Джордж Мартин - Танец с драконами
Седьмой голос будет у дорнийки, которая сейчас сопровождает домой Мирцеллу. Леди Ним. Но совсем не леди, если правдива хотя бы половина отчетов Квиберна. Незаконнорожденная дочь Красного Змея, обладательница почти такой же дурной славы, как у отца, намеревающаяся предъявить права на место в Совете, которое столь недолго занимал принц Оберин. Сир Киван не был пока готов сообщить Мейсу Тиреллу о ее прибытии. Он знал, что десница будет недоволен. Кто нам нужен, так это Мизинец. Петир Бейлиш обладал даром наколдовывать золотых драконов из воздуха.
— Наймите людей Горы, — предложил сир Киван. — Рыжему Роннету они больше не понадобятся. — Он не думал, что Мейс Тирелл будет действовать столь топорно, что попытается убить Пицеля или Свифта, но если с охраной им будет спокойнее, пусть у них будет охрана.
Трое мужчин вместе вышли из тронного зала. Во внутреннем дворе крутился снег, словно запертый в клетке зверь, воющий и жаждущий вырваться на волю.
— Вам когда-нибудь было так же холодно? — спросил сир Харис.
— Не время рассуждать о холоде, — ответил великий мейстер Пицель, — когда мы стоим на морозе. — Он медленно пошел через двор к своим покоям.
Оставшиеся двое ненадолго задержались на ступенях тронного зала.
— Я не рассчитываю на мирийских банкиров, — сказал сир Киван тестю. — Лучше начинайте готовиться к поездке в Браавос.
Сира Хариса, похоже, эта перспектива не радовала:
— Если так нужно. Но повторюсь, не я создал проблему.
— Да. Серсея решила, что выплаты Железному Банку могут подождать. Мне отправить в Браавос ее?
Сир Харис заморгал:
— Ее Величество… она… она…
Сир Киван пришел ему на помощь:
— Это была шутка. Плохая шутка. Идите, найдите, где погреться у огня. Я собираюсь сделать то же самое, — он натянул перчатки и пошел по двору, сильно наклоняясь против ветра, его плащ хлопал и развевался за спиной.
Пересохший ров вокруг крепости Мейегора уже на три фута покрылся снегом, железные пики, выставленные вдоль него, сверкали от инея. Единственным проходом в крепость Мейегора или из нее был подвесной мост, перекинутый через ров. На дальнем конце моста всегда нес вахту рыцарь Королевской Гвардии. Сегодня на посту стоял сир Меррин Трант. Бейлон Сванн охотился в Дорне на рыцаря-негодяя Темную Звезду, тяжелораненый Лорас Тирелл оставался на Драконьем Камне, Джейме исчез в речных землях. В Королевской Гавани осталось лишь четверо Белых Мечей, но сир Киван приказал бросить Осмунда Кеттлблэка (и его брата Осфрида) в темницу вскоре после того как Серсея призналась, что они оба были ее любовниками. Теперь юного короля и королевскую семью защищали лишь Трант, никчемный Борос Блаунт и безмолвное чудовище Квиберна — Роберт Стронг.
Надо будет найти новые мечи для Королевской Гвардии . Рядом с Томменом должны быть семь достойных рыцарей. В прошлом королевские гвардейцы служили до самой смерти, что не помешало Джоффри разжаловать сира Барристана Селми, освобождая место для своего пса, Сандора Клигана. Этим прецедентом мог воспользоваться и Киван. Я мог бы надеть белый плащ на Ланселя, подумалось ему. Такая служба почетнее того, что он когда-либо сможет достичь с Сынами Воина.
В своих покоях Киван Ланнистер повесил промокший от снега плащ, стянул сапоги и приказал слуге подбросить свежих дров в огонь.
— Кубок подогретого вина мне бы сейчас не помешал, — сказал он, располагаясь у очага. — Займись этим.
У очага сир Киван быстро оттаял, а горячее вино приятно согрело его изнутри. Но от него клонило в сон, так что он не рискнул выпить еще бокал. День пока был далек от завершения. Его ждали отчеты, которые нужно прочитать, и письма, которые нужно написать. И ужин с Серсеей и королем. Благодарение богам, его племянница стала покорной и смиренной после своего искупительного шествия. Прислуживающие ей послушницы сообщали, что треть дня она проводит с сыном, еще треть — в молитве, а оставшееся время — в ванне. Она принимала ванну по четыре или пять раз в день, скоблила себя щетками из конского волоса и мылась едким щелочным мылом, будто хотела соскрести с себя кожу.
Ей теперь не избавиться от позора, как бы сильно она ни терла. Сир Киван вспомнил, какой она была девчонкой — полной жизни и озорства. А когда расцвела, ах… Существовала ли на свете девица, столь же приятная для глаз? Согласись Эйерис женить на ней Рейегара, скольких смертей удалось бы избежать? Серсея родила бы принцу сыновей, о которых он мечтал, — львов с фиолетовыми глазами и серебристыми гривами… И с такой женой Рейегар, может, и не взглянул бы дважды на Лианну Старк. Насколько Киван помнил, северная девушка отличалась своеобразной дикой красотой, но как бы ярко ни горел факел, ему не затмить восходящее солнце.
Но не стоило размышлять о проигранных битвах и непройденных дорогах. Это порок стариков. Рейегар женился на Элии Дорнийской, Лианна Старк умерла, Серсею взял в жены Роберт Баратеон, и вот к чему все привело. А сегодня вечером его собственная дорога приведет в покои племянницы, и ему придется встретиться лицом к лицу с Серсеей.
Мне не в чем себя винить , сказал себе сир Киван. Тайвин бы, несомненно, понял это. Ведь его дочь навлекла позор на наше имя, не я. То, что я сделал, я сделал на благо дома Ланнистеров.
Как будто его брат никогда не поступал так же. В последние годы жизни, после смерти их матери, отец завел любовницу — смазливую дочь свечника. Овдовевшие лорды нередко брали простолюдинок, чтобы согреть свою постель… Но вскоре лорд Титос начал сажать эту женщину рядом с собой на приемах, осыпать ее подарками и почестями и даже спрашивать ее мнение по государственным вопросам. Уже через год она увольняла слуг, командовала придворными рыцарями и даже выступала от имени лорда, когда тот бывал нездоров. Ее влияние столь возросло, что начали говорить, будто в Ланниспорте любой, кто хотел, чтобы его прошение услышали, должен был встать перед ней на колени и громко сказать свою просьбу ее лону… потому что уши Титоса Ланнистера находились между ног его дамы. Она даже начала носить драгоценности их покойной матери.
Так продолжалось до дня, когда сердце их лорда-отца разорвалось в груди во время подъема по крутой лестнице к ней в спальню. Все корыстолюбцы, называвшие себя друзьями и обхаживавшие ее в надежде на благосклонность, исчезли в один миг — после того как Тайвин приказал раздеть ее догола и провести по Ланниспорту к докам, будто обычную шлюху. Хотя женщину никто и пальцем не тронул, это шествие означало конец ее власти. Конечно, Тайвин и предполагать не мог, что такая же судьба ожидала его собственную золотую дочку.
