День Разрушителя (СИ) - Астахов Виктор

— Это же был эльф, — Лиара недоумевающе покачала головой. — Но черты его лица и… борода. Никогда не видела эльфа с бородой! Это какая-то магия?

— Всё куда проще, — улыбнулся старый волшебник. — Только что ты увидела результат кровосмешения эльфа и человека.

— Но разве… это возможно?

— Ещё как! Пусть и весьма редко. Кстати, согласно исследованиям расового филогенеза, именно полу-эльфы, как их называют у нас, являются наиболее распространённой разновидностью полукровок.

Старый чародей и друидесса из клана «Иль-Вэн» ныне держали путь сквозь торговую площадь в поисках припасов. В отличие от визита в Вестрок, ныне путники не пытались слиться с толпой, ибо её наружность более не представляла собой образ серых горожан и бронированных патрульных.

Сочетание водной магии, ручья и пары часов кропотливой работы щёткой, пусть и частично, но всё же вернули бордовой мантии волшебника былой вид. В облике Шеймуса вновь проступили крупицы роскоши. Куза, чьи руки и выполнили основную прачечную работу, в компании отца и «братика» ныне бороздила просторы свободного города. Даже на улицах Перекрёстка образ пожилого мага, странствующего в компании орка, привлёк бы слишком много внимания.

Что до Лиары, то ныне дочь Лорота странствовала в своём привычном образе, будучи одетой в любимые сапоги, брюки и накидку, доставшуюся в память о матери. Бляшка с изображением берёзового листа украшала широкий ремень на талии, что удерживал ножны дремлющего «Фаилриза». Дремал в недрах темницы и «Талмон», и лишь зелёная тияса с плотной вуалью, купленная Шеймусом у местных торговцев, скрывала облик фиолетового лица от окружающих взглядов.

— Когда-то отец учил меня, что люди и эльфы слишком разные. Он называл тебя исключением, эльфом в человеческой шкуре, говорил, что люди не способны сосуществовать с нами, — Лиара окинула Шеймуса взглядом сквозь покров вуали. Пусть и на мгновение, в её глазах вспыхнула боль. — Он ошибался.

— Не всё столь гладко, дитя. Механизм «свой/чужой» — важная часть нашего естества, будь то человек или эльф. В свободных городах дела обстоят не сильно краше. Сородичи держатся особняком, выстраивают диаспоры и придерживаются собственной культуры. По сути, мы наблюдаем взаимоотношение между государствами, но в масштабах городских стен.

— Неужели нельзя преодолеть эту предвзятость?

— Если старый чародей смог подружиться с орочьим багатуром, то всё возможно, — старик улыбнулся, приоткрыв заветный футляр с трубкой и свеженьким табачком. — Все мы похожи. Вопрос лишь в пути, что нам предстоит пройти, прежде чем это осознать. Как и говорила одна молодая, не по годам смышлёная эльфийка.

На сокрытом фиолетовом лице проступила смущённая улыбка. Лиара всё ещё вспоминала те дни, когда Крог и Шеймус вели себя подобно кошке с собакой, а она являлась единственным регулятором этих взаимоотношений.

— Смешно, правда? — продолжил улыбаться чародей. — Когда-то, я назвал существование Крога бессмысленным, а в итоге… он из раза в раз спасал мою жизнь. Местами этот орк оказался куда ближе к идеалам человеческой морали, чем человек, который рассуждал о ней. Как там говорят жрецы? У драконов своеобразное чувство юмора. Хе-хе!

Старик пустил пару дымовых колец в воздушное плавание и поднял ввысь взор единственного серого глаза, но тут же ощутил прикосновение к своей руке. Лиара ощутила скорбь, что вспыхнула в сердце Шеймуса и прильнула к старику. Скорбь не ушла, но на морщинистом лице расцвела улыбка.

— Я не знала о твоём прошлом и войне, Хал-ан, — Лиара сделала паузу, взглянув в глаза собеседника. Даже сквозь вуаль тиары Шеймус ощутил в её взгляде тепло. — Пусть ты в это не веришь, но… драконы всё обращают во благо. Ты прошёл этот путь, осознал ценность жизни и кто знает, сколько жизней было спасено благодаря твоим действиям. Кто знает, сколько жизней тебе ещё доведётся спасти.

— Хватит и двух, — Шеймус улыбнулся и одарил Лиару взглядом. В это мгновение девушка ощутила вспышку противоречивых чувств, коими пестрила аура чародея. — Я думал насчёт имени…

— Шеймус, — Лиара не оторвала, прикоснувшись ладонью к щеке старика. — Прошу, расскажи мне правду.

— Но не всё, сын ветра, знай, подходит срок. По твою душу в паучьих лапах уже сжат клинок, — тихо промолвил волшебник. — Это строки пророчества и как ты понимаешь, Владычица Топи предсказала мне погибель.

— Хал-ан… это… — на мгновение взор Лиары охватила темнота.

— Не стоит, дитя. Я не сожалею ни о чём и не позволю тебе оплакивать меня при жизни.

— Но… — усилием воли девушка подавила внутренний вопль и сохранила спокойствие. Взор её глаз пал на серебряное колечко с сияющим магическим камнем — подарком, что много лет назад вручил ей Шеймус. — Это кольцо? Дар Хило́ны? Расскажи мне о ней, Хал-ан. Как вы познакомились?

— Ох! Это долгая история, дитя, — интонация в голосе старика изменилась. Шеймус улыбнулся подобной смене диалога, но едва ли его улыбка выражал протест. — Помниться, я был студентом первого курса, на улицах, как и всегда, царила жара, профессор Теодо́рус начинал вводную лекцию по основам элементалистики, а мой взор заприметил в аудитории одну рыжеволосую девушку…

2

— Папа, точно не хочешь? — вытянув изо рта леденец на палочке, промолвила юная орчиха.

— Кушай, — Крог обнажил клыки в улыбке, параллельно размышляя о том, что за магия могла заставить сахар застыть и не размораживаться на лучах солнца. Девчушка на его плечах широко улыбнулась и прижалась к затылку отца.

В отличие от Шеймуса и Лиары, пара орков в компании Ку’сиба выбрала для прогулок окраины торговых площадей. Финансов с лихвой хватило на покупку товаров первой необходимости, и Крог мысленно благодарил старика за то, что мог побаловать свою дочурку сладостями. Ку’сиб, чья спина ныне переносила тяжесть покупок, так же не остался без гостинцев. Довольный зверь семенил по серым улицам, совершенно не обращая внимания на любопытство окружающих. Он просто шёл вперёд, наслаждался присутствием семьи, ароматом ткани, что укрывала его шею и мыслями о грядущем сытом ужине.

— Папа, давай купим горшочек мёда?

— Не лопнешь? — улыбнулся орк.

— Не для Кузы. Для Лиары и малышки. Вик’тор говорил, мёд очень полезен. Когда Куза болела, рыцари давали мне вересковый мёд. Было очень вкусно!

— Рыцари хорошо заботились о Кузе, — выдохнул отец.

— Да. Вик’тор, Артемар, Логан… Куза многому научилась у рыцарей совы, — в голосе девочки прозвучала задумчивость, её мысли потонули в глубинах воспоминаний. Вспомнились моменты радости, тренировки в северном бастионе, лабиринты замковых стен, свобода лесов, лошади… эмоции первой встречи, страх, холод, проклятый потерянный нож и пламя. Непроизвольно девочка опустила ладонь на рукоять «Когтя». Образ в воспоминаниях трансформировался в образ, что приносил детскому сердцу самую острую боль — образ матери, её последнего взора и слов. Слов, что ныне прозвучали в детском разуме: — «Будь сильной»

— Крог тоже скучает, — словно прочитав мысли дочери, тихо промолвил орк. В его голосе прозвучало смятение. — Харулла… Харулла дала Крогу всё, что Крог любил, научила Крога любить… и главное, подарила Кузу, — могучая бурая ладонь крепко сжала щиколотку дочери. — Это и есть величайший дар, Куз. Как и то, что Куза жива.

— Теперь Куза никогда не отпустит папу! — девочка прижалась к отцу так, что тот почувствовал удушение. Её голос дрожал, а на глаза наворачивались слёзы. Маленькие губки вновь и вновь касались толстого отцовского лба. — Куза всегда будет рядом! Всегда-всегда!

Улыбка на клыкастом лице расширилась. Глаза Крога так же покрылись слёзной пленой и пусть всего на мгновение, но воин утратил всякую бдительность. В голове всплыли слова Лиары, когда та предлагала Крогу уйти, дабы не подвергать Кузу опасности. Правильно ли он сделал, решив остаться? Была ли кровавая клятва важнее безопасности его дочери? Крог не мог знать ответов. Он знал только то, что если придётся, он без раздумий отдаст свою жизнь за каждого из тех, кто ныне держал с ним путь. За Кузу. За Лиару. За Шеймуса.