Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)
Вот здесь я нисколько не блефовал и не лукавил, так как магическую формулу моего заклятья, можно было повернуть и так, и эдак. В любом случае я мог наложить его только на один из моих оберегов, которых я, повинуясь какому‑то странному порыву своей души, наштамповал, незадолго до отбытия Вельзевула, несколько больших, кожаных мешков, изведя на это, добрых полторы тонны золота. Моя царица, к счастью, была мудрой и опытной женщиной. Она не стала поджимать губки и закатывать глазки, а немедленно, с беспощадностью лечащего врача, ставящего диагноз опустившемуся алкоголику, рассказала мне все о Яхве, как о любовнике, но сначала, все‑таки, предупредила меня:
‑ О, любовь моя, конечно же! Только молю тебя об одном, не суди меня слишком строго за то, что я у тебя такая распутная. ‑ Улыбнувшись, царица продолжила ‑ Поначалу я не поверила Гелиоре, что такое вообще может быть. Ведь она рассказала мне, что Яхве с ними в постели был подобен мальчику и реагировал на их ласки с невероятным восторгом, словно он впервые в своей жизни был близок с женщиной. Честно говоря, милый, я, поначалу, сочла что она просто набивает себе цену. Ведь что ни говори, но она все же, порой бывает такой неуклюжей в постели.
Нефертити требовательно взглянула на меня, явно, ожидая от меня слов подтверждения. В общем‑то, она была права, как любовница Гелиора значительно проигрывала Неффи в технике секса, но зато у неё перед ней было другое преимущество, она была, как напалм, вспыхивала от малейшей искры и столь стремительно достигала вершин наслаждения, что уже одним этим приводила своих партнеров в неистовство. Однако, мне было недосуг сравнивать их достоинства и я, слегка кивнув головой, взглядом попросил её продолжать свой рассказ. Моя царица, не получив от меня должной поддержки, чуть усмехнулась и стала рассказывать дальше:
‑ Все действительно было именно так, как мне поведала об этом Гелиора, но она не заметила только одного, этот мальчик был очень искусным любовником и сам мог доставить женщине невероятное удовольствие. Но в остальном она была полностью права, мой повелитель. Яххи, действительно, теперь обладает просто удивительной способностью к наслаждению. Даже тебя, мой милый Ольгерд, иногда бывает очень трудно расшевелить, а Яххи совершенно не нуждается ни в каких особых женских ухищрениях, он просто обольстителен в своей откровенной ненасытности к ласкам. Я же в свою очередь, совершенно лишилась с ним стыда и без малейшего стеснения проделывала все то, чему ты сам...
Прижав палец к губам Нефертити, я сказал:
‑ Достаточно, любовь моя, я уже узнал главное, а все остальное, это уже частности. Мне легко представить себе, что такие обворожительные женщины, как вы все, любовь моя, могли делать в его спальне. Кроме того, твое поведение это вовсе не распутство. Один умный грек‑философ, который родился в Зазеркалье почти через тысячу лет после тебя, однажды уже дал всем женщинам следующий совет: ‑ "Поднимаясь на брачное ложе, всякая женщина должна сбрасывать вместе с одеждами свой стыд!" Поскольку Создатель не только наш отец, но одновременно и муж всех женщин, то ты была совершенно права в любом своем сексуальном откровении и ты вовсе не была распутна, моя любовь. Вот как раз иное поведение было бы противоестественным. Ты готова получить от меня в дар еще один, восьмой магический оберег с заклятьем для твоей души, старушка?
Неффи прикусила свою прелестную нижнюю губку и часто‑часто закивала мне в ответ головой. Магическая формула была, в общем‑то, проста как угол дома и сотворит её мог бы даже какой‑нибудь сельский колдун в Зазеркалье. Однако, эта магическая формула, будучи наложенной особым образом на мой золотой оберег с Оком Божьим, была действительно способна вернуть душе не ощущение, а именно саму молодость.
На собственном опыте я уже убедился в том, что к нашему Создателю вернулась не только способность наслаждаться ласками своих возлюбленных, но и азарт к игре, страсть к спорам и даже элементарное любопытство. Именно эти качества я успел заметить в Создателе за те дни, что он истязал меня своими придирками, понуканиями и шуточками. Теперь же я вполне четко отдавал себе отчет в том, что мне удалось сделать и понимал, что в Яхве произошли очень большие перемены и что его некоторые, почти мальчишеские, выходки вовсе не были издержками моих магических экзерсисов. К нему действительно, во всей полноте чувств, вернулась молодость.
Достав из футляра одну золотую чешуйку, я сотворил магическое заклинание, взял её губами и поцеловал Нефертити в ложбинку между грудей. Магический оберег вошел в её тело, как‑то особенно стремительно и такой же быстрой была наступившая реакция. Моя божественная царица вздрогнула и тихо застонала от счастья. Затем, Неффи, отчего‑то, закрыла свое лицо руками и когда она убрала их, я увидел что в её смеющихся, бездонных, карих глазах пляшут золотые искорки. Взгляд моей царицы, обычно бесконечно мудрый, испытывающий и все знающий, стал таким оживленным, непосредственным и радостным, что я без каких‑либо объяснений понял, сколь глубокими были перемены.
Неффи звонко рассмеялась и, спрыгнув с моих коленей, подпрыгивая маленьким олененком, тут же, от избытка чувств, принялась танцевать какой‑то танец, напевая без слов древнюю, ритмичную песню своей родины. В этом незамысловатом танце, состоящем из дорожек быстрых шагов, перепрыжек, вправо и влево, и стремительных наклонов всем телом в разные стороны, сопровождаемых высокими взмахами рук, не было никакой наигранности и фальши, просто моя божественная царица искренне радовалась каждому движению своего тела, наслаждалась его гибкостью и силой. Вспоминая давно забытые танцевальные па, которым её учили когда‑то в детстве, Неффи не всегда попадала в такт песенке и тогда сердилась на себя и гневно топала своей изящной, босой ножкой. Боже, сколько же юной непосредственности и очарования я вновь обнаружил в ней.
Царица Нила никогда раньше не танцевала передо мной, видимо, ей это просто не приходило в голову, ведь она знала столько секретов обольщения, что и искусной соблазнительнице Розалинде было впору позавидовать Неффи. Да и в тот момент своим танцем она вовсе не хотела увлечь меня, а скорее сама увлеклась поэзией движений и жестов этого старинного танца. Мне сразу стало понятно, что я обрел совершенно новую Нефертити, в которой было куда больше загадок и тайн, чем в моей прежней божественной царице, которой я по прежнему поклонялся вернее всех её подданных вместе взятых.
Это было отнюдь не единственное мое открытие, сделанное в золотых чертогах Создателя. Ничуть не меньшим откровением явились для меня некоторые мысли Создателя, которые он высказал мне в нашем последнем разговоре. По возвращении снизу, Яхве потратил всего два дня на то, чтобы ввести меня в курс дела и передать свои золотые чертоги, которые являлись единым, очень сложным и едва ли не разумным механизмом, главное предназначение которого было, помогать Создателю. То, что я создал магические станки полуавтоматы, было детским лепетом по сравнению с ухищрениями Яхве.
