Александр Зорич - Сборник "Круг Земель"
Элиен опустил фолиант на пол. Звезднорожденные приложили ладони к поверхности кокона.
Сейчас в Склеп ворвется жизнетворящая сила. Следует лишь произнести заклинание.
На губах Звезднорожденных заблестела изумрудная роса Истинного Наречия Хуммера.
Нужные слова прозвучали.
– Его ресницы дрожат, – прошептал Шет.
Время в Склепе ползло медленно. Но все же тот миг, ради которого Звезднорожденные спустились сюда, настал. Сделанный Человек открыл глаза.
– Здравствуй, любезный брат мой, – с неожиданной теплотой в голосе сказал Шет окс Лагин.
– «И снова здравствуйте», – проворчал Элиен.
Третий Звезднорожденный приподнялся на локте, глядя на своих гостей в полном недоумении.
Эти двое должны были убить его, но не убили. Учитывая «цепь теней» – это логично.
Они оставили его жить той жизнью, к которой слово «жизнь» применимо лишь в значении «не смерть». И это логично. Можно даже сказать – изящно.
Теперь они вызвали его к жизни, причем сделали это сознательно. Почему? Предположение о том, что кто-то из Звезднорожденных сошел с ума, еще можно было бы принять, но вот уже допустить, что они свихнулись на пару…
Октанг Урайн с наслаждением вздохнул полной грудью.
– Неужели? – наконец вымолвил он, осматривая свое новое нескладное тело.
– Мы разбудили тебя, чтобы предоставить тебе возможность ознакомиться с одной весьма толковой книгой, – сказал Шет.
– Ты найдешь ее на полу, – добавил Элиен.
Превозмогая апатию, Октанг Урайн подался вперед. Неужели в мире Солнца Предвечного еще остались «толковые книги»? Что же это за чтиво, ради которого двое Звезднорожденных разорвали Ткань Тайа-Ароан и извлекли заклятого врага из безвременья?
«Ага, вот он, сей многообещающий фолиант…»
– А он, вообще-то, не маленький, – кисло улыбнулся Урайн. – Может, как-нибудь потом?
– Никаких «потом».
– Ну, как скажете…братцы.
– Я полагаю, ты управишься с книгой к вечеру.
– В общем, мы ждем тебя к ужину в Нефритовой Гостиной, – сказал Элиен. – Надо же кому-то доедать все то, что не съели гости на Игрищах Альбатросов?
7
Нефритовая Гостиная была гордостью Наг-Нараона. Хармана любила повторять, что для того, чтобы дать в ней толковый ужин с должным количеством мясных блюд, нужно умертвить четырех кашалотов. Герфегест же, пребывая в плохом расположении духа, любил поправить свою супругу. Мол, и двух кашалотов хватило бы, чтобы заставить мясом все столы. Да и тех двух, добавлял Герфегест, было бы невозможно доесть, не созвав всех слуг и охрану.
«И вообще! – восклицал Герфегест, – когда ты видела, дорогая, чтобы кто-то ужинал в Нефритовой Гостиной?»
При Стагевде в центре Нефритовой Гостиной находилось возвышение, где располагались два трона – его и Харманы.
Когда Герфегест десять с лишним лет назад был провозглашен новым Хозяином, он приказал перестроить Нефритовую Гостиную, чтобы ее вид не напоминал Гамелинам о резне, которую «проклятый Конгетлар» учинил тогда среди Сильнейших.
Тронное возвышение убрали. На его месте было устроено разомкнутое каре роскошных столов. Предполагалось, что на левом и правом крыльях каре будут размещаться по шесть Сильнейших Дома. А за центральным столом, соединяющим крылья, должны восседать Хозяева: Хармана и Герфегест.
Таким образом, Хозяева по-прежнему занимали выделенное положение. Но отныне эта выделенность достигалась не посредством возвышения, которое вольнолюбивый Герфегест в свое время заклеймил «тираническим».
Сильнейших никогда не потчевали в Нефритовой Гостиной, потому что предназначалась она для решения головоломных вопросов, требующих предельного внимания и исключительной ясности мысли. Чему поедание деликатесных кашалотов, как известно, не способствует.
Но сейчас все было совсем иначе.
Во-первых, Сильнейших в Гостиную не пригласили и приглашать не собирались.
Во-вторых, добавился четвертый стол. Таким образом, каре замкнулось.
В-третьих, столы были хлебосольно уставлены напитками и яствами, значительно превосходящими четырех кашалотов по совокупной вкусности и сытности.
И, в-четвертых, Герфегест с Харманой не заняли своих привычных мест.
На троне Герфегеста сидел Элиен. На троне Харманы – Элай.
Слева от них расположились Шет окс Лагин и Октанг Урайн. Справа – Герфегест и Хармана.
Четвертый стол был сервирован на двоих, но седьмой и восьмой едоки пока отсутствовали. Кому же назначено занять свободные места?
Ни прислуги, ни стражи в дверях. Из хрустального яйца под потолком струился мягкий свет.
8
– Итак, нас шестеро, – сказал Элиен, когда они осушили кубки.
Шет пил гортело. Урайн из братской солидарности – тоже. Остальные предпочли вино.
– Все вы прочли Скрижали, которые начертал непостижимый рок моей рукой. Есть ли среди вас те, кто сомневаются в достоверности Скрижалей?
– Нет, – ответила Хармана.
– Нет, – покачал головой Герфегест.
Элай промолчал.
– Не я, – улыбнулся Шет.
– Нет, Хумме… – Урайн осекся. – Нет, конечно! Я с самого рождения не сомневался в том, что мне назначена власть над миром.
– И небытие в Диорхе как венец преуспеяния, – ехидно добавил Герфегест.
– Небытие? – насмешливо переспросил Урайн. Он звонко хлопнул в ладоши и заметил:
– Если тебе достанет смелости утверждать, благородный Хозяин Гамелинов, что хлопок моих ладоней прозвучал из небытия – пожалуйста. Но найдутся ли те, кому достанет глупости с тобой согласиться?
Шет окс Лагин прыснул со смеху. Взяв пузатую хрустальную склянку с гортело, он налил Урайну и себе по второй.
– Послушай, Элиен, – Герфегест, по всему было видно, начинал злиться. – Я вижу четвертый стол, за которым пустуют два места. Имена этих двоих гостей пока не названы. Пусть. Но, по-моему, среди нас есть и один лишний. Имя ему – Октанг Урайн!
Сказав так, Герфегест вскочил на ноги. Над столом блеснул клинок Стагевда.
– Спрячь. Меч. В ножны, – делая веские паузы после каждого слова, приказал Элиен.
– Но почему?! – в голосе Герфегеста смешались в невиданный яд мольба и ярость. – Почему?! Ты боишься уничтожить Длань, Уста и Чресла Хуммера, ибо вслед за тем погибнет одна-единственная женщина? Но ведь мы же все знаем, что жизнь Урайна стоит сотен тысяч человеческих жизней! А быть может – и всего Круга Земель! Ты это знаешь как никто другой! Убьем его – и покончим с войной навсегда! Убьем – и Третий Вздох Хуммера прекратится. Наши дети и внуки будут счастливы, как был счастлив ты в мире умиротворенных стихий, без кутах и хушаков!
