Стивен Дональдсон - Проклятие лорда Фаула
Кавинант резко умолк. Его слова, казалось, слетали на дно расщелины, словно стервятники, и он почувствовал, как щеки обожгло горячим румянцем прокаженного, словно он осквернил девственно чистый день. На мгновение все окружила полная тишина — птицы затихли, будто сбитые с неба, и даже ручей словно застыл в своем русле. Кожа Кавинанта блестела от пота в полуденном зное.
В течение этой секунды пораженная ужасом Этиаран, задохнувшись, смотрела на Кавинанта; потом она воскликнула:
— Меленкурион абафа! Не говори об этом, пока не пришел срок! Я не смогу защитить нас от таких бед.
Тишина вздрогнула и растаяла: ручей снова зажурчал и птицы защебетали над головой. Кавинант неверным жестом ослабевшей руки вытер пот со лба.
— Тогда перестаньте обращаться со мной так, словно я — не тот, за кого себя выдаю.
— Как я могу? — тяжело ответила она. — Для меня вы закрыты, Томас Кавинант, я не вижу вас.
Слово «вижу» она произнесла так, будто это было нечто такое, чего он не понимал.
— Что вы хотите этим сказать? — раздраженно и требовательно спросил он. — Я стою прямо против вас.
— Для меня вы закрыты, — повторила она. — Я не знаю даже, здоровы вы или больны.
Он посмотрел на нее, рассеянно моргая, и вдруг понял, что она, сама того не подозревая, дала ему шанс рассказать ей о его болезни. И он воспользовался этой возможностью — сейчас он был достаточно зол для этого. Проигнорировав свое непонимание, он проговорил:
— Разумеется, болен. Я же прокаженный.
Услышав это, Этиаран застонала, словно он только что сознался в преступлении.
— О, горе Стране! Ведь вы повелеваете Дикой Магией и можете уничтожить нас всех!
— Может, вы оставите это в покое? — размахивая левой рукой, крикнул он. — Это всего лишь кольцо. И оно напоминает мне обо всем, без чего я вынужден жить. В нем не больше… не больше дикой магии… Чем в камне. — Земля — источник всей силы Страны, — прошептала Этиаран.
Кавинант с трудом удержался от того, чтобы не выкрикнуть ей в лицо все свои печали. Она не смотрела на него, реагируя на его слова так, словно они означали нечто другое, не то, что он хотел ими выразить.
— Минутку, — сказал Кавинант. — Давайте выясним это сразу. Я сказал, что я болен. Что означает это для вас? Неужели в этом вашем мире нет даже болезней?
В следующее мгновение ее губы повторили его слово «болезни». Потом внезапный страх сковал ее лицо, и взгляд ее остановился на чем-то позади левого плеча Кавинанта.
Он повернулся, чтобы посмотреть, что так испугало ее. Сзади ничего не было, но скользнув взглядом по западному краю расщелины, он услышал какое-то царапанье и увидел, как вниз скатываются мелкие камешки и куски глины.
— Погоня! — воскликнула Этиаран. — Бежим! Бежим!
Тревога в ее голосе заставила Кавинанта мгновенно повиноваться; он повернулся и, изо всех сил стараясь не отставать, бросился следом за Этиаран по расщелине.
На мгновение он забыл об усталости, о тяжести рюкзака, о жаре.
Задыхаясь, он бежал за Этиаран по пятам так, словно слышал пыхтение преследователя. Вскоре он почувствовал, что его легкие словно разрываются от напряжения, и он стал терять равновесие. Когда он споткнулся, его изможденное тело едва не рухнуло на землю.
Этиаран прокричала:
— Бежим! — Но она на мгновение остановилась и, дрожа, оглянулась, чтобы увидеть погоню.
Скачущая фигура мелькнула над краем расщелины и упала вниз, на Кавинанта. Он метнулся прочь от этого тяжелого тела и вскинул вверх руки, защищаясь от преследователя.
Пролетая мимо, нападавший задел тыльную сторону ладони Кавинанта ножом. Ударившись о землю, он перекатился через голову, вскочил на ноги, повернувшись спиной к восточной стене расщелины, и угрожающе выставил вперед руки, в одной из которых был зажат нож.
Солнце словно бы выгравировало с предельной остротой все детали представшей перед Кавинантом картины. Он видел шероховатые стены, тени под ними, подобные ротовым отверстиям.
Нападавшим был молодой человек с мощным телосложением и темными волосами — без сомнения, житель подкаменья, хотя гораздо выше многих. Нож его был выточен из камня, а одежда на плечах украшена фамильной эмблемой — перекрещивающимися молниями. Ярость и ненависть так изменили его черты, что череп словно бы раскололся.
— Губитель! — воскликнул он. — Насильник!
Он приближался, размахивая ножом. Кавинант был вынужден отступать до тех пор, пока не оказался по щиколотку в ручье, в холодной воде. Этиаран бежала к ним, хотя была слишком далеко, чтобы успеть очутиться между Кавинантом и ножом.
С его ладони капала кровь. Биение сердца пульсацией отдавалось в порезах, в кончиках пальцев. Он услышал повелительный окрик Этиаран:
— Триок!
Нож мелькнул еще ближе. Кавинант видел его так ясно, словно тот был выгравирован на его глазных яблоках.
Пульс бился в кончиках пальцев. Молодой человек подобрался, чтобы нанести смертельный удар. Этиаран снова крикнула:
— Триок! Ты что, с ума сошел? Ты дал клятву Мира!
В кончиках пальцев?
Стремительно вскинув руки, Кавинант уставился на них. И взгляд его внезапно затуманился благоговением. Он перестал воспринимать происходящее вокруг. — Это невозможно! — прошептал он в неимоверном изумлении. — Невозможно!
Его немые, пораженные проказой пальцы испытывали самую настоящую боль.
Этиаран приблизилась к ним и остановилась, скинув свой рюкзак на землю. Она словно бы загипнотизировала Триока: он злобно рвался к Кавинанту, но не мог переступить какой-то невидимой черты. Задыхаясь от ненависти, он выкрикнул:
— Его надо убить!.. Губитель!
— Я запрещаю! — воскликнула Этиаран.
Сила ее повеления подействовала на Триока как физический удар. Пошатнувшись, он сделал шаг назад, поднял голову и издал хриплый стон разочарования и ярости.
Голос Этиаран словно прорезал этот звук.
— Лояльность — твой долг. Ты дал клятву. Уж не хочешь ли ты навлечь проклятье на Страну?
Триок вздрогнул. Одним конвульсивным движением он метнул нож вниз, так что тот по рукоятку ушел в землю у его ног. Гневно выпрямившись, он прошептал Этиаран:
— Он изнасиловал Лену. Прошлой ночью!
Кавинант все еще не воспринимал ситуацию. Боль ошеломила его, она была сенсацией, роскошью, о которой забыли его пальцы: он не мог найти объяснения этому парадоксу, кроме как говорить про себя: «Невозможно! Невозможно!»
Он не замечал, что по запястью струится кровь, красная и человеческая.
Пораженный, он не был способен воспринимать окружающее. Тьма сгустилась в воздухе вокруг него. Все забурлило вокруг, словно расщелина наполнилась хлопающими крыльями, когтями, сверкающими прямо возле лица. Он простонал:
![Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]](/uploads/posts/books/61076/61076.jpg)
