Владислав Гусев - Судьба по контракту
Ильм выбрал место на противоположном краю стола. Выпил вина, пожевал жареное мясо. Продолжать разговор он не спешил, все еще толком не понимая, зачем он здесь нужен и чего от него хотят.
Гийом с удовольствием опустошил свой кубок и пытливо посмотрел не некроманта.
— Мучаешься от неопределенности?
— Не мучаюсь, но и комфорта особого не испытываю.
— Это пройдет.
— Вместе с моей жизнью?
— Гораздо раньше. Малая информированность для тебя сейчас благо.
— Я так не думаю.
— Зато я так считаю, — Гийом подцепил на вилку кусочек жаркого, — время все расставляет по своим местам. Все. Только что-то раньше, а что-то позже. Меня время тоже за последние дни заставило несколько раз сменить планы… Тогда ночью я планировал при следующей встрече с тобой говорить совсем о других вещах, нежели чем планирую теперь. Всему виной этот проклятый бой. Очень хорошо, что ты выжил. Очень хорошо…
— Что-то прояснилось? — Ильм внимательно посмотрел на собеседника.
— Увы, — брат-куратор тихонько постучал вилкой по полированной крышке стола, — увы… Я знаю не более, чем знал в ночь погрома. Лишенный всякого здравого смысла ночной налет на город. И никаких зацепок. Была у меня мысль попросить тебя допросить кого-нибудь из убитых. Ну что ты на меня так смотришь? Все было бы оформлено совершенно законно. Чрезвычайные обстоятельства, графская виза, благословление нашего магистра. Так вот… трупы были просто нашпигованы магией. Они разложились так быстро, словно их облили кислотой…
— Можно вызвать души.
— Я знаю. Только на это никто одобрения не даст. Это слишком. Ты надеюсь, меня понимаешь. К тому же правило третьего дня…
— Правило третьего дня не обойти.
Перед мысленным взором Ильм всплыла засаленная страница из учебника по прикладной некромантии. Правило третьего дня. Или аксиома Шельда-Римуса. Душа умершего человека и сам умерший человек, будучи поднятым из мертвых на третий день после смерти, теряет память на все события, случившиеся за три последних дня жизни.
— Только три дня, — некромант немного подался вперед, — а, что если есть что-то, что за четыре дня до смерти было…
— Не было. Эти люди самые обычные лесные бандиты. По полураспаду магического фона мы достоверно можем сказать, что колдовством по ним прошлись лишь за день до штурма. К тому же тебе лучше меня известно, какие силы высвобождаются при вызове души. Это тебе не труп поднять. — Гийом посмотрел на него в упор, — ты бы хоть глаза опустил для приличия… Наши следящие кристаллы это безобразие вмиг засекут. И тогда добра не жди. Я, разумеется, окажусь ни при чем, а тебя за одно место возьмут. Нет, Ильм, не пойдет…
— Я просто предложил, — пожал плечами некромант, — нельзя, значит нельзя. Только что делать-то?
— Я долго размышлял и пришел к мысли о том, что нужен человек, способный беспристрастно взглянуть на все это безобразие. Сверху так сказать. Человек, способный к анализу.
— Надеюсь, что не я.
— Разумеется.
— В вашем окружении?
— Здесь таких нет.
— Тогда в магической школе.
— Узколобые ослы.
— Сдаюсь.
— Есть один человек. И ты его знаешь. Его мнение для меня значит очень много… Насколько я знаю, у тебя еще десять свободных дней… Туда четыре дня, обратно четыре и там пара…
— Куда туда? — насторожился Ильм.
— В графство Ношт. К твоему бывшему наставнику.
— К Хонву?
— К нему, родимому. Навестишь старика, все расскажешь. Его послушаешь. Потом мне доложишь. Заодно немного отвлечешься от городской жизни. Ну что, согласен?
Ильм задумался. Сколько прошло лет, с тех пор, как он покинул башню мастера? Восемь лет учебы, да до того еще два года, пока он готовился к поступлению. Десять лет. Немало, а пролетели, как один день. Он давно подумывал навестить своего первого наставника, но каждый раз дела не позволяли воплотить планы в жизнь. А сейчас, словно сама судьба подталкивает его… В городе тошно находиться. И отказать он все равно не сможет. Итак, решено.
— Я согласен, но есть несколько вопросов.
— Задавай, — немного просветлел лицом Гийом.
— Откуда вы знаете про мастера?
— У него и спросишь. Если Хонв сочтет нужным, то объяснит.
— Я могу ссылаться на вас?
— Это непременное условие.
— У меня вообще-то, — Ильм немного замялся, — туго сейчас с наличными…
— Понимаю, — брат-куратор извлек из рукава запечатанный сургучом свиток, — вот, возьми. Здесь все, что нужно, записано. Запомни адрес. Тряпичная улица. Дом, на который смотрит бронзовый лев. Там тебе помогут. Отправляйся туда чуть позже. Ближе к закату. А я пока пошлю гонца, что бы предупредил о твоем появлении.
Ильм с подозрением принял загадочное послание.
— На тряпичной улице одна знать живет.
— Не беда. Ищи и обретешь, — брат-куратор встал из-за стола, давая понять, что беседа подошла к завершению.
Ильм поднялся вслед за ним.
— Когда думаешь в дорогу отправиться? — осторожно спросил Гийом.
— Сегодня.
— Удачи, костяной мастер. Удачи.
— Благодарю. Кто меня отсюда выведет?
— Я лично провожу.
Гийом положил ему на плечо тяжелую руку и, впервые за время их короткого знакомства, улыбнулся. И что-то такое проскочило в его улыбке, что заставило Ильма внутренне содрогнуться и неожиданно для себя сгорбиться.
***Бронзовый лев, стоявший на высоком постаменте посреди небольшой ухоженной площади, смотрел прямо на помпезный трехэтажный особняк. В таком под стать жить знатному вельможе. Ильм долго рассматривал украшенные витражами окна, прикидывая так и сяк, как он будет оправдываться, когда охрана этого богатого дома начнет выставлять его на улицу. Никак не верилось, что за этими каменными стенами, ждут некроманта с запиской от самого куратора ордена Единого.
Время шло, а дело не двигалось.
Наконец Ильм собрался с духом, подошел к ограде и дернул за шнурок, свисавший с каменного столба. Где-то внутри мелодично звякнул колокольчик.
Прошло несколько томительных мгновений.
Только Ильм собрался позвонить еще раз, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась довольно занятная парочка. Крупный, похожий на быка, громила в кольчуге и маленький, сгорбленный старик. Громила подошел первым, скрестил руки на груди и замер, и окинул гостя недобрым взглядом. Всем своим видом он давал понять, что любые не обдуманные выходки будут пресечены сразу и навсегда.
Старик встал чуть в стороне, немного распрямился и обратил на Ильма подслеповатые слезящиеся глаза.
— Кто таков?
