Маргарита Блинова - Забавно быть студентом
"Победа!" — ликовали внутренние голоса, но как оказалось, зря.
Всего секунда понадобилась Тринадцатому, чтобы сократить выигранное расстояние и оказаться нос носом со мной.
— Кое — кому придетсявсю ночь извиняться за эту царапину, — хрипло выдохнул Никлаус.
"Царапина? — удивилась жалость и тихонько всхлипнула: — Темненький, да у тебя артерия разорвана".
Уклонившись от попытавшего сцапать меня Темного, я откинула назад волосы и, сплюнув крупицы песка, попавшие в рот, призадумалась.
Такими темпами Никлаус, чего доброго, и впрямь истечет кровью, поэтому надо скорее сворачивать бой и отправлять самоуверенного засранца в больничку.
Удар в живот прошел по касательной, оставив на руке Крысеныша только легкий порез. Повторная атака с ложным выпадом в сторону была встречена со снисходительной улыбкой и мастерски перехвачена опытным бойцом. Сделав обманный замах двумя клинками, я кувырнулась через голову, изо всех сил стараясь удержать противника на расстоянии.
Будь на месте Темного кто‑то другой, лучшей тактикой стало бы измотать соперника быстрыми многочисленными атаками и уже потом нанести последний сокрушающий удар. В данном случае это не работало, так как вопреки своему росту, груде перекаченных мышц и полученной ране, Крысеныш все еще двигался быстрее, чем я.
Оставалось только одно — мухлевать!
Спрятав клинки обратно в пространственный карман, я пару раз глубоко выдохнула, стараясь привести дыханье в норму, и зашевелила губами, бубня под нос детский стишок.
— Ангел! — предупреждающе крикнул Темный, когда стены вокруг нас внезапно пошли трещинами и начали с диким грохотом осыпаться.
Полностью уверенный в том, что я настолько погрузилась в чтение какого‑то убойного заклинанья, что банально не осознаю, что происходит вокруг, Никлаус рванул ко мне на помощь.
Подхватив и прижав меня к себе, "тот еще спасатель" выставил вокруг нас щит и пораженно замер, глядя, как два лезвия дайсе медленно входят в его грудь и погружаются почти на треть.
"Кто бы мог подумать, что легендарного Тринадцатого подловят на банальном приступе благородства", — ехидно засмеялась жажда мести.
"Ну ты и…" — ошарашенно покачал головой подарок горцев и выложил столько нелицеприятных эпитетов в мой адрес, что даже прожжённый жизнью пессимизм немного смутился.
Камни сыпались сверху, с диким грохотом разбивались о поставленный щит, а я тупо смотрела в перекошенное от боли лицо Никлауса.
"Можно провернуть лезвия, тогда ему станет еще хуже", — громко, со знанием дела посоветовала живущая во мне садистка.
И почему‑то это совершенно неуместное предложение отрезвило меня. Осторожно вытащив клинки из груди Никлауса, я остановила устроенный камнепад и даже поддержала Темного за плечи, пока он обессиленно заваливался набок.
— Ангел, — прохрипел Доставала, касаясь щекой песка арены, закрыл глаза и судорожно закашлялся.
— Де ла Варга, ты что натворила! — рявкнул подскочивший к нам профессор Дейман.
Медленно поднявшись на ноги, я окинула поверженного Тринадцатого ошарашенным взглядом и заплетающимся языком вымолвила:
— Мы практиковали… навыки выживания…
В какой‑то момент появились Кебил, Гафс и с трудом перевернули тело Никлауса, чтобы профессору было удобно заняться ранами.
Глядя на залитую кровью грудь, у меня внезапно закружилась голова, а во рту появился привкус чего‑то до отвращения противного и горького.
Развернувшись и смотря четко перед собой невидящим взглядом, я твердым, уверенным шагом направилась к выходу.
Все внутри рвалось туда, где стоя на коленях Темные пытались спасти жизнь Никлаусу. Хотелось положить тяжелую голову Тринадцатого к себе на колени и, успокаивающе поглаживая светлые волосы, тихонько шептать обещания, что все будет хорошо.
Но вместо этого я концентрировалась на табличке с крупной надпись "ВЫХОД" и механически переставляли ноги.
* * *Раньше мне казалось, что нет на свете ничего хуже, чем тренировки у Быка, тянущиеся целую вечность лекции профессора Карода и сладкий кофе с перцем. Оказалась, что хуже, это когда внезапно очнувшаяся от комы совесть начинает капать тебе на мозг.
"О чем ты думала? — бубнила вышеупомянутая. — Ну и что с того, что он Тринадцатый. Вспомни, как он заботился о тебе, как переживал и защищал. Ты же ведь магией можешь пользоваться только благодаря его Светимости".
"Действительно, о чем ты думала в тот момент, когда наносила ему две последние раны?" — ворчал с ней на пару салатовый дракончик.
О чем думала? О том, что дерусь с Тринадцатым!
В сознании засела навязчивая мысль, что Доставала непобедим, неуязвим и способен отразить любую мою атаку. Да я сама не ожидала, что так выйдет!
"Девочка, к чему эти отмазки? Ты же Светлая! — бушевала совесть. — Ты не дырки в нем протыкать должна была, а решить все мирным путем…"
"Еще чего!" — возмутился боевой дух.
"А ты лучше помалкивай! — окончательно вызверилась совесть. — Тебя вообще у порядочной девушки быть не положено".
"Что?! Да я тебе сейчас за такие слова…"
— А ну‑ка все заткнулись! — зло рявкнула я, крепко сжимая кулаки.
Прозвучало до того значительно, что парочку первокурсников испуганно прижало к стенке, а боевик с третьего курса машинально призвал одну из защиток.
К счастью, испугались не только окружающие люди, но и внутренние голоса решили, что будет лучше взять паузу и коллективно помолчать. Но от царящего внутри безмолвия стало еще хуже.
Плюнув на оставшиеся пары, я убежала к себе в комнату, схватила Рокки в охапку и целый час наматывала круги вокруг парка.
— У — у-у… — обессиленно пропищал щенок, падая брюхом на землю и жадно хватая холодный воздух широко открытой пастью.
— Устал? — недоверчиво глянула я на песика.
— Гауф! — звонко подтвердил Рокки и вяло забил хвостом.
— Давай, мальчик! Вставай! Еще пару кружков и домой, — бодрым тоном позвала я щенка, похлопывая себя по коленкам.
Рокки грустно посмотрел на меня, еле — еле поднялся на дрожащих лапах и… обессиленно рухнул в ближайший сугроб!
— Я тебя на ручках домой не потащу! — крикнула я маленькому кабанчику и медленно потрусила к общежитию.
Сделав шагов восемь по запорошённой свежим снежком дорожке, услышала за спиной душераздирающий писк: "и — и-и!" и обернулась:
— И не мечтай, лентяй!
Сделав еще десять шагов, я все‑таки не выдержала и украдкой обернулась назад. Рокки, с понуро опущенной головой, плелся в паре метрах и, судя по угрюмой мордочке, молча проклинал злую, бесчувственную хозяйку.
