Штефан Руссбюльт - Долина Граумарк. Темные времена
— Спорим, что я буду снаружи первым, — вырвалось у Мило, но брат уже вскочил на ноги.
Не взяв ничего из своих пожитков, полурослики побежали. Они с быстротой молнии выскочили из пещеры и бросились бежать по коридору. Под ногами они чувствовали глиняный пол, из которого торчали корешки, истоптанные острые камни и обломки костей. Нырнули во тьму и перестали видеть что-либо вокруг себя, кроме маленького светлого пятна в конце туннеля. Ноги все еще были деревянными, ночной холод еще чувствовался во всех костях, но страх заставлял их бежать что было сил.
Проклятие Ушмы прозвучало в укрытии тролля, похожее на крик умирающего. Затрещало дерево, разбился сосуд об пол, а затем послышался рев, от которого кровь стыла в жилах.
Выход был уже близко. Мило уже чувствовал запах прохладного, чистого утреннего воздуха. Бонне дышал ему в затылок. Хотя обычно он обгонял Мило, пока что ноги его не слушались. Но для того, чтобы выбраться из пещеры, этого наверняка хватит. Если немного повезет, они смогут нырнуть в высокие папоротники и подлесок. Если ветер дует в нужную сторону, у них будет шанс.
Холодный воздух обжигал легкие Мило. Голова гудела. На краткий миг спасительный свет в конце туннеля заслонила тень, но затем он вернулся и был ярче обычного.
До выхода оставалось лишь несколько шагов, и Мило все еще слышал рев троллихи далеко позади. Надежда окрыляла, когда он ухватился за первый корень упавшего дуба, а в лицо ему посыпалась земля, он был твердо уверен, что поступил правильно. Он забросил ногу на земляной вал, подтянул остальное тело. На четвереньках выбрался из ямы, оставленной упавшим деревом. Оказавшись на поверхности, он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, где там Бонне. Брат бежал за ним по пятам. Запыхавшийся, но с улыбкой во весь рот, он тоже добежал, хоть и вторым.
Мило отвернулся от него, чтобы посмотреть, где лучше всего нырнуть в заросли, когда ему в голову внезапно полетел огненный шар. Он едва успел увернуться, но тут же в нос ему ударил запах паленых волос. Он едва успел разглядеть три небольших силуэта, когда что-то твердое попало ему в живот. Удар выбил из легких весь воздух, он невольно согнулся. Последнее, что он помнил, это еще один летящий на него огненный шар и крик брата.
Открыв глаза, Мило не мог понять, сколько времени прошло. Голова гудела, кожа от шеи и до горла не ощущалась. Открыв рот, чтобы смочить языком пересохшие губы, он почувствовал, как к горлу подступила тошнота. В горло посыпались горькие крошки, он закашлялся. Избавиться от этого привкуса во рту Мило не смог, стало лишь хуже. Терзаясь, он рванулся в сторону. Попытался коснуться лица, но ничего не вышло. Теперь он почувствовал, что запястья и лодыжки стянуты тугими путами.
Кто-то грубо подхватил его под мышки и посадил ровно. Ушма. Троллиха схватила его рукой за горло и прижала к стене.
— Не нужно было тебе этого делать, — прорычала она. — Если ты не будешь нам доверять, мы тебя убьем.
Доверять ей? А как она себе это представляла? Что она может просто взять и украсть двух полуросликов, чтобы потом подружиться с ними? Тролли и полурослики — это просто-напросто даже не вяжется. На всех известных Мило рисунках тролли либо лежали мертвые у ног недоумевающих полуросликов, либо догоняли убегающих в панике полуросликов, либо жарили их над огнем. Рисунка, на котором тролль сидит с семьей полуросликов за обеденным столом и с наслаждением уписывает блинчики с черникой, просто не существовало.
В голове Мило раздался голос отца: Ты целый день устраиваешь всякие проказы вместе с братом. Вы разорили полдеревни, а поскольку тебе недостаточно этого хаоса, ты решил убить всех членов совета. Я на коленях благодарил Цефею, когда вы пропали, молился о том, чтобы мне никогда больше не пришлось вас увидеть. Но вместо того, чтобы позволить дракону сожрать себя, ты вдруг возвращаешься домой и представляешь мне свою новую жену-троллиху. Если ты думаешь, что я разрешу ей сидеть за столом, чавкать и пускать слюни, то ты ошибаешься. Убирайтесь оба в сарай, там вам самое место.
Когда призрачный голос отца стих, Ушма отошла в сторону, открывая его взгляду троих нагло улыбающихся гоблинов. Двое из них были довольно маленькими, даже для этих зеленокожих падальщиков, практически голых, если не считать набедренной повязки. Зато у каждого с собой было множество ножей, копий, дубинок и даже по короткому луку. Один из них хитро кивнул Мило, сделал вид, что наносит удар копьем, а другой рукой взмахнул факелом. Судя по всему, это должно было вызвать у него восхищение, но этого не произошло.
Последний гоблин был на голову выше своих спутников и немного старше. Мило пришел к такому выводу по длинным свалявшимся седым волосам, коричневым пенькам зубов и слишком большим ушам — у гоблинов они росли на протяжении всей жизни. У таких выдающихся представителей народа гоблинов для этого должно было быть не одно десятилетие! Не считая этого, на нем был пластинчатый гномский доспех и бесшовная юбка. Очень смелое сочетание, особенно если у тебя зеленоватая кожа, руки и ноги не толще черенка метлы, а по статусу шамана тебе положено носить меховую шапку с хилыми оленьими рогами.
Однако недооценивать гоблинов не стоило. Назвать их смелыми воинами было тяжело, но они сражались с помощью хитростей и трюков. Собравшись втроем или вчетвером, они могли свалить с коня рыцаря и убить его. А если с ними был шаман, лучше было сразу бросаться наутек. У них были порошки и микстуры, с помощью которых можно было произвести много дыма, ослепить, довести до обморока, оглушить человека. Эту помесь ведьмака и священника лучше было либо сразу вывести из игры, либо бороться собственными заклинаниями, если таковые имелись.
— Со мной говорил голос! — вдруг выкрикнул шаман, воздев руки к небу.
Оба его спутника тут же опустились на колени, как воины, ожидающие посвящения в рыцари. Ушма тоже опустила голову.
— Неудивительно, что он слышит голоса, с такой-то внешностью, — прошептал Бонне.
— Он говорил со мной, — повторил шаман, а факел у входа мигнул странным светом.
Он указал на Мило и Бонне и стал ждать реакции. Когда никто из них ничего не сказал, один из гоблинов вскочил и ударил Бонне копьем в плечо.
— Ай! Это еще что такое?
— Я, Ксумита Латоринсис, объявляю вас поступившими к нему на службу! — выкрикнул шаман.
— Я принимаю выбор, — ответил Бонне без особого энтузиазма, но, возможно, он просто хотел защититься от еще одного удара.
— Я тоже! — быстро поклялся Мило, чтобы не получить удар копьем вместо Бонне, если не ответит.
— Значит, решено. Вы, два тощих гнома, с данного момента являетесь инструментом Ксумиты Латоринсиса, слышащего голоса.
