Константин Костин - Ксенотанское зерно
— Да, уважаемый. Мы просто никого не видели.
В руке сержанта оказался еще один талер. Подмастерье шагнул к стражнику, быстро глянул на святого Христофора, улыбнулся уголком рта:
— Разумеется, вы тоже не видели никого похожего.
Парень тоже получил монету, которую не глядя опустил в кошелек.
Подмастерье вспрыгнул в повозку:
— Поедем.
Якоб, который все время разговоров со стражей просидел, не шевелясь, заговорил только когда повозка проехала башню:
— Зачем?
— Ты мне нравишься, Якоб. Совсем не хочется, чтобы ты угодил в подземелья монастыря. Поверь, нет там ничего хорошего…
После чего Подмастерье задумчиво добавил:
— И никого…
Якоб молча протянул Подмастерью четыре талера. Тот хмыкнул и взял только два:
— Поверь, парень, я потратился чуть меньше, чем ты думаешь.
— Хорошо еще, что стражники взяли деньги, — задумчиво сказал Якоб.
— Хорошо, — качнул шляпой Подмастерье и неожиданно добавил, — Мздоимство погубит эту страну.
— Почему?
— Потому что сегодня они отпустили за деньги невиновного, а завтра отпустят преступника. Хотя человек, конечно, хороший…
Повозка въехала в столицу и остановилась ненадолго.
— Ну что, парень, вот ты и в славном городе Друдене, столице нашего, не менее славного, королевства. Что чувствуешь?
Якоб повел носом:
— Пахнет тут. Чем-то.
***
— Господин сержант, — молодой стражник отряхнул крошки с голубого сукна мундира, — Вы и правда не скажете никому о том, что этот парень проезжал через наши ворота?
— Не я, — сержант забросил в рот сало и хрустнул луковицей, — а мы. Видишь разницу?
— Но почему?
— Потому что брать взятки и без того грешно, а брать их и не делать того, за что заплатили — грех вдвойне.
Он отпил из кружки, вытер усы:
— Ну что, сколько мы с тобой взяли за смену?
Молодой подумал, что сержант как хочет, а он врать монахам не станет, ведь те обязательно приедут и спросят. Вздохнул, полез за кошельком:
— Ну, два талера с… ЧЕРНОТА ЗЕЛЕНАЯ!
Из кошелька на дно бочонка, за которым оба стражника присели перекусить после дежурства, посыпались глиняные черепки. Ни одной монеты.
— Колдовство… — выдохнул сержант и судорожно дернул завязки своего.
Все деньги были на месте. И два серебряных талера.
***
Монахи обязательно спросили бы…
***
— Зелень!!!
Брат Лепус еле успел убрать голову после выстрела: огненный шар ударил в стену около щели.
— Давай!
Брат Люпус не глядя выстрелил и мгновенно спрятался. Ответного выстрела не последовало.
Тишина.
Два тяжело дышащих монаха осторожно выглянули в щель.
— Устала?
— Не знаю…
На площадке разгромленного постоялого двора, издевательски залитого солнечным светом, не шевелился никто. Особо и некому было.
Обугленные трупы крестьян. Вон тот, кажется — хозяин двора…
Мертвые лошади.
Мертвый шарук.
И брат Тарандрус. Мертвый.
Демоническая тварь успела разрубить ему копытом горло прежде, чем братья Люпус и Лепус застрелили ее.
Где же ведьма?
Ворота двора были не просто раскрыты — взорваны, дымящиеся обломки валялись вокруг. Неужели ведьма успела убежать?
А как все просто казалось…
***
Два часа назад монахи подъехали к стоянке, где, предположительно, провел ночь тот самый таинственный крестьянин, что привез в столицу Ирму цу Вальдштайн. Здесь его уже не было, но хозяин двора поклялся, что молодой парень, в точности соответствующий описанию, буквально полчаса назад уехал вместе с торговым обозом, который ехал из столицы.
Монахи бросили вслед обозу.
Хозяин стоянки не соврал, он сам, своими глазами видел, что искомый парень находился в обозе. А вместе с мельничным подмастерьем, тем, что в странной шляпе, уехал вовсе немолодой крестьянин лет сорока.
Иногда все же стоит держать изображения святых…
***
Четверка монахов вошла во двор. Квадрат утоптанной площадки, слева — склады и конюшня, справа — кухня и навес над столами, где сидела компания, прямо — двухэтажное здание с комнатами для постояльцев.
— Вон они, — шепнул брат Тарандрус.
Под навесом с кружками пива сидели крестьяне из торгового обоза. Бессонная ночь подсказала им, что следует остановиться и выпить пива.
Монахи двинулись было к крестьянам…
— Стоп, — поднял ладонь брат Люпус. Братья замерли.
Брат Люпус медленно-медленно обвел двор глазами… А пуще того — носом…
Где-то здесь… Где-то здесь…
Притихшая при виде братьев компания… Хозяин, выглянувший из кухни и теперь шагавший к ним… Девушка, седлавшая вороного коня… Распахнутые ворота конюшни… Запах сена…
Девушка!
— Колдунья! — ткнул в ее сторону брат Люпус.
Может быть, стоило сделать это чуть менее заметно. Может быть. А может колдунья, увидев братьев, уже приготовилась к обороне. Кто знает?
Сразу же за выкриком нетерпеливого брата раздался взрыв.
Колдунья тоже была молодая, глупая, решила решить проблему одним ударом.
Громыхнул гром, по всему живому, что находилось во дворе, ударила ветвистая цепная молния. Мгновенно были убиты все. Кроме колдуньи, ее лошади…
И монахов.
Не с силами молодой глупой ведьмы прикончить братьев Шварцвайсского монастыря.
Уж у них-то силы побольше…
Вот только вся она ушла на отражение удара.
Впрочем, у колдуньи ее тоже осталось немного.
Но осталась.
В ответ на дружный залп пистолетов братьев — пули бессильно упали в траву у ног девчонки — в их сторону полетел огромный огненный шар.
Шар разнес ворота, но колдунья, начавшая было самодовольно улыбаться, увидела, что успевшие откатиться в стороны монахи деловито перезаряжают пистолеты.
— Эй, попы! — звонко крикнула она, — Вам меня не взять!
Брат Тарандрус выстрелил. "Особая пуля" ударила колдунью в плечо. Брызнула кровь.
Девчонка завизжала, как ребенок, которому обещали, что все будет понарошку, а ударили по настоящему. Так и казалось, что она выкрикнет "Так нечестно! Это я вас должна убивать!" Ранение сбросило с нее заклятье маскировки и девчонка показалась в своем истинном облике. Ничего демонического, кроме разве что гривы необычных фиолетовых волос. Большие, расширившиеся от боли, глаза, белая рубашка с короткими рукавами и полукруглым вырезом, синие штаны, странные туфли, с высоким тонким каблуком, чудом держащиеся на тоненьких ленточках…
