Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака
— Ольга Ивановна — мэр? — искренне удивилась Надя. — Зачем ей это нужно? Что у нее, в банке дел не хватает?
— А теперь от актуальных новостей плавно перейдем к светской хронике, — продолжала меж тем госпожа Лилия Болотная. — По сведениям из источников, близких к достоверным, уже упомянутая банкирша и, возможно, будущая градоначальница Ольга Шушакова в скором будущем свяжет себя узами Гименея. Имя счастливого избранника пока что держится в тайне, известно лишь, что это — человек из ее окружения. Увы, нам не известны музыкальные пристрастия Ольги Ивановны и ее таинственного жениха, поэтому специально для них поставим любимую песню покойного ди-джея Гроба — «Голубая луна» в исполнении Бориса Моисее…
Василий выключил радио. Вид его был столь мрачен, что гостьи даже забеспокоились.
— Что с тобой, Васенька? — всполошилась Анна Сергеевна. — Или ты сам рассчитывал на ее руку и сердце?
— Не говоря уж про состояние, — не то в шутку, не то всерьез подхватила Надя. — А что, вы бы с Ольгой Ивановной составили идеальную пару.
Эти слова немного развеселили Щепочкина — но совсем немного. Он повернул склеенный кубок портретом к Надежде:
— Скажите, Надя, кто это?
— Князь Григорий, — несколько удивленно ответила журналистка.
— А Анна Сергеевна уверяет меня, что он похож на Григория Алексеича Семенова, — продолжал Вася. — Вы часто бываете в кулуарах банка и наверняка успели его хорошо разглядеть. Так что или подтвердите, или развейте наши подозрения.
Надя внимательно присмотрелась к портрету, мысленно стирая усы и пририсовывая на плешь темные кудри.
— А знаете, это ведь и вправду Григорий Алексеич! — воскликнула она. — Неужели…
— Да, Наденька, теперь ясно, что обаятельнейший управбанка Григорий Алексеич Семенов и князь-вурдалак Григорий Первый Адольфович Лукашеску и прочая и прочая — то же самое лицо. И это означает одно: если мы его не остановим, то в самом ближайшем будущем произойдет такое, что даже зверское убийство ди-джея Гроба покажется сущей мелочью.
— О чем ты, Вася? — удивилась Анна Сергеевна.
— Я с самого начала ощутил в этом деле некую преступную закваску, — как-то отстраненно заговорил Щепочкин, — но и думать не мог, что они способны действовать с таким нахрапом, с такой наглостью и с такими далеко идущими целями.
— Василий Юрьевич, о чем вы? — не выдержала Надя. — Расскажите, что вам конкретно известно, и мы вместе решим, что делать.
— В том-то и дело, что мне ничего не известно, — сокрушенно вздохнул Вася. — С теми мизерными фактами, которыми я располагаю, не сунешься ни в прокуратуру, ни в суд. Даже инспектор Рыжиков, уж на что «продвинутый» человек, да и тот, кажется, начинает на меня поглядывать, как на фантазера, если не сказать похлеще. Но с вами-то я могу поделиться и фактами, и подозрениями — надеюсь, вы меня поймете правильно.
Вася отодвинул кубок, встал из-за стола и прошел в угол комнаты, где у него стоял стол с компьютером.
— Для начала позвольте напомнить несколько цитат из «Холма демонов», — сказал Щепочкин и, открыв соответствующий файл, с выражением зачитал:
— «До вашего сведения довожу, что третьего дня скончался князь Иван Шушок, сидящий на Белой Пуще. И как ни старались остальные сородичи оного, Шушки, но нехорошие слухи поползли через их холопов. Что-де не своею смертию умер князь Иван, а убит был ночью неизвестным злодеем. Но тут слухи разные имеются: то ли зелье ему в ухо было влито, когда он опочивал, то ли горло ему перегрызла тварь неведомая и кровь всю его испила. Последним живьем князя видел его постельничий Григорий, коему злые языки постыдную связь с хозяином приписывают, но он ничего о смертоубийстве не знает, так как произошло оно после полуночи. Когда слуги в соседней комнате услышали крики сдавленные и вбежали, князь был еще жив и постель его вся кровью залита. И говорят, прошептать успел он одно слово: „оборотень“, да на том и дух испустил. Всем слухам этим невероятным верить трудно, так как сильно странны они, да и, как известно, нерадивые слуги всегда глупости всяческие про своих господ говорят, а постельничему Григорию, в любимцах у Ивана ходившему, просто завидовали. Дьяк Посольского приказа Блинов».
— Ну, так это из документов, похищенных в царь-городском древлехранилище, — заметила Надя. — Но какое это имеет…
— Самое прямое, — перебил Вася. — А как вам такой отрывочек?
И он зачитал:
— «…Странным нам показалось сразу то, что мало гостей на свадьбу приглашено было, а простой народ и вовсе стрельцы отогнали подальше. А про жениха княжны Ольги, дочери Ивана Шушка, говорили только гадости всяческие, и что-де из постели в постель перелез, и родовитости он сомнительной, а иные чернокнижником его за глаза называли. В глаза же говорить опасались, так как злопамятен он. И в пример приводили как смерть князя Ивана, так и погибель странную воеводы Полкана, и боярина Перемета, и еще других, кто Григория в глаза не жаловал. И те же языки добавляли, что с тех пор как покойный князь приблизил к себе оного Григория, так среди людей его верных смерть лютая своей косой прошла. И умирали все странным образом, по большей частию с горлом перерезанным, а то и с кровью испитою. И будто бы повинен во всем некий заморский чародей, Григорием зело привечаемый. А княжна же Ольга при венчании гляделась будто спящей на ходу, и Григорий ее вел под венец своею рукой, а родственники шли сзади, чего раньше не бывало. А еще, с людьми разговаривая, слышал, что по местным лесам много всякой нечисти в последние годы объявилось и что управы на нее нет. Боярин Петухов, Царь-Городский посланник при Белой Пуще.»
— Очень мило, — только и смогла сказать Анна Сергеевна. — Я эти отрывки как-то смутно припоминаю — должно быть, пробежала по диагонали, не слишком вникая.
— И очень напрасно, — заметил Вася. — В них — один из ключей к нашим загадкам! Ну и в заключение позвольте вам зачитать еще один фрагментик: «К самим похоронам никто из гостей допущен не был и потому княжну Ольгу только в гробу сыздаля при отпевании видали. Но ничего особливого не заметили. Слухи всякие промеж людей ходили, что-де сам Григорий сгубил ее, вместе с заморским колдуном, дабы на Княжий престол воссесть. Но слухи эти могли и другие из рода Шушков распускать, дабы Григория скинуть и самим править. И говорили они, что княжение после Ивана перешло к дочери его Ольге, а после ее смерти к Григорию перейти не может. Но все это слухи темные, и ходит их множество, и иные до чудных дел договариваются. И все это шепотом, потому что власть Григория сильна и строга. И Григорий множество сторонников имеет и среди бояр, и стрельцов, и простого люда. А князья Шушки любовью у холопов своих никогда не пользовались, потому как только о своем благе пеклись и, когда нечисть народ донимать стала, токмо обещали изгнать ее из Белой Пущи, да ничего не делали. А Григорий уже войско сильное набирает и отменно вооружает его, и все видят, что он об общем благе печется и править будет твердою рукой. Не в пример Шушкам, одними разговорами пробавлявшимися. Князь Рыжков».
