Прежде, чем их повесят.Первый закон. Книга 2. - Аберкромби Джо

— Даже с моими талантами трудно сказать точно, пока нет звезд. Пятьдесят миль или около того.

— Скоро нам нужно сворачивать с дороги.

— Разве мы не будем переправляться через реку возле Дармиума?

— В городе царит хаос. Кабриан захватил его и не пускает никого внутрь. Мы не можем рисковать.

— Ну что ж, значит, Аостум. Обойдем Дармиум по широкой дуге и двинемся на запад. Этот путь немного длиннее, но…

— Нет.

— Нет?

— Мост в Аостуме разрушен.

Длинноногий нахмурился.

— Моста больше нет? Воистину, Бог любит подвергать своих верных испытаниям! В таком случае нам придется пересекать Аос вброд…

— Нет, — снова возразил Байяз. — Шли сильные дожди, и вода в великой реке сильно поднялась. Все броды для нас закрыты.

Навигатор выглядел озадаченным.

— Разумеется, вы мой наниматель, и я, будучи достойным членом ордена навигаторов, буду прилагать все усилия, чтобы повиноваться вашим приказам. Но боюсь, я не вижу другого пути. Если мы не можем перейти реку ни в Дармиуме, ни в Аостуме и не можем воспользоваться ни одним из бродов…

— Есть еще один мост.

— Еще один? — Какое-то мгновение Длинноногий недоуменно глядел на него, затем его глаза внезапно широко раскрылись. — Не хотите же вы сказать…

— Мост в Аулкусе по-прежнему цел.

Все мрачно переглядывались.

— Ты вроде бы говорил, что там все лежит в развалинах, — пробурчал Девятипалый.

— «Разоренное кладбище», так ты называл это место, — подтвердила Ферро.

— И вроде бы ты сказал, что люди обходят его за много миль?

— Я не выбрал бы этот путь по своей воле, но другого у нас нет, — заявил Байяз. — Мы доберемся до реки и пойдем вдоль северного берега к Аулкусу.

Все замерли. На лице Длинноногого отразился ужас.

— Ну же, шевелитесь! — прикрикнул Байяз. — Оставаться здесь опасно.

И с этими словами он повернул свою лошадь прочь от трупов. Ки пожал плечами, натянул вожжи, и повозка с грохотом покатила по траве вслед за первым из магов. Навигатор и Девятипалый угрюмо двинулись за ними, полные мрачных предчувствий.

Джезаль посмотрел на тела — они неподвижно лежали там, где их нашли, устремив обвиняющие глаза вверх, в вечернее небо.

— Разве мы не должны их похоронить?

— Хорони, если хочешь, — фыркнула Ферро, вспрыгивая в седло одним гибким движением. — Можешь похоронить их в собственной блевотине!

Кровавая банда

Бесконечная скачка — вот чем они занимались. Вот что они делали уже много дней. Скакали верхом в поисках Бетода, в преддверии надвигающейся зимы. По болотам, по лесам, по холмам и по долинам. В дождь и слякоть, в туман и снег. Выискивали какие-нибудь следы и знаки, указывающие, что он движется в их сторону, и знали, что таких знаков не найдут. Потерянное время, сказал бы Ищейка, но если у тебя хватило дурости напроситься на задание, лучше не болтать, а выполнять то, что тебе поручили.

— Идиотская работа, пропади она пропадом! — раздраженно рычал Доу.

Он морщился, ерзал в седле и путался в поводе, поскольку никогда не чувствовал себя вольготно верхом на лошади. Доу предпочитал, чтобы ноги стояли на земле и вели его к неприятелю.

— Только зря время тратим! И как ты согласился на эту чертову разведку, а, Ищейка? Идиотская работа!

— Кому-то надо это делать. По крайней мере, теперь у меня есть лошадь.

— Ну надо же! Поздравляю! У тебя есть лошадь!

Ищейка пожал плечами.

— Все лучше, чем идти пешком.

— Лучше, чем идти пешком? — насмешливо фыркнул Доу. — Тогда все в порядке!

— Ну, мне выдали новые штаны и все прочее… Сукно хорошее, крепкое. Теперь ветер, обдувающий мои яйца, уже не такой холодный.

Услышав это, Тул рассмеялся, но Доу не был в настроении веселиться.

— Твои яйца больше не мерзнут? Гребаные мертвые, парень, да разве мы за этим пришли? Ты забыл, кто ты такой? Ты же был ближе всех к Девятипалому! Ты был при нем с самого начала, когда он перешел через горы! Во всех песнях тебя поминают вместе с ним! Ты ходил в разведку впереди армий. Тысячи человек шли туда, куда ты их посылал!

— Ну, это никому не принесло ничего хорошего, — пробормотал Ищейка, но Доу уже набросился на Тула:

— А как насчет тебя, дубина ты здоровенная? Тул Дуру Грозовая Туча, самый сильный ублюдок на всем Севере! Ходил на медведя с голыми руками и побеждал, так про тебя рассказывают. В одиночку удерживал перевал, пока твой клан отступал. Говорят, ты великан десяти футов ростом, рожденный в грозу, с громом в брюхе! Что скажешь, великан? Что-то я в последнее время не слышу твоего грома, разве что когда до ветру ходишь!

— И что с того? — огрызнулся Тул. — Чем ты от меня отличаешься? Твое имя люди боялись произнести вслух. Они хватались за оружие и держались поближе к огню, стоило им заподозрить, что ты в десяти лигах от них! Это Черный Доу, говорили они, тихий, хитрый и беспощадный, словно волк! Он убил людей больше, чем зимние морозы, у него меньше жалости, чем у самой суровой зимы! А теперь — кому есть дело до тебя? Времена изменились, и ты скатился так же низко, как и все мы!

Доу лишь улыбнулся.

— Я об этом и говорю, здоровяк, именно об этом. Раньше мы что-то значили, каждый из нас. Названные. Известные всем. О нас говорили, нас боялись. Я помню, брат рассказывал мне, что никто на свете не умеет обращаться с луком или клинком искуснее, чем Хардинг Молчун. Ни один человек на всем Севере! Черт возьми, да и во всем Земном круге! Правда, Молчун?

— Угу, — буркнул тот.

Доу кивнул.

— То-то и оно. А сейчас — посмотри на нас! Нет, мы не просто скатились — мы рухнули в пропасть! Бегаем на посылках у долбаных южан! У этих гребаных баб в мужских штанах! У этих чертовых поедателей салата с их длинными словами и коротенькими, тоненькими мечами!

Ищейка беспокойно заерзал в седле.

— Этот Вест знает, что делает.

— Этот Вест! — фыркнул Доу. — Он умеет отличать рот от задницы, и в этом он сильно впереди остальных. Но он мягкий, как свиное сало, ты сам знаешь. В нем нет хребта! Ни в одном из них нет! Я буду потрясен, если самые лучшие из них хотя бы видели схватку. Ты думаешь, они выстоят под натиском Бетодовых карлов? — Он жестко рассмеялся. — Хорошая шутка!

— Да, бойцы у них жидкие, как моча, — проворчал Тул, и Ищейка не мог с ним не согласиться. — Половина людей настолько оголодали, что не смогут и меча поднять, не то что ударить как следует. Даже если сообразят, как это делается. Все, кто на что-то годился, ушли на север драться с Бетодом, а мы остались здесь вместе с поскребышами со дна горшка.

— Со дна ночного горшка, я бы сказал… А ты, Тридуба? — окликнул Доу. — Скала Уфриса. Ты шесть месяцев торчал шилом в заднице у Бетода. Все воины Севера считали тебя героем! Рудда Тридуба! Человек из камня! Тот, кто никогда не отступает! Хочешь славы? Хочешь чести? Ты знаешь, каким должен быть настоящий мужчина? Тебе не нужно искать примеров — вот он, прямо перед нами! И кем ты стал сейчас? Бегаешь на посылках! Обшариваешь болота в поисках Бетода, хотя мы все знаем, что его здесь нет! Работа для сопливых мальчишек, и надо еще благодарить за нее! Правильно я понимаю?

Тридуба осадил лошадь и медленно развернул ее. Он сидел в седле, нахохлившись, и устало глядел на Доу.

— Прочисти уши и послушай меня хоть раз, — сказал он наконец, — потому что я не собираюсь повторять это после каждой пройденной мили. Мне не нравится то, что происходит в мире, не нравится по всем статьям. Девятипалый вернулся в грязь. Бетод провозгласил себя королем Севера. Шанка собираются вылезти из-за гор. Я слишком много ходил, слишком долго сражался, я наслушался от тебя дерьма столько, что хватит на целую жизнь, — и все это в таком возрасте, когда мне уже пора отдыхать и чтобы вокруг хлопотали сыновья. Так что пойми: у меня есть свои проблемы, и они для меня важнее того, что все выходит не по-твоему. Можешь болтать о прошлом, словно старуха, вспоминающая, какие упругие у нее когда-то были сиськи, — или заткни свою вонючую пасть и помоги мне справиться с нашим делом.