Илона Эндрюс - Хранительница врат (ЛП)
У хранителей были ограничения. Обычный полтергейст был максимумом того, что можно было сделать в обычном здании. Если ты мог управлять проводами, тогда уже был впереди всех.
Не думай об этом. Это невозможно только потому, что никто не пробовал. А у меня не было выбора. Я должна была сделать это.
Моя кожа онемела, зато внутри руки болели так, будто кто-то подцепил мои вены на крючок, а теперь стал их медленно из меня вытягивать.
Боже, как больно.
Не думай об этом.
Просто сделай это.
Мое тело дрожало от напряжения. Боль кружилась вдоль позвоночника. Я едва дышала. Это была не просто боль, это была Боль с большой буквы. Она была таким видом мук, которые блокировали абсолютно все.
Бетон был пропитан. Я больше не могла.
Я напряглась.
Боль ударила по спине словно раскаленный хлыст. Тонюсенький раскол пробежал по проходу. Пол раскрылся.
Вот так. Самое то.
Трещина расширилась. Бутылка оливкового масла скатилась в нее.
Еще чуть-чуть. Я сжала зубы и развела бетонный пол.
Тело провалилось в него.
Да!
Мир стал угасать. Я не теряла сознание, просто застряла в том жутком месте между жизнью и смертью, в пучине боли. Застынув на мгновение над дырой в полу, я на секунду подумала, что сама в нее свалюсь.
Просто открыть было недостаточно. Надо было и закрыть его. Я потянула бетон обратно. Давай. Могла бы с таким же успехом толкать грузовик. Давай.
Руки и ноги тряслись. Бетон медленно двинулся, дюйм за дюймом. Давай.
Я не могла больше. Я не могла закрыть ее.
Нет, я могла. Я должна была закрыть ее. Я закрою ее.
Боль окружила меня как горящее одеяло.
Последний дюйм трещины исчез. Бетон выровнялся.
Я не смогла подняться. О, нет.
Я схватилась за металлическую полку, подтянулась и поднялась. Голова кружилась. Я оперлась на тележку и толкнула ее. Надо уходить. Надо уйти из магазина. Я заставила себя идти. Моя обувь, казалось, была наполнена иглами, было больно идти.
Я завернула за холодильники и продолжала идти. Через проем увидела, как темноволосая женщина бежит по проходу, а за ней мужчина в черной рубашке-поло и штанах цвета хаки. Простите. Вы мне помогли, и из-за меня вас будут считать сумасшедшей. Если когда-нибудь выдастся возможность, я отплачу вам за услугу.
Я прошла еще стеллаж, вытерла ручку тележки своей футболкой и отошла от нее. Плечи кровоточили. Я повернулась к столикам с одеждой и схватила темную толстовку. Было больно ее одеть. Я вытащила этикетку и прошла к кассам.
В самой короткой очереди было четыре человека.
— Мэм, я могу помочь! — Мужчина. Среднего роста. Темные волосы. Работник супермаркета.
Я прошла за ним и показала этикетку.
— Только толстовка? — спросил он.
— Да, — с трудом прошамкала я.
— Ваша карта.
Я залезла в сумочку, отрыла кошелек, вытащила карту магазина, отсканировала ее, протянула ему двадцатку, получила доллар сдачи и двинулась к двери, вышла через нее на свет, держа ключи от машины в руке.
Мой серебристый шевроле HHR стоял в самом конце ряда парковки. Я всегда парковалась в самом конце, потому что это легче, и так машина была намного дальше от камер наблюдения. Сегодня моя привычка обернулась кошмаром.
Передо мной раскинулся асфальт. Я делала шаг за шагом. Парковка словно танцевала передо мной, кружа мне голову. Жаркое техасское лето убивало меня. Я сняла толстовку.
Нельзя отключаться на парковке. Это будет ужасно.
Я качнулась и продвинулась еще на пару футов, нажимая пульт от ключей от машины. Пикнули дверцы, я скользнула на заднее сиденье, закрыла дверь и легла.
Так вот что такое смерть. Я убила себя? Мама? Папа? Вы знаете, что теперь будет?
А ну-ка включайся. Я вытащила телефон из кармана джинсов и прокрутила иконки. Последний звонок. Шон.
— Алло, — зазвенел голос Шона в моем ухе.
Я изо всех сил пыталась сказать ему хоть что-то, но не могла.
— Дина, ты в порядке?
Что произошло с моим голосом?
— Ты ранена?
…
— Где ты?
Я попыталась нажать кнопку сообщения. Кто-то сделал мои пальцы вялыми и непослушными. Вот оно. П..О..М..О…Ж..И… Текст казался бредом. Ладно, это не сработает.
Добавить фотографию. Добавить. У меня получилось с третьей попытки, и я подняла телефон вертикально. Камера щелкнула. Я нажала на экране "Отправить".
Телефон выскользнул из моих рук.
Если я умру на автостоянке супермаркета, то я буду очень зла в загробной жизни.
Глава 12
Я не потеряла сознания. Думала, что потеряю, но вместо этого я просто лежала на заднем сиденье, хватая ртом воздух как выброшенная на берег рыба. Во рту все пересохло, к горлу подступила желчь. Мне стало казаться, будто мой язык высох и скрутился словно опавший лист. Каждый вдох длился вечность.
Это было очень, очень глупо. Если я выживу, я больше никогда не буду так делать. По крайней мере, без тренировки. Очень прилежной тренировки, от которой мне не будет так чертовски плохо, как сейчас.
Я правда не хотела умирать, и меня терзала сама мысль о смерти. Внезапно мне стало так невыносимо грустно, что я бы расплакалась, если бы могла. Я не хотела умирать. Я хотела жить. Было еще столько всего, что я хотела бы увидеть и сделать. Я хотела долгих лет жизни. Долгих лет забот о гостинице, встреч с диковинными гостями, утешения в маленьких радостях. Долгих лет, чтобы влюбиться и стать счастливой. Чтобы отправиться на поиски и найти моих родителей.
Мам… Мне так страшно. Мне очень, очень страшно. Как бы мне хотелось, чтобы ты была сейчас здесь. Здесь, со мной. С тобой всегда становилось легче.
Шон не появлялся. Вероятно, он и не знал, где я была. Я должна собраться. Я должна что-то сделать.
Я попыталась пошевелить правой рукой, но она все так же лежала без движения. Я сосредоточилась. Даже палец не шелохнулся. Я оказалась в ловушке в собственном теле.
Никто меня не найдет. Я была посреди парковки на заднем сиденье машины с тонированными стеклами. Не было еще и полудня, а в машине уже было душно. Духота накрыла меня словно толстое, удушливое одеяло. Даже если мне удастся оправиться, я вскоре умру от теплового удара.
Вставай. Ты не можешь умереть тут, на заднем сиденье собственной машины. Хватит жалеть себя.
Я сосредоточилась на руке. Нет ответа. Я слабела.
Все, что мне нужно было, это поднять телефон, набрать 911 и говорить. Так мало. Я никогда не ощущала себя настолько беспомощной.
Неважно как сильно я пиналась и кричала про себя, мое тело отказывалось реагировать. Пот выступил каплями на моем лице.
Открылась пассажирская дверь. Горячий воздух вылетел одним махом, и я увидела лицо Шона. Он навис надо мной. Глаза расширились. Выражение лица не изменилось. Просто стало на тон бледнее. Жутко, должно быть, выгляжу.
