Сергей Вишневский - Пест-серебрушка
– Половина! Заканчивай! – крикнул черт, наблюдая за часами.
Пест перестал сжимать запястье и оперся на правую руку, держа левую на весу. Спустя несколько глубоких вздохов он развалился посреди двора на спине. Он лежа рассматривал абсолютно чистую и здоровую кожу левой кисти.
– Время! – крикнул черт и оторвал взгляд от песочных часов. – Неужто уложился?
– Уложился! – улыбаясь, произнес мальчик в ответ, не отрывая взгляда от руки. Он перебирал пальцами и сжимал кисть в кулак. – Кожу чутка тянет, словно не своя, но уложился.
В это время из задней двери вышел хозяин харчевни Лютый. Он хмуро глянул на Песта, развалившегося на спине, и черта, застывшего у его ног. Сплюнув на черта, он произнес:
– Дело есть! В дом пойдем, нечего на улице болтать! – произнеся это, Лютый развернулся и пошел обратно в дом. Пест поспешил за ним. Когда он зашел в дом, то обнаружил хозяина таверны сидящим на табурете и внимательно смотрящим на него.
– Дела таковы, Пест. Скоро герцог Сваровский у себя в поместье бал дает. Не знаю, кто нашептал ему про мясо, что ты на углях жаришь, но пришел управляющий поместья его. Требовал тебя на ночь к себе. Мол, мясо готовить будешь. – Лютый говорил рублеными фразами, и до Песта дошло, что ему не нравится вся эта затея.
– Дядька Лютый, а денег он даст? – спросил Пест, пытаясь понять недовольство хозяина. Первая мысль была: «Мало денег дают!»
– Дает за тебя он золотник. Работы на одну ночь. Если сделаешь мясо, как у меня делал – будет еще золотой тебе лично.
– Хороша ведь плата! Чего же ты, дядька Лютый, хмур как небо, грозой затянутое?
– Мал ты еще и устоев наших не знаешь… – Еще больше начал хмуриться Лютый. – Ты головушкой своей подумай. Управляющий герцогский на поклон в портовый район пришел. Повара просит.
– Может, мясо мое герцогу приглянулось…
– Хрен с ним, мясом! Ты же в академии маговской учишься, значит, умом не обделен! Дураков там не держат! Думай! Ко мне, третьему человеку в порту, пришел засланец от герцога и повара просит! И все вроде бы славно, да не забыл люд портовый, как сынок его, бастард признанный, пятерых зарубил, пока по порту на жеребце своем лихие скачки устраивал. Даже с коня не слезал, так походя с плеча пять голов срубил. А теперь ко мне пришел и повара просит.
– Не ходи, Пест, – послышался голос черта у ног Песта. – Не ходи, а деньгу мы соберем как-нибудь. Нечего нам там делать…
– Ты сам думай, – со злостью сказал Лютый и поднялся. – Бал в поместье Сваровского будет в это воскресенье. Тебе – вольная. Захочешь пойти – иди, неволить не буду и зла не задержу, но ежели спросят меня – я тебя не посылал и человек ты не мой. Наемный ты.
Пест хмуро кивнул головой, не зная, как быть. Лютый же остановился у самой двери и, не оборачиваясь, сказал, словно и не к Песту обращался:
– Мантию одень, когда туда пойдешь. Не дай единый, и тебя походя с плеча рубанут…
В то же воскресенье
Пест умывался в бочке, которая стояла на улице. Он предусмотрительно взял с собой рабочую рубаху и штаны, чтобы не испачкать мантию академии. Сейчас же он пытался отмыться мыльным корнем, чтобы от него хотя бы не так сильно пахло дымом и жареным мясом с корешками, которые научила готовить мать. Из главного здания, где проходил прием, то и дело доносились отголоски музыки и пения. Пест нет-нет, да поглядывал в ту сторону. Под его ногами суетился черт, то и дело залезая на спину мальчишке и начиная натирать его куском мыльного корня.
– Время позднее, давай уже к родной кухне пойдем? – все стонал черт.
– Сейчас пойдем, я только гляну, что за музыка…
– Да сдалась она тебе? – тут же вклинился черт. – В харчевне Лютого тепло, спокойно да пожрать всегда есть что…
Пест еще раз ополоснулся и пару раз хлопнул в ладоши. Вокруг него закрутился слабенький смерч, который буквально за пару минут высушил короткий ежик волос и кожу.
– Я только гляну, мне туда все равно нельзя! Там благородные только, а ты исчезни, а то, не дай единый, увидит кто…
Пест накинул мантию и отправился к главному зданию. На фоне спускающихся сумерек его колонны, подсвеченные магическими светильниками, и большие окна со стеклами, затянутые зелеными и голубыми шторами, смотрелись завораживающе. Пест побоялся подсматривать в окна и решил подойти к двум одетым в черные костюмы швейцарам.
Оба швейцара, только завидев мантию мага, подобрались. Когда Пест подошел и хотел уже было обратиться к ним – оба швейцара потянули ручки массивных дверей, при этом изобразив замысловатый поклон. Пест не знал, как прореагировать на это, поэтому он изобразил стандартный поклон ученика учителю и прошел дальше.
Спустя пару шагов по полутемному коридору, в сторону зала, освещенного огнями, перед ним возник черт. Он был больше чем обычно. Он глубоко вздохнул и, смотря исподлобья, произнёс:
– Стой! Тьмой тебя умоляю! Стой и не ходи туда! – Черт смотрел своими черными буркалами в глаза Песта, который начал хмуриться. В руке черта была маленькая стрела с белым оперением. – Памятью рода твоего заклинаю! Уходи отсюда!
Пест раздраженным шепотом начал давить на черта:
– Тебе кто разрешал тут появляться? Место свое забыл? – начал Пест, сделав пару шагов к нему. Он наступил на хвост черта и, уже шипя, словно змей, произнес. – Забыл, кому хвост твой принадлежит? Забыл, кто силой тебя кормит? Сгинь!
Под каблуком Песта вспыхнул короткий белый огонек и тут же пропал. Черт упал, начав корежиться и кататься по полу, но сжимая наконечник стрелы в кулаке. Пест продолжил свой путь, не обращая внимания на муки черта. Спустя несколько секунд черт поднялся на карачки и, сплевывая черную смолу из рта, произнес:
– Суки пернатые! – Он разжал кулак с кончиком стрелы. Наконечник стрелы представлял собой маленькое сердечко. – Дерьмо свое жрать буду, а вам не отдам!
Черт ухватил стрелку двумя руками и переломил посередине. Потом каждый обломок еще раз переломил. Затем, продолжая плеваться черной смолой, он принялся заталкивать обломки стрелы себе в рот, он жевал их и пытался проглотить. Пару раз он срыгивал их обратно, но вновь заталкивал себе в рот. Скулил, визжал, но совал снова и пытался проглотить.
Пест же в это время вышел в зал, заполненный светом. От обилия роскоши и света зарябило в глазах. Чтобы не выделяться и не стоять как баран, он отошел к ближайшей стене.
Посреди зала в танце кружились молодые девушки и парни. Кое-где даже мальчишки, не старше самого Песта. Сам он стоял с приоткрытым ртом и разглядывал все, что видел. И музыкантов с причудливым инструментом на балконе, и столы, ломящиеся от разноцветных блюд, и одетых в костюмы из блестящей ткани мужчин и женщин, и каменный пол, натертый до такого блеска, что Пест видел свое отражение в нем. Он даже немного пододвинулся к окну, чтобы незаметно пощупать занавески из неизвестной ткани. Она оказалась очень нежной на ощупь.
