Дэннис Фун - Вольный странник
Он провел рукой по ее волосам, посмотрев на нее взглядом, в котором проглядывала… гордость? торжество? Ясно было, что убийство ловца видений доставило ему удовольствие. Он что, такое будущее и собирался ей уготовить? Она через силу бросила на него полный благодарности и обожания взгляд и закрыла глаза. Мощь Стены должна принадлежать ей. Так оно и будет. Стена станет источником ее силы. Ее драгоценным кладом. И их концом.
* * *Самые значительные свои праздники Владыки отмечали в Зале Великих Торжеств — огромном, внушительном помещении с высокими сводчатыми потолками и большими окнами прямо в крыше. Подчеркнутая строгость и аскетизм его дизайна ничем не напоминали о том, какими несметными богатствами обладали собравшиеся там люди. Когда туда вошла Стоув, раздались оглушительные аплодисменты. Все мужчины и женщины встречали ее стоя, хотя многие были такими старыми, что едва держались на ногах. Она внимательно вглядывалась в их лица. Все их новые вживленные глаза, не отрываясь, были устремлены на нее. Все Владыки Города, сорок один человек, собрались здесь в полном составе. Это же надо! По их искусственным венам и артериям текла недавно перелитая молодая кровь — девочка видела, как она пульсирует под пересаженными участками кожи, до предела натягивающейся, когда они скалились улыбками живых трупов.
Она поклонилась присутствующим и царственным жестом подняла руку:
— Благодарю вас, достопочтенные! Ваша высокая оценка моего скромного деяния наполняет мое сердце радостью.
Стоув приложила руку к сердцу и для пущего эффекта ненадолго застыла в этой позе. Все они собрались в одном зале. Интересно, хватило бы у нее сил расколоть их старые черепушки одним воплем? Может быть… Но чтобы на такое отважиться, надо быть совершенно уверенной в успехе. Лучше потом вернуться к этой мысли, чтобы в полной мере насладиться ею на досуге. Забавно представлять себе все способы того, как она могла бы их уничтожить.
— Вы — мои почтенные старейшие. — Тон был выбран идеально: с одной стороны, голос ее звучал уважительно, с другой — в каждом слове нарочито звенела буйная сила молодости. — Я благодарна вам всем за вашу доброту. Но прежде всего хочу выразить глубочайшую признательность Хранителю Города, Архиепископу Мегаполиса, Великому Провидцу — моему приемному отцу Дарию. Это ему мы все обязаны нашей счастливой судьбой.
Вновь раздался взрыв аплодисментов. Так они и будут хлопать Дарию в ладоши — долго и громко.
Особенно когда поймут, что он на них смотрит. Кивнув, она скромно села между Дарием и Корданом. Дарий сжал ей руку.
— Ты ничего никому не должна, моя девочка, — прошептал он ей под бурю аплодисментов. — Ты была рождена для того, чтобы сегодня здесь находиться. Я лишь создал достойные условия для того, чтобы твои таланты расцвели в полную силу.
Стоув погладила его руку, и в этот момент перед ней поставили первое блюдо — ее любимый салат из спаржи с цикорием. От чарующей магии разных оттенков зеленого цвета голова девочки пошла кругом. Тарелка начала дрожать, покачиваться и двоиться. Ей пришлось опереться о стол.
— С тобой все в порядке, Наша Стоув? — спросил Кордан со своей всегдашней ироничной интонацией.
Как, должно быть, он завидовал ее чествованию! Теперь его высокое положение подле Дария висело на волоске, и в ее власти было в любой момент этот волосок оборвать.
— На кухне, наверное, забыли, что у меня от этого салата аллергия. Я не могу это есть, — сказала она Кордану с обворожительной сладкой улыбкой. — Не мог бы ты, достопочтенный учитель, отнести это на кухню и распорядиться, чтобы мне подали что-нибудь другое?
Кордан побледнел от негодования, а ее охватила восторженная радость. Да! Надо указать ему его новое место в том порядке вещей, который установит она!
— Прими мои извинения, Наша Стоув. Виновный понесет заслуженное наказание за этот недосмотр, — прошипел он и исчез из-за стола.
Тут она заметила, что Виллум не сводит с нее пристального взгляда. Он стоял, прислонившись спиной к колонне, с бокалом в руке. На лице его было расслабленное выражение, но глаз он с нее не сводил. Это у него было явным признаком какой-то озабоченности. Хотелось бы ей не обращать на наставника внимания! Причина его недовольства была ей предельно ясна. Почему она должна все время как шаловливое дитя прыгать перед Корданом на задних лапках? И почему в голове не стихает этот пульсирующий зуд, будто ей кто-то в мозг винт вворачивает? Она принялась массировать виски кончиками пальцев, стараясь унять боль. Ладони вспотели, сильно заболела шея, в ногах началась дрожь.
— Возьми и выпей, — прошептал подоспевший Виллум и протянул ей стакан с соком.
Сок был замечательным на вкус, освежающим и прохладным. Она выпила его с такой жадностью, как пустыня впитывает капли дождя. Что это, интересно, за вкус такой? Прекрасный, но незнакомый.
— Что это за напиток? — спросила она, когда Виллум убрал пустой стакан и вместо него поставил полный. Вода. Обычная вода.
— Выпей все, — сказал ей Виллум.
Да, конечно. Это именно то, что нужно. Какое облегчение! Что же с ней такое приключилось? Просто воды недоставало? Надо же, ерунда какая!
Но какой у Виллума озабоченный взгляд! Ей нравится такой его взгляд. Но он почему-то отвернулся… Вглядывается в толпу, всегда остается учителем. Ей бы, конечно, тоже надо было так поступать. Все эти Владыки, голодные до любых новостей, которых можно от нее ждать. До планов Дария они голодные. Что, интересно, они знают?
— Как это было чудесно! — тихо сказала Стоув. — Спасибо тебе, наставник, за любезное внимание, которое ты мне уделил. — И тут же с самой обольстительной своей улыбкой она снова повернулась к Дарию.
* * *Хотя прием был посвящен чествованию Стоув, на деле он превратился для нее скорее в испытание на стойкость. Она томилась невероятной скукой, скулы сводило от фальшивых улыбок, ее бесконечно изматывало изображение всеми присутствующими неискренних чувств. Единственное, чего ей хотелось, — это спать.
Но когда после окончания торжественной церемонии она легла в постель, заснуть никак не удавалось. Она долго лежала под одеялом, свернувшись калачиком, и ее неотступно будоражили воспоминания. Гвинет, ее служанка, покорно принесла расслабляющий чай, но впервые он не подействовал на Стоув. Ей никак не удавалось избавиться от воспоминаний. Они были для нее каким-то наваждением, просто бедствием…
Мама натягивает ей через голову свитер. Надо идти! Роун никому не даст тебя в обиду. Будь храброй, малышка моя!
