Робин Хобб - Корабль судьбы (Том II)
Его отвлекала только команда, упорно ломившаяся наружу из запертых трюмов. Конечно, люди поняли, что он дрейфует. А может, уже почувствовали и дым.
Он сделал усилие и перестал думать о них. Мальчик, которого он когда-то знал и любил, превратился в мужчину. Судя по тому, как доносился с палубы его голос, он был рослым. И сильным. Как крепко он сжимал его поручни… Совершенный даже покачал головой, любя и гордясь. Все-таки у него получилось. Его жертва не оказалась напрасной. Кеннит вырос именно таким, как им мечталось когда-то. Но удивительное дело, как все сразу вернулось от звука его голоса, от прикосновения руки, от знакомого запаха, донесенного ветром! Стоило ему сказать «Совершенный» – и одно это слово вмиг унесло все воображаемые обиды и надуманные измены, из-за которых корабль позволял себе сердиться на Кеннита. Глупость какая… Действительно, и как только он мог? Сердиться на того единственного, кто когда-либо всем сердцем его любил? Да, Совершенный принес большую жертву ради него, но разве мог он поступить по-другому? Должен же был кто-то освободить Кеннита. Вот он это и сделал, только-то и всего. И вот теперь его мальчик будет царствовать как король Пиратских островов, и со временем наверняка сбудется еще одна их давняя мечта: у Кеннита родится сын, и он назовет его Парагоном – Совершенным. Наконец-то будет на свете Парагон Ладлак, которого станут любить и лелеять. А чего доброго, уже и был! Совершенный отчаянно пожалел, что не удосужился спросить Кеннита, не родил ли тот еще сына. Какое утешение было бы знать, что уже живет вымечтанный ими когда-то ребенок!
Внизу, в его трюме, люди отодрали нечто тяжелое и размеренно колошматили им в крышку люка. Вот только сил у них было явно недостаточно. Трюм быстро заволакивало дымом, и это было хорошо. Они просто уснут – и умрут, не успев сгореть заживо.
Совершенный вздохнул и чуть накренился на один борт. Так всегда происходило, когда он не прилагал сугубых стараний удержаться на ровном киле. Не его была в том вина, причина крылась в изъяне постройки, неизбежно случившемся оттого, что для него использовали два разных «бревна» диводрева. Вот и вышло, что в Совершенном были одновременно заключены два дракона, бесконечно пытавшихся возобладать один над другим. Они только и делали, что дрались, и от попыток разобраться в противоборствующих личностях у него голова шла кругом. Поэтому однажды он загнал обоих поглубже и решил быть просто Совершенным. Парагоном Ладлаком.
Он даже произнес это имя вслух – очень тихо. И сразу закрыл рот, перестав даже дышать. Собственно, ему не требовалось дыхание, этой привычкой он был обязан форме, которую ему придал ваятель. Между прочим, свою форму он при очень большом желании мог изменять. Не очень сильно, но мог. Вот и теперь ему удалось чуть-чуть раздвинуть тщательно подогнанные доски диводрева.
Сначала он ничего не почувствовал. Однако потом по внутренней стороне обшивки побежали прохладные струйки воды, и он начал медленно-медленно тяжелеть. Он позволил себе увеличить крен, и, судя по голосам, люди внутри поняли это. Снова поднялся крик и топот ног: они бросились выяснять, где течь. Но что толку искать, если вода лилась из каждого шва? Время покажет, что именно заберет его: морская пучина или огонь. И в любом случае это произойдет не по его вине.
Совершенный скрестил на груди руки, повернулся лицом навстречу надвигавшемуся шторму и приготовился к смерти.
– Я подумал, ты захочешь принять решение сам, кэп, – сказал Йола. Он стоял, точно аршин проглотив. Он знал, что вдается в опасные материи, однако был достаточно умудрен опытом и понимал: попытка решить данное дело без участия Кеннита была бы еще опасней. Тем не менее Кеннит про себя горько жалел, что старпом просто не оставил барахтавшихся тонуть. Поступи он именно так, насколько все было бы проще!
Он перегнулся через фальшборт и посмотрел на терпящую бедствие. Женщина явно отличалась недюжинной силой, но в холодной воде да при нарастающей зыби ей долго не продержаться. Значит, скоро все кончится. Вот очередная волна накрыла ее. Как ни странно, женщина опять вынырнула. Это надо же, какое упорство! Ко всему прочему она еще никак не желала бросить молодого матроса, которого поддерживала на плаву, хотя тот определенно был уже мертв.
Вот женщина запрокинула светловолосую голову и закашлялась.
– Помогите…
Сил для крика у нее уже не было, но движение губ сомнений не вызывало. Кеннит задумчиво поскреб в бороде.
– Она с «Совершенного», – сказал он Йоле.
– Несомненно, – отозвался тот сквозь зубы.
Ну кто бы мог заподозрить, что закаленного Йолу до такой степени расстроит вид тонущей женщины! Кеннит поистине не переставал удивляться самым неожиданным слабостям, составлявшим червоточины даже очень сильных душ.
– Думаешь, следует ее вытащить? – спросил Кеннит, отнюдь не предоставляя старпому решать, но лишь интересуясь его мнением. – Нам, знаешь ли, задерживаться недосуг. Наши змеи уже отправились дальше.
На самом деле это Молния велела им убираться, и Кеннит с облегчением убедился, что они до некоторой степени еще слушались его. А то он уже было усомнился, когда они не смогли потопить Совершенного. Лишь один змей, белый, не желал подчиняться распоряжениям Молнии. Он все крутился около корабля, и его красные глаза смотрели словно бы с упреком. Кенниту это очень не нравилось. В особенности его раздражало, что змей и не подумал сожрать двоих уцелевших, оставив заботу ему, Кенниту. Белый и теперь болтался неподалеку, с любопытством наблюдая за действиями людей. Вот бы знать, почему он перестал слушаться Молнию?
Кеннит отвел глаза, решив обратиться мыслями к первоочередному. Молния сама намекнула ему, что не желает наблюдать сожжение живого корабля. Он покосился на близившиеся тучи. Ему тоже очень хотелось бы убраться подальше. И как можно скорей.
– Прикажешь вытащить? – осведомился старпом. И тем сильно уронил себя в глазах капитана. Соркор, тот хоть и был дуб дубом, но мнение свое высказал бы обязательно. А этот…
Кеннит еще раз покосился назад. Совершенный горел костром… Порыв ветра донес дым и характерный смрад. Да, определенно пора уходить. Не то чтобы Кеннит боялся услышать предсмертный крик носового изваяния; опасность была другая и гораздо более реальная – ветер мог нанести в паруса Проказницы какие-нибудь горящие клочья.
– Жаль, что мы так торопимся, но ничего не поделаешь, – сказал он Йоле и собрался уже приказать ставить паруса. Но поперхнулся и смолк. Он увидел лицо худенького юноши, которого упрямо поддерживала светловолосая.
– Уинтроу! – вырвалось у него. Каким образом Уинтроу оказался в воде и как вышло, что эта женщина пришла ему на выручку? Гадать было некогда. – Вытащить обоих немедленно! – рявкнул он, обращаясь к Йоле. Тот ринулся исполнять, а новая волна приподняла обоих тонущих, повернула их… и Кеннит понял свою ошибку. Там, внизу, был не Уинтроу. И вообще не мужчина. Однако сходство было такое разительное, что Кеннит промедлил и не отменил свой приказ, а Йола уже распоряжался, чтобы за борт спустили канат.
