Гай Кей - Блуждающий огонь
— Возможно, вы обе кое-чего не понимаете до конца. Я не знаю, способна ли хоть одна из вас оценить, насколько сейчас острый момент. Мы ведь говорим не о простом малыше, спящем в колыбельке и пускающем детские слюнки; мы имеем дело с сыном Ракота Могрима, И Я ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ГДЕ ОН НАХОДИТСЯ! — Он чувствовал, как хрипло звучит его голос от напряженных усилий сдержаться и не заорать.
Джаэль побледнела, но ответила ему снова Дженнифер.
— Мы все понимаем, Пол. И вряд ли я способна забыть, кто его отец.
Ему словно холодной водой в лицо плеснули; весь гнев сразу улетучился, оставив после себя лишь глубокую печаль и затаенную боль.
— Да, конечно… — промямлил он наконец. — Прости. Я очень напугался вчера. Этот пустой дом меня окончательно добил.
— А что было до него? — спросила Джаэль, и голос ее на этот раз звучал совсем не резко.
— Сюда явилась Фордаэта из Рюка. С каким-то неясным удовлетворением он заметил, что руки у жрицы задрожали.
— Сюда? — прошептала она. — Так далеко на юг? — Она сунула руки в карманы своего одеяния, словно ей было холодно.
— Да, она была здесь, — тихо подтвердил Пол. — Но я ее прогнал. К сожалению, она уже успела убить. Я сегодня утром говорил с Лорином: их слуга Зерван мертв. И еще одна девушка из таверны. Она погибла у меня на глазах. — Он повернулся к Дженнифер. — В Парас Дерваль заявилась одна из древнейших сил, сама Зима. Фордаэта пыталась убить меня, и… ей это не удалось. Но вокруг очень много и других сил Зла. Я должен знать, где Дариен, Дженнифер! — Она покачала головой. Он продолжал, еще более настойчиво: — Послушай меня, пожалуйста! Сейчас этот ребенок не может принадлежать только тебе, Джен! Не может. Слишком многое поставлено на карту, а мы даже не знаем, где он!
— Он должен быть сам по себе, — спокойно ответила она, вставая и возвышаясь в облаке своих золотых волос среди старинных музыкальных инструментов. — Его нельзя ИСПОЛЬЗОВАТЬ, Пол.
Во всем этом было слишком много… Тьмы! И где теперь те вороны с их вещими словами? То, что он сказал, помолчав, было ужасно, отвратительно, но не сказать этого он не мог:
— Это не самое главное, Джен. Самое главное — это узнать, нужно или нет его останавливать!
В воцарившейся после его слов тишине были слышны шаги в коридоре и гул голосов где-то неподалеку. Окно было открыто, и Пол, чтобы не смотреть в лицо Дженнифер после сказанных им слов, отошел к окну. Даже находясь на высоте всего лишь первого этажа, они были довольно высоко от земли. Внизу, прямо под ними, отряд человек в тридцать как раз выезжал за ворота. Отряд Дьярмуда. И Кевин с ними. Кевин, который на самом деле вполне мог бы его понять, если бы только он, Пол, сам знал достаточно четко, что именно хочет ему рассказать…
У него за спиной Джаэль прокашлялась и сказала неожиданно кротко:
— Пока что нет ни малейших признаков опасности, Пуйл. И Ваэ, и сын ее говорят то же самое. Да и мы все время за ним следили. Я не так уж глупа, как тебе кажется.
Он обернулся.
— Мне совсем не кажется, что ты глупа, — сказал он. И выдержал ее взгляд, хотя она смотрела на него несколько дольше, чем нужно. А потом он заставил себя повернуться к Дженнифер.
Она весь этот год была несколько бледновата, и уже давно с ее высоких скул исчез обычный здоровый загар, но никогда еще Полу не доводилось видеть ее такой мертвенно-белой, какой она стала сейчас. В смятении он даже на какой-то миг вспомнил о Фордаэте.
Нет, перед ним была смертная женщина, и эта женщина так невообразимо страдала, что непонятно было, как она еще жива. На ее побелевшем лице высокие скулы выделялись особенно сильно, даже неестественно, и Полу даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Дженнифер на минутку закрыла глаза, посидела так, потом снова открыла их и сказала:
— ОН сказал тому гному, что я должна УМЕРЕТЬ. Сказал, что для этого ЕСТЬ ПРИЧИНА. — Голос ее был ломким от боли и болью отзывался у него в сердце.
— Я знаю, — сказал Пол так нежно, как только умел. — Ты мне рассказывала.
— Какая же иная причина убивать меня? Только… только ребенок! — Как можно дать покой и утешение душе, с которой сотворили такое? — Какая может быть иная причина, Пол? Разве может быть иная причина?
— Не знаю, — прошептал он. — Возможно, ты права, Джен. Пожалуйста, перестань.
Она попыталась перестать и обеими руками стала вытирать слезы. Джаэль неловко подала ей шелковый носовой платок, и Дженнифер снова посмотрела на Пола.
— Но если я права… если он боялся, что этот ребенок родится, тогда… разве Дариен не должен обязательно быть ХОРОШИМ? Воплощать добро?
Ах, как много затаенного желания было в этом вопросе, как много души! Кевин бы на его месте солгал. Любой бы из тех, кого он знает, солгал бы — на его месте. А он, Пол Шафер сказал — очень тихо:
— Да, он обязательно должен быть хорошим. Или, возможно, соперником Могрима. Джен, мы НЕ МОЖЕМ узнать, кем именно он будет. И поэтому мне нужно знать, где он.
А Дьярмуд и его парни в это время погоняют своих коней. Вскоре они обнажат мечи и боевые топоры, будут стрелять из луков, метать копья. Будут храбры или трусливы, будут убивать или сами будут убиты, но всегда будут связаны друг с другом и со всеми остальными людьми.
Он поступит иначе. Он пойдет один во тьме навстречу своему последнему сражению. Он, который тогда вернулся почти с того света, скажет слова холодной и горькой правды и заставит женщину с израненным сердцем плакать так, словно сердце это прямо сейчас разорвется.
Двух женщин. Ибо светлые слезы невольно текли и по щекам Джаэль. И это она сказала вдруг:
— Они перебрались на озеро. В домик Исанны. Он давно пустует, вот мы и решили их туда отправить.
— Почему?
— Он ведь из андаинов, Пуйл. Я как раз рассказывала об андаинах Дженнифер, когда ты к нам подошел. Они растут и взрослеют не так, как мы, обычные люди. Еще нет года, а он выглядит, как пятилетний. И сейчас растет еще быстрее.
Рыдания Дженнифер стихали. Пол подошел к скамье, на которой она сидела, и сел рядом. После долгих колебаний, он взял ее руку и поднес к губам.
А потом сказал:
— Я не знаю никого, кто был бы красивее и лучше тебя, Джен. И каждая рана, которую я наношу тебе, в сто крат болезненнее отзывается в моей собственной душе, поверь. Я своей судьбы не выбирал, став таким, какой я есть. Я даже не очень уверен, что сам понимаю, какой я есть.
Он не смотрел на нее, но чувствовал, что она его слушает, а потому продолжал:
— Ты плакала от страха, опасаясь, что могла нечаянно выпустить на волю Зло. Я скажу лишь, что этого мы пока узнать все равно не можем. Зато вполне возможно, что Дариен станет нашей последней надеждой. И давайте все-таки помнить… — он поднял глаза и увидел, что Джаэль тоже подошла совсем близко, — … давайте помнить все трое, что Ким в пророческом сне открылось его имя, так что свое конкретное место у него в этой жизни есть. На Гобелене, созданном Великим Ткачом.
