Дмитрий Володихин - Полдень сегодняшней ночи
– Можно начинать, я думаю.
– Уже начали. Тридцать секунд назад я включил его. О, вижу, морщишься… Пробрало, стало быть.
– А! А! – Мечников подскочил на месте, как петух на горячей сковороде. Выставил локоть в сторону воображаемого противника. И сейчас же рухнул на пол без единого слова.
Бойков потормошил его. Павел постонал самую малость, потряс головой и поднялся.
– Похоже на нокдаун. Как боксер… бывший боксер говорю.
– Возможно, – ответил воевода, – только раза в три опаснее.
– Я не ожидал. Ничего не успел сделать.
– Ожидать бесполезно. Магический удар может достать тебя совершенно неожиданно. Иногда случается так, что ты получаешь свою порцию магии, просто находясь недалеко от кого-то, кому она предназначена. В 1830-м я потерял обе ноги. Просто зазевался в засаде: били по Петровичу, он прилежно отмахивался, а я должен был завершить дело, когда поединок Петровича с цифровым демоном привел бы ко взаимному истощению. Ну и… расслабился. Прожил еще 9 лет, утратив к службе даже мало-мальскую пригодность.
– А…
– Что с демоном?
– Да. Засада все-таки…
– Петрович его добил. Прекрасно справился в одиночку. Но очень, очень устал. Урок: ты должен быть готов к мгновенной концентрации всегда. Желательно даже во сне. Если выживешь, лет через десять научишься. На женщине или, скажем, на унитазе – без разговоров. Иначе грош тебе цена.
На Мечникове вспыхнула одежда. Он долго сдерживался, потом покатился по полу и завыл. Пламя моментально потухло. Новобранец с некоторой обидой пожаловался:
– Я приготовился. Ты не сбил меня своей байкой. В чем дело?
– А молитва? Я повторяю, это полезно (выделил голосом). Когда я говорю «полезно», следует переводить «обязательно». Даже если тебе очень больно или ты уже не совсем цел. Шансы выжить резко повышаются.
Молодого бойца снесло на шведскую стенку. Он сделал рефлекторное движение, что-то вроде затрещины невидимому врагу, и тихонько сполз. Бойков поднял его на ноги за воротник и хорошенько тряхнул. Обучаемый открыл глаза.
– И в чем секрет? В чем секрет-то?
– Да ты что же, думаешь, я над тобой издеваюсь? Нет никакого секрета. Дело практики и личных способностей. Могу вот что посоветовать: представь себе, что у экрана есть ручка. Далее, представь себе, что ты за нее взялся и стоишь как какой-нибудь страж правопорядка с пластиковым щитом. Против демонстрантов, смутьянов или студентов.
– Понял… – на этот раз Мечников получил нечто вроде серии ударов. В корпус. В челюсть. Еще в корпус. На секунду вспыхнул рукав. Ступня вдруг окаменела… и ожила. Опустился на одно колено. Встал. Руку держит так, как будто на ней и вправду – щит. Вскрикнул – достала его еще какая-то неведомая мерзость, но что именно, не видно. А он сделал шаг вперед. И еще несколько шагов. Кончилось.
«Смотри-ка. Получается у него. Получается. Вот, хорошо. Как славно! Я сумел только на второй день. Да ты, брат, счастливое приобретение», – однако вслух Бойков сказал совершенно иное:
– Довольно паршиво. Силы-то еще есть?
– Да.
Упрямец! Хорош.
– Тогда вот тебе еще…
И еще.
И еще.
И еще, и еще, и еще…
После десятого раза Мечников лишь едва покачнулся. Как от ветра.
– Пригоден! – коротко резюмировал воевода. – А сейчас спать.
– Кирилл, у меня осталось чуть меньше двух часов. Если я сейчас упаду, всех сил вашей команды не хватит, чтобы поднять меня через два часа.
– Я за тебя помолюсь. Порошу у Него помощи, только другой, не такой простой, как защита от магии. Встанешь как новенький.
– Верится с трудом.
– Твое тело устало, и двух часов отдыха ему, конечно, не хватит. Но Он может все, что угодно и ничем не ограничен. Не сомневайся.
Мечников пожал плечами и подчинился приказу. Что тут поделаешь: назвался груздем – полезай в кузов. Не желая терять времени, он даже не вышел из зала; просто подтащил один мат к другому, лег, положил куртку под голову. Расслабился… Прилично поработали.
Заснул в один миг.
* * *
– Кто она, кто она, Кирилл? Поддержанная или с обучением? Какие у нее силенки? Развлеки одинокую женщину оперативной информацией.
– Машка! Да ты ведь сама все знаешь. Ведьма активизировалась, когда роты Февды к нам десантировали. Понимаешь, что это значит? И, кстати, слушай ушами, а смотри глазами… на дорогу.
Машенька лениво повернула голову к ветровому стеклу. Машина неслась со скоростью сто двадцать километров в час, московские улицы буквально пролетали мимо, всяческие радушные слова пытались достичь нежных ушек младшего витязя сзади и с с боков.
– Э, воевода. Я эту дорогу чую, как излюбленного мужчину. Где ложбиночка, где гладко, где сладко, где что… – покосилась на Мечникова. – Так что не вибрируй. Воткнул?
– Терпеть не могу твой жаргон. Знаешь, найду способ вызвать тебя на дежурство как раз посреди оргазма. То-то будет наука…
– Типа уже.
– Что уже?
– Петрович уже изобрел такую методу. Даже опробовал, рыбка моя. Это в вас мужской шовинизм говорит. В обоих. Не ваша женщина, так надо ее всячески приструнять…
– А ну-ка цыц! Цыц, говорят тебе, цыц, цыц и еще раз цыц!
Машенька, она превосходный, невиданный специалист по одному сложному делу, а именно как показать начальству, что оно – полный идиот, но при этом не нарушить субординации. О, видели бы вы, как она закурила на своем водительском сидении. Как небрежно, размашисто и с таким независимым выражением лица и, может быть даже, ироническим, а не только независимым. Если б видели, то поняли бы непременно, что Бойкова должно было до самых печенок пробрать ощущение собственной дурости, серости и неприглядности… Правда, кажется, ничего он так и не понял. Потому что нисколько не съежился, не перекосился и не затосковал, а только сказал младшему витязю миролюбиво:
– Бросала б, что ли, курить. Раньше времени тело износишь…
Ф-фырк!
– Какой же ты нудный, Бойков. Ладно. Что у нас есть на ведьму? Что-нибудь есть?
– К сожалению, очень мало. Больше моих рассуждений, чем информации.
– Ну и?
– Не нукай, не запрягла! – он повернулся к Мечникову, сидевшему сзади и прокомментировал:
– Мы с Машкой уже сто тридцать лет как воюем. Со времен моего назначения в воеводы. Никак ее гордое женское естество не смирится. На самом деле она хорошая…
Ффф-фырк!
– Про ведьму, про ведьму давай, великий педагог!
– Все, закончили болтовню. Данные внешнего наблюдения: позавчера наша подопечная искалечила собственного жениха, причем сделала эта, пребывая от него на расстоянии 800 километров. Вчера она прикончила мать. Довольно изощренно. Весь процесс занял около четырех часов, и до самой последней минуты жертва не теряла сознания. Сегодня взялась за отца. Он в Питере, дистанция до любвеобильной дочурки порядочная, тем не менее коллеги из тамошней василеостровской дружины сообщили следующее: добралась ведьмочка и до папы. Они даже толком на смогли описать его состояние. «Завязала в узелок», – такую фразу я от них получил. Они его, разумеется, «развязали», но…
