Легкое помешательство, превратившее его в увлеченного безумца, немедленно схлынуло, оставив после себя усталость, страшное моральное опустошение и желание не вспоминать об Изнанке хотя бы пару дней. Не было сил даже пошевелиться. Несколько часов Артем просто лежал на диване, бездумно уставившись в потолок и безуспешно пытаясь справиться с начавшейся дрожью. Левая рука онемела и плохо сгибалась, лицо горело, а в желудке перекатывались колючие ежи.
«Как же я до такого себя довел?!» — с некоторой оторопью подумал Артем. Но здравая мысль явно запоздала. Сейчас с глаз словно спала пелена, и он вдруг понял, насколько неестественно вел себя последние дни. Патала не то место, где допустим излишний риск. В реальности можно быть сколь угодно безбашенным отморозком, но в мир Прозрачников следует соваться с холодной головой и ясным умом. Артем же нарушил это правило.
Кряхтя точно старик, он поднялся с постели и вернулся в импровизированную лабораторию. Зло цыкнул зубом — зрелище впечатляло. Стены и пол густо покрывали узоры Таугрим, не уступая росписи развалин Древних. Сразу и не скажешь, что рука держала не остро отточенный резец, а корявый гвоздь. Очень качественная работа.
Из Паталы открывалась еще более яркая и красочная картина. Линии горели синим неоновым огнем, вплетая в Песнь Изнанки высокие ноты. Над некоторыми знаками переливалось перламутром нечто вроде мыльных пузырей, расцветали радугой крученые ленты. Это было красиво… Это было страшно… Уже сейчас Артем ощущал, как дрожит и прогибается реальность, как истончилась граница с миром кошмаров. Гостю с той стороны понадобится совсем небольшое усилие, чтобы вырваться на свободу.
На языке вертелось непечатное слово, а в душе зашевелились нехорошие предчувствия. Артем прикрыл глаза и сосредоточился на силах, которыми наделил его проглот. Там, где не хватает человеческих органов чувств, имеет смысл вспомнить о способностях Прозрачников.
Пелена транса затянула сознание, реальность пошла волнами, а под веками вспыхнули белые пятна. Тут же сказало свое слово безрассудство Артема — виски прострелила боль, левую руку скрутила судорога. Пришлось сцепить зубы и терпеть. Наконец Лазовский ощутил себя центром гигантской паутины, нити которой тянулись куда-то в глубины Изнанки. Накопившаяся усталость притупляла чувствительность, но он все-таки принялся перебирать энергетические линии пальцами. И почти сразу стопроцентное попадание! Хватило одного касания, чтобы ощутить слабую дрожь, а в раскрывшееся сознание хлынули потоки нечеловеческой злобы. Нечто исходящее жгучей ненавистью двигалось к нему, как корабль на свет маяка.
Черт, черт, черт!!! Артема пробкой выбросило из транса. В создании Мрака он с ужасом узнал нечто родственное тем Теням, что ранее насылали на него хозяева Таугрим. Тот же гнилостный привкус Тьмы, печати служения великой Силе — все то же самое, только гораздо более могущественное, древнее, опасное.
