Токацин - Чёрная река
— Так мы и сделаем, — громко сказал Сьютар, опустив дрожащий кулак на очажный камень. — Вот так!
Его повело в сторону, голова мотнулась, и он растянулся на циновках. Гевелс осоловелыми глазами посмотрел на него, откинулся к стене и захрапел. Каннур с трудом, будто всё его тело налилось свинцом, отполз от очага и подложил под голову низенькое сидение — и тут же уснул, не успев закрыть глаза. Теперь по пещере разносилось многоголосое сопение.
«Ну, хвала Маровиту!» — облегчённо вздохнула Кесса. Дурман сделал своё дело, иного и ожидать не следовало. Сбросив одеяло, Кесса на прощание окинула взглядом пещеру и, стараясь не шуметь, отодвинула дверную завесу и вышла на берег.
Там давно смерклось, лишь пять крохотных лун освещали белые скалы, отражаясь в волнах. В кустах у Птичьих Скал раздавался плеск кислухи и стук чаш — четверо стражей Фейра собрались там и праздновали чьё-то возвращение из степи, и не было рядом Речника Айому, чтобы призвать их к порядку. Речник, как и старейшины Фейра, спал беспробудным сном в пещере Скенесов, в самом дальнем углу очажной залы, мёртвой хваткой зажав в руке рыбью голову. Вспомнив его широкую улыбку и затуманенный взгляд, Кесса тихо хихикнула. «Да уж, Речник Айому хорошо защитит Фейр от фарков и драконов! Скорей бы возвращался Речник Фрисс…»
Три насечки чернели на белесой древесине причала — кто-то заглядывал сегодня в тайник и что-то оставил там. Кесса запустила руку в дупло и вытащила связку из шести вяленых рыбин. Довольно хмыкнув, она залезла в отверстие по плечо — на самом дне тайника лежали куда более ценные вещи…
Тонкая чёрная броня была там — со всеми своими ремешками, и там же лежал припрятанный до поры куванский нож, рядом с гребнем из драконьей кости и фляжкой со свежей цакунвой. Эта пряная смесь не настоялась ещё, как подобает, в каменном чане, многих трав там не хватало, но в избытке было давленой Усатки и листьев Нонкута. Кесса порылась по карманам и вынула вчерашнюю лепёшку, кремень и огниво, скребок для шкур и камешек с перламутровой раковиной внутри.
Быстро и бесшумно Кесса оделась, рассовала ценности по карманам — место нашлось для всего, и для трёх ножей, и для камешка, и для россыпи мелких семян-монеток. Золотистые бусы легли на грудь поверх чёрной брони. Кесса с сомнением покосилась на Зеркало Призраков и спрятала его под одеждой.
— И вот мы теперь пойдём, — пробормотала она, отворачиваясь от причала. Ей было не по себе, и сердце стучало часто и гулко.
— Пойдём… — еле слышно выдохнула Кесса, тихо ступая по каменному крошеву, по песку и травяному сору, не убранному с берега, по засохшей тине и снова по камням. У подножия Дуба — там, где из земли выпирали могучие корни, и их отростки бугрились под ногами, преграждая путь — Кесса не выдержала и обернулась. Она и не заметила, как далеко успела уйти — огромная коряга у пещеры Фирлисов стала маленьким поленом, вход в пещеру Скенесов и вовсе было не различить, и растаяли во мгле кусты у Птичьих Скал. Кесса судорожно вздохнула и отвернулась.
«Надо всё время идти по Правому Берегу,» — думала она, перелезая через толстые корни и взбираясь на пригорок за Дубом. Над ней покачивались на ветру подвесные лестницы древесного города. Зоркие скайоты следили за Рекой и степью — по слухам, даже ночью их стражи видели, как днём, и ничто не могло от них укрыться. Кесса помахала им рукой и ускорила шаг. Тут уже не было жилых пещер, и у воды поднимался стеной высокий тростник, а мягкая приречная трава сплеталась в колтуны. Где-то под ней извивалась тропа, и она вела Кессу прочь от Фейра, мимо покинутых чайками гнёзд, мимо низкорослых Ив и лепящихся к обрыву Деревьев Ифи. Мохнатые существа ползали в траве, не отличая ночь от дня. Ещё десяток шагов — и берег снова оголился, а вдоль обрыва потянулись прикрытые завесами ниши. Отсюда начиналась Фьялла, и Кесса вновь остановилась, завороженно глядя на скалы. «Фьялла! Это так близко, оказывается,» — покачала головой она. «А днём кажется — не дойдёшь…»
Завесы над пещерами Фьяллы трепал лишь ветер, и вода тихо плескалась у прибрежных камней. Хиндиксы дремали, крепко привязанные к причальным кольцам, лодки лежали на песке. Никого не потревожили тихие шаги, никто не вышел на порог, чтобы взглянуть на пришельца.
На южной границе Фьяллы росла Высокая Ива, и густой лес побегов теснился на её корнях. Её ствол не обхватили бы и четверо жителей, но до облаков он не поднимался — чуть выше кромки обрыва он когда-то переломился, и теперь там топорщилась «метёлка» из тонких прутьев. Ствол зиял дуплами, и в самом большом из них что-то шевелилось и булькало. Кесса замерла, на цыпочках подошла к Иве — и разочарованно хмыкнула. И тут, в Фьялле, сторожа занимались не тем, чем велено! И в тайном дупле им было куда удобнее делить между собой кислуху, чем на продуваемом ветрами берегу.
Стражи Фьяллы что-то услышали — плеск прекратился, из дупла показалось копьё, а следом и перевязанная ремешком голова. Кесса отпрянула, быстро, почти бегом преодолела ивовую чащу и нырнула в тростники на той стороне.
«Да уж, далеко я забралась,» — Кесса поёжилась — никогда раньше она не заходила южнее Фьяллы, а впереди всё тянулся и тянулся пологий берег, а над ним нависали белые скалы, и не было видно конца участкам. Как называется тот, по которому она идёт, Кесса не знала — но где-то к югу от него посреди Реки лежали Острова Кудин, а ещё южнее в Великую Реку впадала Яска. «Всё время идти по Правому Берегу,» — повторила про себя Кесса, ступая на незнакомую землю. «Туда, куда течёт Река.»
Едва небо над обрывом окрасилось зеленью, над Рекой поднялся туман. Он колыхался вокруг Кессы, волнами набегая на скалы, и она поневоле замедлила шаг. Вокруг шуршала тонкая прибрежная трава, пахло тиной, издалека тянуло дымом очагов — жители неведомых участков жарили рыбу. Кесса сглотнула слюну и огляделась в поисках камня или коряги — пора было отдохнуть. Она шла без остановки с тех пор, как покинула Фейр, и сейчас, в тумане, она не могла понять, что вокруг. «Где-то тут должны быть Острова Кудин,» — Кесса растерянно вглядывалась в дымку над водой. «Или не тут. Какая всё-таки длинная эта Река…»
Ещё десять шагов — и под ногами захрустел битый известняк, а из тумана выплыли очертания огромной драконьей головы. Кесса охнула и изумлённо замигала, но тут же поняла, что на берегу, у самой воды, лежит вовсе не череп дракона, а обычная глыба белого камня. На «макушке» поднимался невысокий гребень — причальное кольцо-экха, выточенное прямо в валуне. Кесса проворно взобралась на «лоб» дракона и встала там, высматривая в тумане дорогу. Дымка не спешила развеиваться.
