Хоуп Миррлиз - Луд-Туманный
А потом он стал говорить совсем тихо, так что я уже почти ничего не разбирал, услышал только: «Те, кто ходят по Млечному Пути, часто оставляют следы. Так что пусть он идет другим путем».
А потом он встал и собрался уходить, а я тихонько вернулся в свою комнату. Но так и не уснул, потому что все время думал над тем, что услышал. И хотя это может показаться ерундой, мне стало страшно, это уж точно. А сумасшедшие люди иногда так же опасны, как плохие люди, поэтому я надеюсь, что Ваша милость извинит меня за все, что я тут написал, удостоит ответом и заберет отсюда мастера Ранульфа, потому что мне не нравится, как вдова смотрит на него, очень не нравится.
Надеюсь, что письмо застанет Вашу милость в добром здравии, в каком пребываю и я – Ваш преданный слуга
Люк Коноплин.
Как хотелось мастеру Натаниэлю немедленно вскочить на коня и, не останавливаясь, мчаться на ферму! Но это было невозможно. Поэтому он тотчас же отправил грума с приказом скакать день и ночь, чтобы доставить письмо Люку Коноплину. В нем он приказывал немедленно отвезти Ранульфа на ферму недалеко от Лунотравья (эта деревня располагалась в милях пятнадцати на север от Лебеди-на-Пестрой, на протяжении многих лет он покупал там сыр).
Потом он сел и стал искать хоть какой-то смысл в таинственном диалоге, подслушанном Люком.
У Амброзия было видение! Неизвестный! Следы на Млечном Пути!
Реальность становилась туманной и угрожающей.
Нужно выяснить, кто эта вдова. Не привлекалась ли она когда-нибудь к суду? Не теряя ни минуты, мастер Натаниэль решил просмотреть ее дело.
От отца он унаследовал хорошую библиотеку юридической литературы. Книжные полки были тесно заставлены томами в переплетах из телячьей кожи. Здесь были эдикты, кодексы и судебные дела. Некоторые были написаны от руки, старинной вязью, еще в те времена, когда в Доримаре не было книгопечатания.
В этих книгах оживало прошлое. С пожелтевших пергаментных страниц герои записей представали в доброжелательном, чуть ироническом свете. Иногда здесь встречались собственные замечания писца, некоторые сентенции или замечания личного характера, например: «Закон терпеливо ждет своего часа, а я не могу дождаться обеда» или карикатура на какого-нибудь судью, нарисованная на полях. Ощущение от чтения этих раритетов легко представить, если вообразить, что одна из гипсовых голов на фасаде старого дома вдруг лукаво подмигнула.
Самое острое наслаждение мастеру Натаниэлю доставляло чтение уголовных процессов. Строгий язык судебных протоколов великолепно способствовал строгому изложению фактов.
Незначительные детали повседневной жизни и скромные предметы обихода становились пугающе живыми на этом фоне. Так алая герань просвечивает сквозь густой осенний туман…
Он очень удивился, обнаружив по оглавлению, что дело вдовы Бормоти нужно искать в разделе уголовных процессов. Более того, это было дело по обвинению в убийстве.
Но ведь Эндимион Хитровэн, убеждая его отправить Ранульфа на ферму, говорил, что это вполне тривиальный случай, касающийся жалованья, причитавшегося уволенному слуге?
Истец, батрак по имени Копайри Карп, был уволен покойным фермером Бормоти. Обвинение, которое он выдвинул против его вдовы, заключалось в том, что она отравила своего мужа ивовым соком.
Однако, ознакомившись с протоколами судебного разбирательства, мастер Натаниэль полностью согласился с решением судьи о невиновности вдовы и тем суровым предупреждением, которое судья вынес истцу за его необоснованное и тяжкое обвинение против достойной женщины.
Тем не менее, мастер Натаниэль не мог выбросить из головы письмо Люка и чувствовал, что у него не будет ни минуты покоя, пока грум не привезет с фермы новые вести.
Когда вечером он сидел у камина в гостиной, в сотый раз размышляя о таинственном незнакомце в плаще, которого Люк видел у хозяйки фермы, госпожа Златорада внезапно нарушила тишину вопросом:
– Что ты знаешь об Эндимионе Хитровэне, Нат?
– Что я знаю об Эндимионе Хитровэне? – повторил он рассеянно. – Ну, он прекрасный лекарь, он проявляет дурной вкус в выборе галстуков и еще худший вкус в выборе шуток. И по какой-то неведомой мне причине он имеет на меня зуб…
Он остановился на середине предложения и про себя пробормотал: «Клянусь Солнцем, Луной и Звездами! А если это…»
Люк говорил, что его незнакомец боялся Шантиклеров.
Странный тип этот Хитровэн! Однажды в его голосе он услышал Звук. Откуда он приехал? Кем он был? Никто в Луде-Туманном не знал его прошлого.
И его особый интерес к старине… Все считали, что это безобидное и бесполезное хобби. Однако… Прошлое туманно и небезопасно, как куча гнилой листвы. Прошлое молчит. Оно принадлежит мертвым… Но госпожа Златорада опять спрашивала его о чем-то, и ее следующий вопрос никак не вязался с предыдущим:
– В каком году случилась Великая засуха? Мастер Натаниэль ответил, что она была ровно сорок лет назад, и поинтересовался:
– А почему ты о ней вспомнила?
Но госпожа Златорада не обратила внимания на его слова.
– А когда Эндимион Хитровэн появился в Луде-Туманном?
Мастер Натаниэль задумался.
– Погоди, – сказал он, – это случилось задолго до того, как мы поженились. Да, я помню, мы приглашали доктора, когда у моей матери был плеврит, и это было вскоре после его приезда, потому что он тогда почти не говорил на доримарском языке… Это было, должно быть, лет тридцать назад.
– Понятно, – сухо отозвалась госпожа Злато рада. – Но я случайно узнала, что он уже находился в Доримаре во время засухи.
И она передала ему утренний разговор с мисс Примрозой, а также рассказала о полой панели в Палате Гильдий и о том, что, по словам стражника, Эндимион Хитровэн выстукивал стены.
– Я думаю, – заключила она, – что именно он из чувства мести и нелюбви к нам, а также из-за жажды власти организовал это кошмарное происшествие. Тайный ход был бы очень кстати для его контрабандных дел. Вот почему все ваши меры предосторожности оказались напрасными. А кому же еще знать о тайном ходе в Палате Гильдий, как не Эндимиону Хитровэну!
– Клянусь Солнцем, Луной и Звездами! – возбужденно воскликнул мастер Натаниэль, – не удивлюсь, если ты окажешься права, Златорада. У тебя есть голова на плечах!
Госпожа Златорада снисходительно улыбнулась.
Тут он вскочил со стула и закричал:
– Пойду расскажу Амброзию!
И голос его зазвенел от нетерпения.
Но сможет ли он убедить неторопливого и упрямого мастера Амброзия? О подозрениях, не основанных на достоверных фактах, трудно рассказывать другим. Они, как вино, которое нельзя перевозить, а нужно пить на месте.
