Павел Кузнецов - Мечом и сердцем
Спустя пять минут боя самозванец обзавёлся парой царапин на лице и одним глубоким порезом бедра, от которого не смогли предохранить кожаные штаны гвардейской формы. Я глянул на старика отца, и по выражению его лица понял, что он уже видит исход боя. Заметив мой взгляд, эль Дарго показал знак боевого языка: "не убивай". Пришлось гонять парня ещё минут пять, пока, наконец, я не повалил его на землю, поймав на слишком глубоком выпаде, и заставив проследовать за клинком до самой земли. Противник попытался откатиться в сторону, но мой сапог с хрустом размозжил ему кисть руки, сжимающую меч, так что далеко он уйти не смог. Так и лежал, придавленный к земле моими сапогом и коленом, и орал. Вторая рука из-за кольчуги просто не доставала до лежащего под телом меча, да и вытащить его было не так-то просто.
- В подвал его. Руку не лечить, пока не скажет, кто его послал. Если будет упираться, присыпьте рану солью. Пока не пытать, - тихо распорядился отец.
Я стоял и смотрел вслед охранникам, уносящим самозванца. Они просто подхватили его под руки, и тащили по земле, а он уже сейчас молил о пощаде. Да, ему действительно не повезло. Только начал входить в доверие, а тут угораздило появиться настоящего сына. - "Мразь", - сплюнул я ему вслед. - "Скольких я убил на дуэли для защиты своей чести, чести своего рода, сколько лет жил на грани выживания, готовя себя к чести быть эль Дарго, а этот появился, и хотел просто всё получить".
"Не спеши с выводами. Его могли специально готовить враги твоего рода", - моя альта подошла ко мне, протягивая клинки.
Я закинул мечи в ножны, встал на колени перед своей дамой и поцеловал ей ручку, заглядывая в глаза. Это не была игра, во мне вдруг проснулось всё, вбитое годами воспитания, обучения и общения с противоположным полом. Теперь передо мной была дама моего сердца, облачённая в изящное платье с роскошной юбкой; её белокурые волосы были уложены в замысловатую причёску; драгоценности на закованной в корсет платья груди сверкали, отражаясь в глазах и серьгах. В общем, внешне она ни капли не походила на мою альту, с которой всё было предельно просто. Соответственно, всё теперь было предельно сложно, так, как того требовал этикет Веронской империи.
"Ты слишком увлекаешься этикетом. Мне не привычно, я знаю его только в теории", - призналась дама на мои замысловатые ухаживания.
"Ничего, милая, привыкай. Теперь нам долго придётся общаться в такой манере. Или она тебе неприятна?"
"Ну почему сразу неприятна? Скорее... непривычна. У драконов свои правила поведения, и показного в них гораздо меньше, чем в поведении человеческих дворян".
Я оторвал взгляд от возлюбленной и подошёл к отцу. Ему я только поклонился; мы же воины, целовать руку главы рода считается не совсем правильным. Старик улыбнулся мне, склоняя голову в ответном поклоне.
- Представь меня, пожалуйста, своей даме, сын, - попросил он, делая ударение на последнем слове.
"Его очень тронула сцена с мечами и твоё трепетное ко мне отношение. Он заинтригован", - прокомментировала Виктория.
- С удовольствием, отец, - я подвёл даму под его очи. - Лилия эр Альянти, моя невеста.
Альта отвесила старику барону глубокий реверанс, выполненный с потрясающей грацией, и сопроводила его обворожительной улыбкой, так что у старика заблестели глаза.
- Барон Арвес эль Дарго, к вашим услугам, миледи, - поклонился в ответ глава рода; при этом старческого в его движении не было ни на йоту.
- Рада нашему знакомству, господин барон.
- Прошу вас обращаться ко мне по имени, миледи.
- Почту за честь, господин Арвес.
Дальше последовала церемония знакомства уже с остальными участниками семейной разборки. Здесь следует отдать должное отцу: практически все присутствующие на дуэли принадлежали к роду эль Дарго. Только двое были наёмниками, но наёмниками проверенными; такие обычно со временем становятся равноправными членами рода. Кстати, встретивший меня воин, Натан эль Дарго, как раз и оказался из бывших наёмников, и сейчас добросовестно командовал охраной, подменяя моего дядю. Как он признался, сам вышел встречать "гостей" из-за кареты и появившейся из неё дамы; иначе меня встречала бы пара простых воинов, и вообще неизвестно, чем бы кончились переговоры с ними.
Были в нашем роде и маги; ровно три штуки. Они принадлежали к другому роду, который принёс вассальную клятву крови лично отцу, после чего эти трое влились в наш род. Двое присутствовали во время боя, один, старший, находился где-то в отлучке по делам рода. Альта вновь взялась меня просвещать, и пояснила, что эти маги - осколок некогда влиятельного большого рода, полностью вырезанного в борьбе за власть. Старший был очень дружен с моим отцом, это его с сыновьями и спасло, когда отец имел силу.
Все остальные были воинами во многих коленах. Если в общих чертах, то у отца был дядька, ныне покойный, и здесь присутствовали его внуки. Было у него и трое братьев, и теперь можно было лицезреть среди воинов моих двоюродных братьев. Конечно, были и женщины, но их никто никогда не считал за костяк рода; они выступали, скорее, разменной монетой в династических союзах и занимались не войной и выживанием семьи, а домашними делами. Бывали исключения, одно из которых, опять же, я мог наблюдать сегодня: моя двоюродная сестра оказалась чрезвычайно упёртой девочкой; настолько упёртой, что смогла преодолеть патриархальный дух моего времени, и теперь щеголяла в лёгких доспехах, при шпаге и длинном хищном кинжале на поясе.
После знакомства, мы проследовали в здание поместья, где меня встретила мать. Она посмотрела на меня как-то странно, ничего не сказала, только обняла. Говорить действительно было нечего: всё было уже сказано самозванцу, повторяться же никому не нравится. Отец подтвердил эти мои мысли сразу, как только мы с ним уединились в кабинете, распустив по местам несения службы остальную ораву родственничков. Мать при этом быстро подхватила под ручку Викторию, и повела её показывать наше дворянское гнездо.
- Отправляя тебя учиться военной службе с семи лет, я заботился об интересах рода. Надеюсь, ты это понимаешь, - говорил он, откинувшись в кресле с явным облегчением. Неожиданное вечернее происшествие сильно утомило его.
- Я уже не маленький, не нуждаюсь в ласке и поддержке, отец. Мне самому уже пора поддерживать и ласкать, - с оттенком иронии ответил я, уже серьёзно добавив. - Могу тебя только поблагодарить за науку, которой не смог бы научиться нигде, кроме веронской границы.
- Твой... самозванец был более эмоционален, - отец улыбнулся, и эта улыбка была подобна оскалу какого-нибудь ястреба.
- Потому что самозванец. Эль Дарго слюней не пускают.
