Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)
Губы пересохли, и нинъе то и дело нервно их облизывал. Впрочем, это не помогало. Смертельно хотелось что-то сказать, нарушить жуткую тишину. Тенки опасался даже сглотнуть, и от этого горло казалось ещё более сухим.
Сюда их привёл практикант-целитель, велел сесть на стулья у стены и ждать, пока не позовут. И отправился восвояси, оставляя притихших младших на попечение надзирателя.
Взгляд эльфа, одетого в форму школьных прислужников, казалось бы, вовсе не следил за нинъе, но стоило неловко повернуться, как зрачки наблюдателя возвращались, ощупывали Тенки с ног до головы и снова скрывались под приспущенными веками.
Темноволосый бывший противник застыл неподвижно на краешке соседнего стула. Спина выпрямлена, глаза направлены в пустоту перед собой. Непроницаемое лицо.
Тенки снова облизнул губы.
Что за приговор ожидает провинившихся?
Что будет, если...
Двери ожили, негромко заскрежетав.
Повернулась металлическая ручка; отступила назад, открываясь, одна из створок. В проём неспешно просочился невысокий старец с длинными белыми волосами. По обеим сторонам лица качнулись две тонких коротких косички, перевязанные тёмно-зелёными ленточками. Знакомая причёска и знакомый сочный цвет лент – к нарушителям школьных устоев вышел секретарь.
– Встать, – ровным голосом приказал он.
Синхронно ученики поднялись.
Не удостаивая их взглядом, старец повернулся к двери и небрежно толкнул вторую створку, открывая вход в экзаменационную аудиторию. В глубине её на помосте для экзаменаторов возвышался стол, за ним в застывших позах ожидали члены совета. Плотный директор со всегда насмешливым взором, рядом с ним его заместитель, «второй директор», с другой стороны – заведующий канцелярией. Вот он – школьный совет.
Начинается, – буркнуло сердце.
Приплыли... – отозвался разум.
– Займите места перед комиссией, – казённым тоном велел секретарь.
На полу красовались два тщательно и заблаговременно вырисованных круга с надписью древним эльфийским, тянувшейся по периметру. Разобрать написанное Тенки не смог, слишком замысловато вились знаки.
Мальчишка шагнул к правому кругу. Элхе, чуть помедлив, встал в левый.
Секретарь обошёл учеников и устроился за высоким пюпитром, по левую руку от комиссии и правую – от провинившихся. Откашлялся, пошуршал бумагами. В действиях его Тенки не видел смысла – похоже, старик или тянул время, или просто нагнетал атмосферу, чтобы хорошенько пробрать мальчишек.
Тихонько нинъе вздохнул.
– Начинаем, – вопреки предположениям Тенки, ожидание не слишком затянулось. – Сегодня, в тридцать восьмом году эпохи Рейки, пятом месяце... – секретарь еле слышно бубнил положенные фразы, – ...предстают двое нарушителей... – слова его доносились глухо, как сквозь плотную ткань, а всё внимание нинъе оказалось вдруг приковано совсем не к помосту и не к членам совета, важно откинувшимся на своих креслах.
В углу комнаты, спрятавшись в самую тень, верхом на деревянном стуле с высокой спинкой, сидел черноволосый мужчина. Руки его были сложены на спинке стула, подбородок уткнулся в руки, а глаза следили за учениками с равнодушным, почти незаметным интересом, как сытый леопард следит за клюющим остатки его добычи стервятником, – и в больших этих карих глазах горело кровавое пламя.
Это был он.
Красноглазый Йисх.
Обрывки слышанной где-то, вычитанной, слухами донесённой информации взвились в голове. Йисх. Легендарный боевой маг. Натаскивает старшие курсы. Прозвище это – Йисх – взято из нинъеских легенд: «рубиновоокий» Змей, мудрый, жестокий и своевольный.
Красноглазый Йисх – здесь, в этой аудитории, сейчас, сегодня, в день, когда решается их судьба. Хорошо это или плохо?
Маг молчал, наблюдая за ними. В глазах смеялось пламя.
Секретарь откашлялся, возвещая конец вступления. Кинул на дуэлянтов недовольный взгляд, требуя внимания, и снова посыпал скороговоркой канцелярских формулировок. Тенки опустил голову, всматриваясь в пол, в узор древних эльфийских букв по краю вычерченной линии. Секретарь бубнил своё. «Вы совершили неположенное». Голос его гулко отдавался от стен. «Нарушили правила школы». Фразы лились нескончаемым потоком. «Конфликты запрещены». Вон та букашка похожа на букву «эсте». «Хотите ли вы что-нибудь сказать». Что тут скажешь...
На уши надавила тишина.
Шорох слева послышался неожиданно. Темноволосый элхе сделал шаг вперёд, наступая на жемчужную линию круга, склонился перед возвышением.
Тенки неловко дёрнулся, метнулся взглядом по лицам комиссии – не ждут ли и от него поклонов? Но все смотрели только на темноволосого. Молчали.
– Ответственность полностью лежит на мне, – раздался звонкий голос элхе. Эльфийские слова текли, как их же музыка, странная, необычная, но красивая. – Вызов был сделан с моей стороны, я принудил младшего к нарушению.
Оторопев, Тенки смотрел на говорящего. Челюсть едва не отвисла от изумления, язык не повиновался. Что мелет этот придурок?!
Элхе продолжал:
– Как старший по возрасту и ответственный за произошедшее, я признаю свою вину и прошу надлежащего наказания.
Комиссия перешёптывалась, секретарь застыл на месте, как седая птица, острыми глазами сверлил стоящего на одном колене подростка. На Тенки не смотрел никто. Кроме Йисха.
Тонкие губы исказились в усмешке. Кровавые радужки сверкали.
Красноглазый Йисх наслаждался.
***
– Ты чокнулся? – набросился Тенки на идиота, когда двери закрылись за ними, оставив комиссию размышлять.
Эльф смотрел незамутнённо. В чёрно-голубом взгляде не прослеживалось ни доли раскаяния, ни капли сожаления.
– Ты хочешь, чтоб они тебя выбросили?
Темноволосый молчал.
***
– Ну-с, глубокоуважаемые, что вы предлагаете? Да не сидите там, Йисх-ирхе, подойдите. Освободите место, господа, будьте любезны.
Мужчина встал; не раздалось ни шороха. «И впрямь змея, – мелькнуло в уме секретаря, – опасная, текущая по земле, сильная, взрослая, ядовитая змея». Приблизился к стулу, на который указывала широкая ладонь директора Юстеддия, послушно опустился на сиденье.
– Позвольте мне подытожить, – продолжал Юстеддия-илиэ, – что мы имеем? Двое своевольных мальчишек, вообразивших себя взрослыми, устроили драку, опрометчиво решив, что могут называть это дуэлью.
Секретарь презрительно наморщил нос. Неизвестно, что ослушники втемяшили в свои головы, одно несомненно: никто не задумался не только о подаче дуэльного заявления, но и о том, что никакое разрешение не будет даровано несовершеннолетним. Без разрешения же – хоть заколют друг друга противники, хоть зубами загрызут, хоть магией сожгут – никакая схватка не станет дуэлью, и выживший, буде таковой останется, понесёт наказание по всей строгости, как простой убийца.
