Mercedes Lackey - Стрелы королевы
Еле заметная добродушная улыбка на лице Домоправительницы смягчила эту отповедь.
Возможно, «придворные манеры» окажутся не такой уж ужасной вещью, решила Тэлия.
Это и впрямь оказалось довольно занимательно — такой сложный, запутанный танец манер — хотя у Тэлии не раз возникало сомнение, что она когда-нибудь поймет эти тонкости по-настоящему, не то что сможет непринужденно выполнять все требуемые церемонии.
За последним уроком и обедом следовал час свободного чтения в Библиотеке, и для того, чтобы не подпустить Тэлию к этой комнате чудес, пришлось бы приставить ей нож к горлу. Вспомнив рассказ Давана о том, как начиналось их королевство, она выбрала книгу из самого первого ряда в разделе истории.
На сегодня Тэлию не назначили в помощники повара, поэтому следующий за свободным чтением час она провела в швейной мастерской — тесной, но светлой комнате с множеством столов, на которых стояли корзины, полные разнообразных предметов одежды, находящихся на различных стадиях негодности. Именно здесь, где руки трудились, а голова была ничем не занята, Тэлия почувствовала, что не в состоянии больше выносить одиночество. Это чувство еще больше усугублялось тем, что остальные студентки смеялись и болтали о вещах и людях, о которых Тэлия даже слыхом не слыхивала. Она нашла укромный уголок, заслоненный от остальных горой отданной в починку одежды, и уселась там, прихватив свою корзину с работой. Рано или поздно она должна была дать выход своей тоске, а время и место показались подходящими, здесь ее никто не увидит. Прежде, чем закончился этот час, драный чулок, который штопала Тэлия, стал соленым и влажным от слез.
По крайней мере сегодня ей не пришлось столкнуться с демоническим Альберихом — вместо себя он назначил ее наставником бывшего вора, Скифа. За прошлую неделю Тэлия обнаружила, что постепенно проникается теплыми чувствами к этому мальчишке. Скиф, похоже, сочувствовал ее неловкости и был бесконечно терпелив со своей ученицей. Без единого упрека он помогал ей добиться правильной постановки непослушных рук и ног, и замедлял собственные движения так, чтобы Тэлия смогла точно понять, что от нее требуется. Когда она падала духом, Скиф веселил ее потешными историями о несуразных проделках, которые он якобы совершал в те дни, когда еще был уличным мальчишкой, попрошайкой и карманником. Тэлия робко отвечала на его открытое дружелюбие, а Скиф, казалось, чувствовал, когда можно потянуться к ней, а когда лучше отступить.
С площадки для рукопашного боя Тэлия отправилась упражняться в стрельбе из лука, а затем к Ролану.
Когда она очутилась в обществе Спутника, боль одиночества стихла. Они работали на полосе препятствий, пока оба не выбились из сил, потом отправились в дальний угол Поля, чтобы остыть и просто побыть вдвоем. И снова сама близость Ролана волшебным образом преобразила душевное состояние Тэлии. Когда она подумала, какой одинокой чувствовала себя даже с двумя ближайшими родственниками, и какой наполненной жизнь казалась рядом с Роланом, цена, которую она заплатила за то, чтобы попасть сюда, перестала представляться слишком высокой. К тому времени, когда она закончила чистить Ролана скребницей и щеткой и расчесала его гриву, к Тэлии уже почти вернулась веселость. Всегда, когда она оказывалась вдвоем со Спутником, она точно знала, что ее любят и что Ролан никогда не бросит ее и не лишит своей дружбы.
Либо Тэлия начинала привыкать к темпу здешней жизни, либо ее выносливость увеличивалась; она недостаточно устала, чтобы остаться дома после ужина, поэтому решила исследовать сады, граничащие с территорией Коллегии.
Тут-то она и узнала, почему Шерил советовала не сталкиваться с «невключенными» студентами в одиночку.
Тэлия шла по посыпанным гравием дорожкам между цветочных клумб, разбитых в форме правильных геометрических фигур; заходящее солнце и подступающие сумерки, казалось, сгустили посиневший воздух. Аромат роз смешивался с нежным запахом ночных цветов, которые только-только начинали распускаться. Тэлия замечталась и не заметила, что поблизости, кроме нее, есть еще кто-то, пока этот кто-то не заговорил:
— Мне это чудится или здесь действительно запахло навозом? — спросил за ее спиной мужской голос; его обладатель брезгливо принюхался. — Право, похоже, что так!
— Может, садовники удобряли клумбы? — на этот раз голос принадлежал девушке, и в нем отчетливо прозвучала ядовитая нотка.
— О, не думаю, — отозвался первый, — этот запах совершенно определенно свежий, и чрезвычайно похож на козий.
Ошеломленная Тэлия обернулась. В тени живой изгороди лежали, развалясь, четверо или пятеро одетых в синюю форму подростков.
— Э, что тут у нас? — первый говоривший прикинулся удивленным при виде ее. — Право же, мне кажется, я нашел источник этого благоухания!
— Несомненно, — отозвалась сидевшая рядом с ним девушка, — поскольку это та девка с границы. Какая жалость — нынче в Коллегию стали принимать что угодно. И все же можно было подумать, что они вымоют это, прежде чем позволять ему бродить в приличных местах.
Они наблюдали за Тэлией с хитрым и выжидательным выражением на лицах. Поначалу она хотела ответить им в том же духе, но тут же отбросила эту мысль. Их пятеро, а она одна — и, судя по тому, что говорила Шерил, они вряд ли ограничатся оскорблениями и едва ли станут драться честно.
— О Владычица, эти твари погрязли в нечистотах; такую вонь не смоешь и сотней ванн, — злобно продолжал первый мальчишка. — Что неудивительно, учитывая, что они погрязли также и в невежестве. Мне дали понять, что это существо пыталось вернуть своего Спутника в Коллегию… что оно даже не имело представления о том, что означает быть Избранным.
Уши Тэлии горели от стыда и гнева.
— Оно что, столь же глупо, сколь и вонюче? — спросил третий.
— Должно быть, поскольку оно, по-видимому, не понимает, что мы говорим о нем.
Слезы навернулись на глаза Тэлии — и мгновенно высохли. Ни в коем случае нельзя показывать этому сброду, как больно ранят ее их оскорбления — обидчиков это только воодушевит. Тэлия закрыла глаза, которые щипало и жгло от непролитых слез, повернулась и пошла прочь; насмешники так быстро догнали ее, что она не заметила, что окружена, пока от хорошо рассчитанного толчка не полетела вниз головой в щедро политую садовником клумбу. Тэлия была не готова к нападению и упала тяжело; лицо облепила грязь и сухие листья.
Когда смех замер вдали, Тэлия кое-как выбралась из клумбы. От удара при падении у нее перехватило дыхание; на этой клумбе росли плетистые розы, и их шипы, казалось, достигали в длину не меньше дюйма. К тому времени, как она наконец выпуталась, ее форма превратилась в лохмотья, а сама Тэлия вся перепачкалась и исцарапалась в кровь.
