Тимофей Печёрин - В режиме отладки
Соль заключалась вот в чем: даже если откинуть домыслы и страхи, происходящее в Козьей Горе все равно выглядело, по меньшей мере, необычно. До сих пор мертвяки, с коими Эрвина сводила судьба, покидали свои могилы самопроизвольно: под действием темной силы чьего-то проклятья или древнего капища, некогда находившегося на месте кладбища. Призраки, в свою очередь, обычно получались из людей, умиравших долго и мучительно, а вот легендарные так называемые вампиры… их Эрвину до сих пор встречать как-то не доводилось. Как не пришлось сталкиваться и с попытками поднять мертвых по прихоти живых.
В свое время мастер Теодор, учитель Эрвина, очень просто и доходчиво объяснил своему ученику, в чем разница между, собственно, мастером и ремесленником. Последний, говорил Теодор, работу выбирает попроще и пообычнее, да и выполняет ее так, словно по колее катится. Все сколько-нибудь новое, из этой колеи выбивающееся, пугает ремесленника, он избегает его — и потому никогда не достигнет мастерства, сколь много бы ни работал.
Оставаться в ремесленниках (а слово это Теодор произносил с непременным презрением) Эрвину совсем не хотелось. И только по одной этой причине он был не прочь разобраться с происходящим в Козьей Горе. Но виду некромант, как и прежде, не показал, а вдобавок поспешил задать уточняющий вопрос, самый главный — и как можно более пренебрежительным тоном:
— А заплатить — есть чем?
— Конечно, — с готовностью отвечал староста, не особо смутившись, даже когда услышал сумму.
— И насчет предоплаты вы тоже осведомлены… я надеюсь?
— А если?.. — заказчик разом помрачнел.
— Что — если? — довольно грубо перебил его некромант, — если я возьму деньги и сбегу, то опозорю весь цех. Едва ли мне простят это другие некроманты.
— Ну а если просто не справишься? Если погибнешь? Что будет с нами?
— Тогда мне ни до вас, ни до ваших денег уже не будет никакого дела, — отрезал Эрвин, — так как: вы согласны или нет?
Предоплату некроманты требовали вовсе не по зову собственной алчности — оная была столь же чужда им, как и все прочие людские страсти. Нет, то была лишь суровая необходимость, диктуемая некоторыми свойствами людской натуры. Даже по собственному опыту Эрвин знал: люди, будучи удивительно сговорчивыми и покладистыми перед лицом смертельной опасности, мигом переставали быть таковыми, едва опасность эта исчезала. Некоторые вообще от чувства облегчения, как от вина пьянели… и наглели, словно пытаясь отыграться за недавние унижения.
При таком раскладе, согласись некромант на работу без предоплаты, по окончании его в лучшем случае мог ждать торг с заказчиками — вдругорядь решившими, что ранее запрошенная сумма слишком-де велика. В худшем так вообще некроманта-избавителя могли выставить взашей, не дав ни гроша, а вслед еще и высказать все, что думают об этих злыднях с посохами и пауками во лбу. Так что предоплата служила таким как Эрвин единственным щитом от людской неблагодарности.
— Половина наполовину, — осторожно предложил староста.
— По рукам, — согласился Эрвин, в глубине души предчувствуя, что вторую половину вознаграждения он может и не увидеть.
Хотя, с другой стороны, подобный финт некромант предвидел и с самого начала заломил цену повыше.
— Только учтите, — подвел он черту под заключенной сделкой, — зерно, мука или брюква — не принимаются. Только звонкая монета.
— Не извольте беспокоиться, — притворно-слащавым тоном изрек один из крестьян, — все именно так и будет.
— Вот когда будет — тогда и начну, — подытожил Эрвин, — буду ждать вас здесь… и не с пустыми руками.
* * *Перво-наперво получивший задаток некромант задумал посетить деревенское кладбище — дабы устроить засаду и поймать за руку кого-то из людей барона. Но исполнить задуманное Эрвин не успел: столь ожидаемая им встреча произошла на пути к кладбищу — на одной из улиц Козьей Горы.
Собственно, баронских ратников было двое; по кольчугам, коротким мечам и полукруглым шлемам их легко было отличить от жителей деревни. На службу же именно местному владетелю указывал герб: винторогий козел, вставший на дыбы. Именно он был изображен на форменных безрукавках, надетых поверх кольчуг.
Воины барона неспешно прохаживались вдоль улицы, вполголоса переговариваясь и время от времени посматривали по сторонам. Недобрые были эти взгляды — почти как у охотничьих собак; заметив их, женщины крепче прижимали к себе детей, а все остальные опасливо жались к домам и заборам. И только Эрвин не испытывал при виде этой парочки ни страха, ни смущения. А, напротив, ускорил шаг, выходя прямо на середину улицы.
Заметили и его… только вот не смогли правильно распознать. Возможно, баронские ратники никогда не слышали о некромантах, а может, им просто отказала сообразительность. Человека с котомкой, посохом и в дорожном плаще; человека явно не из этих мест и очевидно не богатого, люди барона восприняли ровно так, как, в конечном счете, им самим и хотелось. То есть, просто как чужака, которого можно отдать хоть барону, а хоть даже и дракону в пасть — никто из местных ни возмутится, ни воспротивится. Наоборот, в деревне многие в этот вечер вздохнут с облегчением — оттого, что сумасбродный владетель прибрал на сей раз не их самих и не кого-то из близких.
Меньше волнений в таком случае было и у самих баронских ратников. Те чувствовали: в Козьей Горе назревает бунт, и именно их, скромных слуг, грозило смести первой его волной. Вот потому воины барона и обрадовались, заметив одинокого странника; вот потому и зашагали в его сторону… весело, бодро так зашагали.
— Эй, бродяга! — не менее бодрым голосом крикнул Эрвину один из них, — а ну, поди-ка сюда!
— А чего бы не подойти, — пробормотал на это некромант, походя откидывая капюшон. Солнце уже зашло, так что за лицо и зрение он мог не опасаться.
К баронским воинам Эрвин подошел ровно так близко, чтобы те могли рассмотреть татуировку на лбу — и все же достаточно далеко для удара. Как оказалось, ратники знали о некромантах и принятых в этом цехе знаках отличия… вот только от увиденного почему-то не испугались, а даже обрадовались.
— Да напиться мне до уродины в одной койке! — воскликнул один из них, — Роб, нам сегодня просто везет!
— Ет точно, — поддакнул его напарник, названный Робом, — слышь, трупоед, вот ты-то нам и нужен!
— А могу я узнать — зачем? — как можно вежливее поинтересовался Эрвин, — к тому же хочу напомнить, что тружусь обычно не задаром. Если хотите, чтобы я что-то сделал для вас…
— Да не для нас, а для его светлости! — рявкнул и одновременно рыгнул напарник Роба, — вот с ним все и утрясете. А наше дело маленькое: доставить тебя, куда велено.
