Джеффри Лорд - Аттила
Блейд повернулся и быстрым шагом стал нагонять ушедших вперед секироносцев. Четыре первые текады должны были развернуться строем в тысячу человек по фронту и пять в глубину, чтобы захватить как можно больше пространства, остальным альбагским подразделениям предстояло сформировать клин и приготовиться к отражению контратаки. Часть копий им было велено оставить рядом со стрелками, у линии намеченных траншей.
Пробираясь среди груд дымящейся плоти и закопченного железа, странник прикинул, что артиллеристы спалили своим огненным зельем не так уж много народу — на берегу лежало с полтысячи трупов и еще столько же плыло по течению или покачивалось на мелководье. Цели своей они, впрочем, достигли, отбросив неванцев от моста и прикрыв стремительную высадку десанта. С того мгновения, когда неванская пехота вырвалась из огненных объятий, прошло не больше получаса, и вряд ли обожженные бойцы успели сформировать оборонительный строй или переместиться в тыл, под защиту свежих и боеспособных отрядов. В подобных делах многое решала скорость, и Блейд почти не сомневался, что противник не ожидает его стремительной атаки.
Он нагнал заднюю шеренгу альбагов, потом обогнал ее, вклинившись между второй и третьей текадами. Их командиры, Лэрд с сизым шрамом и широкоплечий Хрот, поджидали его, как и было условлено, на флангах своих подразделений -вместе с трубачами, посыльными и десятком солдат покрепче, которым предстояло играть роль телохранителей. Блейд велел сомкнуть ряды, выровнять строй и повел свою маленькую армию вперед. Дымная завеса, в которой продвигались шеренги воинов, постепенно редела, но воздух не становился чище: в нем по-прежнему витали тошнотворные запахи горелого.
Впереди замаячила какая-то темная масса, раздались испуганные крики, и странник ускорил шаг. Дым рассеялся, и теперь он увидел то, что и ожидал: не боевые порядки, готовые к отражению атаки, а орду деморализованных и стенающих людей, что отгораживала альбагов от прочей вражеской армии. Его воины, должно быть, показались этим несчастным демонами, возникшим прямо из мрачного царства Кораны, повелительницы смерти.
Альбаги с оглушительным боевым кличем врезались в толпу и заработали топорами. Блейд не поднимал оружия, следуя за плотным клином телохранителей, прокладывавших ему дорогу. Только сейчас он смог разглядеть неванцев -коренастых, крепких, иссиня-смуглых, с пышными ассирийскими бородами, падавшими крутыми кольцами на бронзовые нагрудники; обгорелые трупы, виденные на берегу, мало походили на людей.
Впрочем, и этим воинам, вооруженным тяжелыми изогнутыми мечами, предстояло превратиться в трупы. Альбаги надвигались стеной, сверкали секиры, неванские клинки бессильно отскакивали от прочных щитов, хрустели кости, скрежетали доспехи. По мере того, как первые ряды обожженных и израненных падали на землю, под ноги атакующим, сопротивление крепло; однако у противника не оставалось времени сформировать оборонительный строй. То была не битва, а бойня; и вся многотысячная масса неванской пехоты, зажатая меж своими войсками и наступающим отрядом, казалась обреченной на уничтожение.
Блейд, шагая в середине первой шеренги с топором на плече, поглядывал на фланги. Пока никаких признаков обхода он не замечал; трубачи первой и четвертой текад тоже не подавали тревожного сигнала. Вероятно, неванские полководцы были ошеломлены и еще не разобрались, что же возникло перед ними: сравнительно небольшой отряд или вся кантийская армия, чудом перебравшаяся на правый берег. Странник не сомневался, что вскоре шок пройдет, и тогда начнется сокрушительная контратака всеми силами и средствами; либо он удержит плацдарм, либо неванцы сбросят его солдат в реку, и тогда их накроют снаряды Огненосцев, которые попытаются защитить мост. Иных альтернатив не было.
Он кивнул шагавшим рядом трубачам. Те одинаковым движением поднесли к губам бронзовые горны, и резкие протяжные ноты, похожие на вскрик чайки, перекрыли стоны, вопли и лязг металла. К большому облегчению Блейда, сзади откликнулись; это означало, что пять тысяч резерва спешат на помощь.
Альбаги дорубили толпу смуглых чернобородых неванцев, очистив поле. Перед ними, в двух сотнях шагов, протянулись свежие шеренги копьеносцев и мечников, строй которых по фронту был раза в три длиннее альбагского; на правом и левом флангах гарцевали всадники, а в центре, сразу за пехотинцами, сверкали бронзовыми бортами колесницы. Блейд велел отступать.
Его солдаты — даром что варвары — отличались превосходной дисциплиной, и приказ был выполнен без проволочек. Развернувшись и повесив щиты за спины, альбаги зашагали назад — но не слишком торопливо, чтобы не провоцировать скорую атаку. Перед ними стояли не городские стены, за которыми ждала добыча, а вражеские войска, в десять раз превосходившие их числом; проявлять рвение было ни к чему.
Неванцы двинулись вперед, ускоряя шаг, потом побежали. Неплохие воины, решил Блейд, оглянувшись назад и прикидывая расстояние до нападавших, шеренги их оставались ровными, линия копий мерно колыхалась в такт бегу. Всадники и колесницы пока держались позади, а за ними можно было различить новые массы пехоты, застывшие широким полумесяцем на опушках окрестных рощ. Мощная армия! Вполне способная отразить набеги ситалла и воинственных бхиотских князей! Но перед имперским войском она значила не больше, чем пыль на дороге.
Пора, пожалуй… Он рявкнул приказ, заунывно провыли трубы — раз, другой, третий — и альбаги остановились, перебрасывая щиты на плечо, поигрывая секирами. Затем строй их раздался, две текады повернули влево, две — вправо, прикрывая фланги, сзади же начал нарастать шум, топот и звон оружия. Резервные тысячи, сбившись плотным ромбом, шли в атаку, и острие клина пришлось в точности туда, где находился Блейд со своими телохранителями.
Волна свежих бойцов подхватила его, понесла, обдавая запахами пота, кожи и металла; отбив направленное в грудь копье, странник врубился в первую шеренгу неванцев, прокладывая дорогу топором. Это была привычная работа: мелькали чернобородые лица, блестящие панцири окрашивались кровью, падали под ноги пышные султаны из конских хвостов, лязгали о щит кривые тяжелые мечи, наплывали и исчезали яростные глаза, рты, распяленные криком или стоном. Масса альбагских воинов мощно подпирала сзади, выдавливая Блейда, словно раскаленный камень, вздымаемый потоком лавы в жерле вулкана, и он рубил и колол, пуская в ход то лезвие секиры, залитое алым, то верхнее или нижнее острие. Он рубил и колол, колол и рубил, но тяжкий ратный труд на этот раз не бросался в голову пьянящим огненным напитком, не стучал в виски яростными ударами пульса. Он бил топором размеренно и спокойно, будто кузнец по наковальне, он работал — но и только.
