Екатерина Азарова - Подмена
— Нет. Я… не смогу сам сделать тебе больно, — прошептал муж. — Но Эйлерт не страдает такой щепетильностью. Ты доверишься ему?
— Милорд, жена обязана слушаться мужа, — грустно улыбнулась я. — Я доверюсь вам.
— Я буду рядом. — Лорд Асеро притянул меня к себе и нежно поцеловал.
Я привычно дернулась, и он тут же отпустил меня. Встал с кровати, уже у двери повернулся и сказал:
— Мы подготовим все необходимое и вернемся.
— Хорошо, милорд.
Я ждала возвращения мужа, продолжая сидеть на кровати, снова надев рубашку и закутавшись в покрывало. Понимала, что, когда они вернутся, мне снова придется раздеваться, но иначе не могла. Я вообще не представляла, как смогу обнажиться при ком-то, кроме лорда, понятно. Байрат — лекарь, хотя у нас с ним явно взаимная неприязнь, лорд Асеро — муж, но Эйлерт… О боги, я же со стыда сгорю и больше никогда не смогу посмотреть ему в глаза. А еще пугала обещанная боль. Очень пугала. Несмотря на высказанное обещание терпеть, я понимала: все, что мне пришлось испытать в пансионе, цветочки по сравнению с предстоящим. И тем не менее я была намерена молчать…
Сначала вошел лорд Асеро, за ним — Байрат. Эйлерт недолго помялся около дверей, но решительно шагнул вперед, прикрыв за собой дверь. Я смотрела, как она закрывается, увидела встревоженное лицо Сарта. Но тут щелкнул замок, я вздрогнула от этого звука и прикусила губу.
Трое мужчин стояли в центре комнаты, молчали, а смятение, написанное на лицах, никто из них и не пытался скрыть. В руках у Хакана были какие-то пузырьки, а муж держал стопку полотенец. Я покосилась на Эйлерта, но он упрямо прятал взгляд, смотря на что угодно в комнате, но только не на меня.
— Реймира, — лорд подошел ко мне и потянул за край одеяла, — готова?
Вместо ответа я отпустила покрывало и вопросительно посмотрела на мужа. Он протянул мне фляжку с настоем и дождался, пока я сделаю несколько больших глотков. Забрал ее, а затем натянуто улыбнулся, поднял одеяло, загородив меня от присутствующих, пока я не сниму рубашку.
— Ложись на живот, — шепнул он и, когда я послушно вытянулась на кровати, собрал и отвел волосы в сторону, обнажая спину.
— Байрат, обезболь ее, насколько это возможно, — резко распорядился он, и кровать прогнулась под весом второго мужчины.
— Это все равно что мертвому припарка, — заметил лекарь, но послушно намазал мне кожу какой-то пахучей гадостью.
— Делай свою работу, — оборвал его лорд и окликнул мою няньку: — Эйлерт.
— Милорд, я… — Мой «нянь» замолчал.
Я лежала на кровати и чувствовала, как немеет спина. К коже словно лед приложили. Во рту ощущалась горечь напитка, но и он медленно деревенел.
— Эйлерт, ты помнишь, что случилось с Антой?
— Да, милорд.
— А вот Далия выжила. В первом случае делал я, во втором — ты. Вопросы есть?
— Да начинайте вы уже, — простонала я, чувствуя, что язык почти не слушается. — Ожидание боли порой гораздо сильнее ее.
— Прости, Реймира, — муж погладил пальцами мою щеку. — Прости. Я буду держать, чтобы ты не навредила себе…
Сначала я почувствовала, как руки мужа завели мои за голову и связали их между собой, а потом и к спинке кровати. Затем одна ладонь легла мне на шею, прижимая к кровати, а вторая на поясницу. Я повела плечами и, ощутив невозможность вырваться из пут и хватки, немного запаниковала.
— Тише, — попытался успокоить меня муж и заставил прикусить сложенный в несколько раз кусок ткани, — тише…
Я послушно замерла, а когда увидела Эйлерта, наклонившегося надо мной, закрыла глаза, глубоко вздохнула и задержала дыхание…
Еще пять минут назад я думала, что умею терпеть боль. Я ошиблась. Эта боль, в отличие от побоев в пансионе, выворачивала наизнанку, растягивала на дыбе и бросала меня попеременно то в обжигающий огонь, то в леденящий даже душу холод. Несмотря на то что спина онемела, я все равно прекрасно почувствовала, как тонкий стилет разрезает кожу. Медленно, очень осторожно и почти с наслаждением. Из глаз брызнули слезы, я еще сильнее стиснула зубы, но не проронила ни звука. Почти сразу я ощутила, как Байрат залез пальцами в рану, что-то подцепил и потянул изо всех сил. В глазах потемнело, сердце забилось как ненормальное, а дыхание стало частым и прерывистым. Почти сразу на рану полилась жидкость, отчего боль немного стихла. И сразу же стилет в руках Эйлерта уверенно сделал еще один надрез…
Не знаю, сколько времени длилась пытка. Несколько раз я была близка к тому, чтобы потерять сознание, но лорд Асеро, словно предчувствуя это, возвращал меня в реальность. Я плакала не переставая, молча кусала тряпку, засунутую мне в рот, и еле сдерживалась, чтобы не начать извиваться змеей. Лезвие терзало кожу, на нее постоянно лилась жидкость, приносящая мимолетное облегчение, но я уже ничего не соображала, моля богов, чтобы поскорее это все закончилось. И когда лекарь резко дернул за очередную нить, а затем с видимым облегчением произнес: «Последняя», я не выдержала, приоткрыла воспаленные и ничего не видящие глаза, и задрожала всем телом.
— Ты уверен? — срывающимся голосом спросил муж.
— Да, можешь усыпить ее. А я займусь остальным.
И сразу же комната наполнилась фиолетовым сиянием, приносящим облегчение. Я прикрыла глаза, и меня унесло на волнах беспамятства куда-то далеко, где почти не было боли. Но лишь почти, ибо память прекрасно запомнила и ее…
Я проснулась в полнейшей темноте. Попыталась приподняться, но боль, пронзившая спину, была нестерпимой, и я снова потеряла сознание. Второй раз, когда я приподняла голову от подушки, было уже немного легче. По крайней мере я смогла не только сесть на кровати, отчаянно сражаясь со слабостью, тошнотой и головной болью, но и встать. Меня шатало, так что пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы удержаться на ногах. Ужасно хотелось пить. Губы потрескались, а проведя по ним языком, я обнаружила запекшиеся следы крови. Я была одета в свободную рубашку, а на спине ощущалась плотная повязка. Выяснять, кто меня одел, не стала. И так понятно. Лорд никому бы не позволил сделать это, кроме как самому. Почему-то эта мысль принесла облегчение.
В комнате было темно, хотя из окна в нее все-таки заглядывало закатное солнце, а сквозь щель в двери пробивался свет. Я сделала шаг и поморщилась, когда под ногой заскрипела половица. Почти сразу же за дверью мелькнула тень. Послышался еле слышный звук плохо смазанных петель, и в комнату ворвался свет из коридора. Я скривилась, когда увидела, что дверь открылась и на пороге появился Сарт.
— Миледи! — довольно громко воскликнул он и бросился ко мне, а я снова поморщилась.
