Дженнифер Робертсон - Золотой ключ. Том 3
— Не было в Чассериайо? — воскликнул Гиаберто. “Ее там не было!"
— И Рохарио тоже. Я отослал его вместе со старшим братом — чтобы убрать из дворца. Эйха! Если бы только он думал так же хорошо, как одевается. Значит, Элейна Грихальва была в Чассериайо, верно? Эдоард бормотал по этому поводу что-то невнятное. Тогда я не придал значения его словам, но теперь…
В дверь три раза постучали. Дамиано снова чуть-чуть ее приоткрыл — Извините, тио, — молодой иллюстратор думал, что говорит шепотом, но его голос разнесся по комнате, — вам нельзя…
— Это Кабрал? — Ренайо хлопнул в ладоши, один раз, резко. — Конечно, вы должны его впустить. Тио Кабрал!
«Конечно, вы должны его впустить!»
Ни один иллюстратор еще не осмелился воспротивиться приказу Великого герцога, даже в собственном святилище. Выражение испуга, появившееся на всех лицах, привело Агустина в восторг.
Великий герцог поспешил вперед и буквально втащил старика в комнату, порога которой Кабрал никогда в жизни не переступал. Он неуверенно вошел. Однако самое сильное впечатление на Агустина произвело выражение лица Ренайо: Великий герцог обращался к Андрее с доверием и прямотой; навстречу Кабралу он шел с радостью, и его лицо светилось любовью.
— Тио, — Великий герцог положил руку на плечо старика” — ты попросил меня прийти, когда зацветут белые ирисы. Они цветут, и я тебя искал.
— Вы столь добры, что вспомнили обо мне, ваша светлость. — Кабрал произнес эти вежливые слова как-то особенно ласково. Он быстро огляделся по сторонам и снова повернулся к Великому герцогу. — Мне сказали, у вас есть новости из Чассериайо? Как поживает моя племянница, Элейна?
Ренайо расхохотался. Агустин с трудом дышал. Великий герцог и иллюстратор стоят вместе в кречетте! А хуже всего то, что он не знает ничего про Элейну.
— Никому не известно, как она! Похоже, мой сын Рохарио совершил первый в жизни поступок, достойный мужчины: сбежал с красивой женщиной! — Все еще хохоча, он потащил за собой Кабрала, и они вышли из комнаты. Некоторое время слышались их шаги.
Все были так потрясены, что не могли произнести ни слова.
— Пусть проклятие падет на голову этой женщины! — выкрикнул Никойо, ему было явно нелегко говорить.
— Гиаберто, приготовь холст. — Андрее снова ожил и подошел к железному светильнику. Подкрутил фитилек лампы, хотя Агустин наполнил ее маслом утром и она горела вполне прилично. — Мы должны отыскать Элейну, — повернувшись к своим собратьям, сказал он. — Тихо. Чтобы не привлекать внимания. Очень важно ее найти. Она знает слишком много.
К ужасу Агустина, после этих слов Андрее мрачно посмотрел на него.
— А ты, меннино… Если твоя сестра свяжется с тобой, если ты получишь от нее какое-нибудь известие, хоть что-нибудь, ты немедленно придешь ко мне. Ей известны некоторые тайны Вьехос Фратос, совсем немного, но и этого достаточно, чтобы наши враги смогли уничтожить то, что мы создавали в течение многих лет и целых поколений. Она должна вернуться в Палассо Грихальва. Ты понял?
Агустин изо всех сил старался справиться со страхом. Он начал понимать, сколь могущественны Грихальва.
— Да, Верховный иллюстратор, — ответил он покорно. Но в глубине души Агустин знал, что никогда не предаст Элейну.
Глава 69
Аласаис была глупа.
Нет, “глупа” — не то слово. Она была никакая. Белый холст, подготовленный к работе.
Сарио пришлось пересмотреть свои планы. Столько всего еще нужно сделать, прежде чем он, ее спаситель, представит принцессу благодарному Великому герцогу Ренайо. Любому действию всегда сопутствуют непредвиденные обстоятельства: Сарио просто не пришло в голову, что, в то время как ее физическое присутствие можно восстановить при помощи живописи, сознание вовсе не обязательно последует за формой.
Впрочем, возможно, это даже и к лучшему. Он сможет сам сформировать все, что ему нужно.
— Ты принцесса Аласаис, дочь короля Иво и королевы Айрин из Гхийаса, которые, к сожалению, погибли, став жертвами разъяренной толпы. Неудивительно, что пострадала твоя память, нервы у тебя не в порядке — ты же видела, как они умирали.
— Я принцесса Аласаис, дочь короля Иво и королевы Айрин. Они… — У нее задрожал голос. — Они умерли. К сожалению. Я видела, видела.., видела, как это случилось.
Сарио разглядывал ее, довольный экспериментом. Она ловко ему подражала, запоминала каждый звук, все эмоциональные нюансы, а потом делала их принадлежностью своего хрупкого существа. Как дерево и ткань, бумага и гипс служили поверхностью, на которую наносятся краски, так и она была основой — и Сарио создавал свой шедевр, рассчитывая, что он поможет ему возвыситься до положения Верховного иллюстратора. Осталось только нанести последний слой из слов и мыслей, а не мазков.
Он услышал шаги на лестнице. Открыв дверь, обнаружил поднос с едой. Ничего особенного, но стоило ему увидеть великолепную пену над кружкой с пивом, только что налитым из бочки, ароматные пирожки с мясом и свежеиспеченный хлеб, как у него тут же потекли слюнки. Он все еще чувствовал слабость, хотя за последние три дня ел и спал больше обычного. Но он рисовал ее десять дней, большую часть этого времени находясь в состоянии транса, так что даже не замечал, как дни сменяли ночи. Он внес в комнату поднос, поставил на стол, подал ей еду.
— Принцессу Аласаис всегда обслуживают другие. Она ждет, не делая ни единого движения самостоятельно.
И она ждала, изящно обращалась с ножом и вилкой, осторожно, маленькими глоточками пила пиво, но большее удовольствие доставлял ей ароматизированный чай. Всему этому он научил ее за три дня.
— Кто ты? — снова спросил Сарио. — Каково твое происхождение?
У нее был легкий словно перышко голосок; принцессу мог подхватить ветер и опустить на землю, не причинив вреда.
— Я принцесса Аласаис, дочь короля Иво из Гхийаса. Моя мать, Айрин, — вторая дочь Фретерика, принца Сар-Катебарга. Мой отец — прапраплемянник короля Гхийаса Пепенара Второго, который, умер, не оставив наследников, в 1238 году. Трон Гхийаса перешел к Энрею Второму, чья дочь Мечелла стала Великой герцогиней Тайра-Вирте, а потом к Энрею Третьему, у него не было законных детей, и он умер в 1287 году. После смерти Энрея Третьего трон унаследовал мой отец, Иво, его дальний кузен. А следовательно, он принадлежит мне, как единственной оставшейся в живых представительнице рода Пепенидов и единственной дочери короля Иво.
— А если на тебе женится человек, являющийся потомком Мечеллы де Гхийас и Майрии де Лийоне?
— Род Лийоне является одной из ветвей рода Пепенидов. Их притязания не столь обоснованны, поскольку они — всего лишь кузены Энрея Первого, дети младшего брата его отца, но есть сыновья, рожденные по мужской линии рода Лийоне…
