С Лисочка - Хроники ицкаронской Стражи. История одной практики
— Не исключено, — согласился Квентин.
— Меня больше другое беспокоит, — сказала Вэнди из-за ширмы. — А чего это вдруг зверолюды вообще так активизировались?
— Хороший вопрос, — сказал Квентин. — Так… Эрик, собирайся, пошли.
— Куда? — спросил я.
— Прогуляемся до Ратуши, — ответил шеф. — Попробуем выяснить, а что это у нас тут вообще происходит. Селена, ты — за старшего. И не забывай, с тебя отчет. Илис, с тебя тоже.
Илис тут же перевернулся на спину и притворился мертвым. Я его понимал. Меня этого удовольствия никто лишать не собирался, мне тоже предстояло писать рапорт да плюс еще и заполнить рабочую тетрадь по практике. Просто мне это удовольствие грозит, когда мы вернемся из Ратуши. Или вечером. И вот тогда, как говорится, живые позавидуют мертвым. Квентин уже вышел из кабинета, и я поспешил за ним. Да, занятная работа. А ведь еще и полудня нет.
Квентин Уиллис, сержант Стражи
Мы поймали извозчика, и я продиктовал адрес. Брови Эрика поползли вверх.
— А с каких пор Ратуша стала располагаться на Улице Роз? — спросил он.
— Ну не мог же я при Селене и Вэнди сказать, что повезу тебя в публичный дом, — фыркнул я. — Ты думаешь вообще головой, или нет, студент?
— А зачем нам в публичный дом? — подозрительно спросил Эрик.
— А затем, что пора заняться твоим половым воспитанием, — ответил я. — А то городишь всякую чушь про эльфов… Это ладно мне сказал, а если в приличном обществе ляпнешь?
— А если серьезно? — спросил Эрик.
— А если серьезно, то хочу тебя кое с кем познакомить, — сказал я. — Берет недорого, может практически все, а как языком работает, ммм…
Ну как он мило краснеет, ну просто лапочка.
— А почему Илис с нами не поехал? — спросил Эрик.
— А он больше по лисичкам, — сказал я. — Кроме того, втроем на одну девушку… фу… это извращение, не находишь?
— То есть, типа, вдвоем — это еще нормально? — опешил Эрик.
Я пожал плечами. Нет, не доводилось, но зачем Эрику про это сразу говорить?
Коляска остановилась на углу Четвертой спицы и Улицы Роз, я расплатился и поманил Эрика за собой. Для начала к цветочнице, которая стояла тут же, неподалеку.
— Цветы для дамы? — спросила она.
— Ну, разумеется, — сказал я. — Эрик, выбирай. Цветы она любит.
Эрик выбрал небольшой букетик маргариток.
— Ну а что, — одобрил я, — скромно, но со вкусом. Расплачивайся и пошли.
Мы прошли мимо дорогих борделей, мимо разукрашенных зеркальных витрин, в которых были выставлены портреты работающих тут девиц, в ту часть улицы, где располагались заведения попроще и подешевле. Здесь не было таких больших красивых окон, из которых на улицу выглядывали милые барышни, да и позолота на дверях отсутствовала, но зато тут было кое-что другое. Увы, в мире есть и более важные вещи, чем очаровательные улыбки милых созданий.
К одной из дверей, над которой висел скромный красный фонарь и весьма пошарпанная вывеска с девицей в короне, я и направил свой шаг. Разумеется, было открыто. Звякнул колокольчик, и мы прошли в небольшую прихожую с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. Рядом с лестницей, за небольшим столиком сидела пожилая женщина с чепчиком на голове и пенсне на носу и вязала носок.
— К кому? — поинтересовалась она, на секунду оторвавшись от вязания и рассматривая нас поверх пенсне.
— К Линде, — ответил я.
— Сразу вдвоем что ли? — ее взгляд остановился на букетике.
— Да, — ответил я.
— Тогда три грифона. — Она осуждающе поджала губы, но ничего больше не сказала.
Я вытащил из кармана требуемую сумму и положил перед ней на столик.
— Наверх, третья дверь налево, — бросила она, возвращаясь к вязанию. Спицы ритмично замелькали в руках.
Я поднялся наверх и постучал в нужную дверь, Эрик смущенно топтался за мной. Дождавшись ответа, я открыл дверь и, пропустив вперед Эрика, вошел в комнату.
— Привет, Линда.
Линда сидела на кровати, забравшись на нее вместе с ногами и, упираясь спиной в стену, курила папиросу через длинный мундштук. На вид ей за тридцать. На самом деле — нет и двадцати трех. Довольно давно сидит на «бурой пыльце», но дозу свою знает. Потому умрет она еще не скоро — года через три или четыре. А пока она выглядит как увядающий цветок, все еще не лишенный красоты, но уже давно без былой свежести. Кстати говоря, о цветах… Я подтолкнул Эрика в спину, и он протянул ей букет маргариток.
Она подняла на Эрика удивленный взгляд, притушила папиросу в пепельнице и, взяв букет, принялась крутить его в руке.
— Как мило, — сказала она хрипло. — Зачем это?
— Тебе. Линда, познакомься, это мой друг Эрик, — сказал я. — Эрик — романтик, как ты заметила. Эрик, познакомься с Линдой. Я тебе о ней рассказывал.
— Драсти, — кивнул Эрик.
Не дожидаясь приглашения, я сел на край кровати, собственно, единственной мебели в этой комнате, на которой можно сидеть. Если, конечно, вы не предпочитаете сидеть под потолком на шкафу.
— Мило, — повторила она, нюхая цветы. — И неожиданно. Но ведь ты не за этим пришел сюда, огр.
Стражей называют ограми. За глаза, а бывает, и в глаза, как сейчас. Не знаю почему. Мне мама рассказывала в детстве сказки про огров, этаких великанов, которые прячутся в лесу и не прочь закусить случайным путником. Допускаю, что когда-то они существовали, но я, лично, никогда не слышал, чтобы их кто-то видел. В отличие от множества других тварей.
— Мой друг Эрик кое-кого ищет, — сказал я. — А я подумал: вдруг ты можешь помочь. Посмотри.
Я протянул ей три мемографии. Она оторвалась от любования букетом и бросила на них быстрый взгляд.
— Два грифона, — сказала она.
Я вытащил из кармана две серебряные монетки и протянул ей.
— Этих двух не знаю, — сказала она, отодвинув в сторону мемографии эльфа и тигролюда. — А вот этого котика знать не хочу. Кусается и царапается, девочки жалуются.
— Откуда он? — поинтересовался я.
— Из Винчеции, — сказала она. — Приплыл неделю назад. С приветом от винчетских друзей. Говорят, его наши хорошо приняли.
— Имя? — поинтересовался я.
— Вивьен ла Локо, — ответила она. — То ли граф, то ли маркиз, то ли еще кто. И денег полные карманы.
Замечательно.
— А где его искать? — спросил я.
— В «Империуме», а может быть в «Королевской гавани» или «Золотой короне», — мечтательно произнесла она.
— Зачем он к нам, не знаешь? — спросил я.
— Не знаю, — ответила она. — Но он два дня на нашей улице груши околачивал.
