Частный детектив второго ранга. Книга 1 (СИ) - Ключевской (Лёха) Алекс

— Эм, — протянул я задумчиво. Понятия не имею, какие здесь цены, и сколько стоят наши трофеи даже приблизительно. Паульс видел мои колебания и быстро добавил.

— Это хорошая цена, даже не сомневайтесь, молодой человек. В Дубровске вам вряд ли кто-то предложит больше.

— Ну, хорошо, — после короткого колебания произнёс я. — Если вы меня обманываете, то пусть это остаётся на вашей совести.

Паульс даже кашлянул от такого заявления. Но быстро пришёл в себя, убрал свои приобретения с прилавка и отсчитал деньги. Я наблюдал за тем, как он считает, поэтому не стал пересчитывать, а убрал их в карман. Надо бы какой-то кошелёк завести что ли, а то чертовски неудобно в кармане ковыряться, если нужно с кем-то рассчитаться.

— У вас есть что-то ещё, молодой человек? — спросил алхимик, осматривая меня с любопытством. Наверное, хочет понять, кто я вообще такой.

— Да, — ответил я с неохотой. — Вы не могли бы посмотреть, не было ли применено ко мне воздействие, и если было, то сколь долго оно будет продолжать действовать.

— Воздействие? — алхимик удивлённо приподнял бровь. — Не часто ко мне обращаются с подобными просьбами. Пройдёмте, такие вещи не нужно проводить, стоя за прилавком. Это будет довольно любопытным опытом.

И Янис Витасович открыл неприметную дверку в стойке, жестом указывая, чтобы я шёл за ним. За стойкой сбоку была спрятана дверь, которую со стороны покупателей не было видно. Во всяком случае, я её не разглядел, хотя смотрел очень внимательно, пытаясь вычислить, откуда алхимик появился за прилавком.

Мы сразу оказались в большой лаборатории. Во всяком случае, другого названия комнате с огромным столом посредине, заставленным различными колбами, ретортами, спиртовками и кубами, я дать не могу. Отдельно стоял стол, очень ярко локально освещённый, с заготовками для артефактов и кучей незнакомых мне инструментов.

Паульс указал мне на стул, стоящий как раз возле этого стола для изготовления артефактов. Источник света немного сместился и осветил мою голову. Я прищурился, потому что свет бил мне в глаза, ослепляя и не давая разглядеть севшего напротив меня алхимика.

Когда я весьма тщательно изучал защиту разума, весьма актуальную для меня, то понял одну вещь: читать мысли не умеет никто. Это невозможно. Очень сильные менталисты могут, приложив титанические усилия, прочитать обрывки воспоминаний, о которых в момент воздействия думает человек, и считать намерения. Поэтому ведение допроса с помощью менталистов — это своего рода искусство. Нужно сначала настроить допрашиваемого на то, чтобы он думал в нужном ключе, и в памяти всплывали нужные образы. Шпионов и разведчиков, кстати, учат как раз тому, чтобы в любой ситуации вспоминать, как они приятно проводили время с любовниками. Ну а что, и тайны свои не выдать, и менталисту-дознавателю приятно сделать.

— Как вас зовут? — совершенно безэмоционально спросил Паульс. Понятно, он уже призвал дар, так здесь называется обращение к своей магии. Ну что же, Андрюша, готовься, сейчас тебя слегка препарировать будут.

— Андрей Михайлович, — ответил я, опуская фамилию. Подозреваю, что Андреев Михайловичей и в Дубровске хватает, а вот Громов, носящий именно такое имя-отчество, всего один. Князь Первозванцев же всем растрепать успел счастливую новость.

— Андрей Михайлович, расслабьтесь. Сейчас будет немного неприятно, но не больше минуты, — холодный голос резанул по оголённым нервам, и практически сразу возникло ощущение, что по коже головы побежали толпы мурашек, а некоторые из них начали весьма активно проникать внутрь, забираясь чуть ли не в мозг.

«Неприятно» — это было весьма слабо охарактеризованное чувство, посетившее меня в момент проверки. Не знаю, сколько по времени продолжалось столь мерзкое ощущение, лично мне показалось, что прошло не меньше часа, но наконец свет немного отодвинулся, и все мурашки разом исчезли из головы.

Паульс задумчиво молчал всё то время, пока я пытался проморгаться, а из-за перехода от слепящего света к обычному, в глазах было темно и ни черта не видно. Когда я сумел разглядеть его лицо, он провёл рукой по подбородку и посмотрел на меня.

— М-да, удивительный случай, — протянул алхимик. — Но вы правы, Андрей Михайлович, воздействие было. Более того, на вас воздействовали трижды, и два последних раза это сделал явно не человек, слишком тонкое, почти невесомое касание разума. Очень точечное, направленное на лёгкое приглушение определённых эмоций, — он покачал головой.

— Что-то не так? — я нахмурился. — Я примерно предполагал, что было несколько разных воздействий, но, судя по вашему виду, что-то явно пошло не так.

— Первое воздействие было совершенно даже не менталистом, а с помощью одноразового артефакта. Ничего сверхъестественного, такие часто применяют в армии перед особо напряжённым заданием или боем. Лёгкое подавление воли, чтобы человек не смог заподозрить подвоха, нацеленность на выполнение задания любой ценой, — Паульс продолжал отвечать очень медленно, внимательно меня разглядывая.

Это точно Наталья. Ей было жизненно необходимо, чтобы я вынес дарственную до наступления утра. Так что она вполне могла применить нечто подобное. Вот же… стерва. А я всё гадал, за каким грибом попёрся в замок на ночь глядя, несмотря на ранение и лёгкую контузию. Впрочем, когда Савелий сказал мне о воздействии, я примерно так и думал. Вот только…

— Каким образом подействовал артефакт, если я не маг? — спросил я хмуро.

— Это-то и является для меня загадкой, — алхимик развёл руками. — Я как раз хотел у вас спросить, почему не ощущалось возмущения источника во время проведения проверки, а вы сами мне ответили на этот вопрос. Источник не возмущался, потому что его нет. И это очень странно. Всё-таки подобным чарам нужна привязка.

— Так, ладно, с этим феноменом можно будет потом разобраться, — я оторвал его от размышлений. — Давайте вернёмся к воздействиям. Вы сказали, что их было три. Что-то пошло не так, но что именно?

— Да, воздействия, — Паульс снова провёл рукой по подбородку. — Как я уже сказал, первое было очень грубым, почти примитивным. Два других — это произведение ментального искусства. Вы бы даже не заметили их, если бы одно из них не вступило в жёсткую конфронтацию с первым. Даже не представляю, что у вас в этот момент в голове творилось, когда они столкнулись.

— Зато я знаю, — процедил я, пристально разглядывая алхимика. Ну не говорить же ему, что у меня просто фантастический сумбур в мыслях образовался. Настолько сильный, что я потащился ловить и лечить кота, вместо того, чтобы или вынести дарственную из замка, или бросить всё к чёртовой матери и вовремя сбежать.

— Спрашивать, что это было, бесполезно? — деловито уточнил Паульс, и в моём весьма откровенном взгляде прочитал ответ. — Я не буду настаивать, в конце концов, это действительно не моё дело.

— Есть что-то ещё? — спросил я, немного успокаиваясь. Одно дело предполагать, что тебя использовали в весьма циничной форме, и совсем другое — знать это наверняка.

— Да, третье касание попыталось нивелировать первые два. Полностью подавить их не удалось, и тогда чары попросту заблокировали первоначальные установки этих воздействий. Так что от них остался лишь незначительный фон, напоминающий, что они когда-то были. Уже через неделю даже фона не останется. И даже я не смог бы определить, что они были, — алхимик прищурился, что-то напряжённо обдумывая.

— Третье воздействие всё ещё на меня влияет?

— Да. Чтобы разрушить первоначальные установки тех двух, оно, кроме всего прочего, почти полностью заблокировало некоторые участки эмоциональной сферы. Хотя, — он снова внимательно осмотрел меня с ног до головы, — не удивлюсь, если узнаю, что это было сделано намеренно. Всё-таки переход в другой мир — это очень мощное потрясение. Не всякая психика его выдержит. А так как некоторые эмоции у вас до сих пор заблокированы, то вы восприняли своё новое положение сравнительно спокойно.

— Это так очевидно? — я потёр переносицу.